Мы жили в палатках неделю. Ждали вертолета. Ребятишки не появлялись. Я предлагал Сашке сходить к ним, он отказывался: не знал, что в таких случаях говорить. Как будто я знал…
Они пришли за день до нашего отлета в тайгу. Мы с Сашкой парились в палатке, распихивая по рюкзакам личные вещи, которые за неделю стоянки успели перекочевать в разные углы палатки. Вдруг слышим — Вадим спрашивает у кого-то:
— Ребята, вам что здесь надо?
— Ничего, — мальчишеский голос отвечает. — Знакомых ищем.
— Нет здесь ваших знакомых.
— Эге-гей! — закричал Сашка. — Чего болтаешь? Есть знакомые! — Он первым выскочил из палатки. — Валя! Валентина! Идите сюда.
Они подошли тихие, молчаливые.
— Здравствуйте, дядя Саша! Здравствуйте, дядя Вася! А где дядя Ким и Вениамин Тарасович?
— Не каждый же год им ездить, — сказал Сашка. — Пусть отдохнут. А где же ваш Валерка?
— Дома сидит, — опустив голову, ответила Валентина. — Она его не отпустила с нами.
Мы с Сашкой всячески старались не говорить о «ней», но дети первыми начали.
— Она и нас не отпускает. Мы уже давно узнали, что вы здесь, к вам хотели. Она говорит: нечего делать. Мы сейчас в магазин ходили в поселок, к вам завернули. Она узнает, ругаться будет… Может, вам помочь надо? Мы ее уговорим…
— Нет, Вали. Мы завтра улетаем в тайгу.
— А когда вернетесь?
Мы должны были вернуться через два месяца, хотя от нас сроки возвращения не зависели.
Проводить нас пришла Вера с мужем. Они обещали сообщить ребятам о нашем возвращении. Вертолетчика назовут им день, когда за нами полетят.
И точно: прилетели мы в конце августа, вечером, а уже утром Валя и Валентина появились в лагере. Листья с деревьев облетали, но лето еще не сдавалось. Стояла та пора, когда в природе все чисто и ясно.
Валя и Валентина тоже казались чистыми и ясными. Они чуть вытянулись, загорели и, кажется, повзрослели.
— Она сегодня нас отпустила, — сообщила девочка, ни как-то без веселья, равнодушно. — Папка не работает сегодня, воскресенье же.
— А Валерка? — спросил я. — С ними, что ли?
— Она его наказала, — хмуро ответил Валька. — Говорит: не лезь к собаке, а собака сама к нему подошла. Ну, Валерка начал ее обнимать… Дядя Саша, а что это у вас?
Между тополями на двухметровой высоте кто-то за то время, когда нас здесь не было, укрепил огромными гвоздями железную трубу.
— Это, Валя, какой-то неумный человек два дерева покалечил, турник устроил.
Он подошел к деревьям, встал под трубу, подпрыгнул, повис на трубе, подтянулся.
— Крепкий, меня выдерживает.
— Высокий, — сказала Валентина. — Нам не дотянуться.
— А я на что? — спросил Сашка. — Валька, иди сюда. Стой крепче! Так! Руки вверх вытяни. Я тебя поднесу к трубе, ты цепляйся за нее. Оп!
Валька повис на трубе. Потом Сашка помог Валентине.
— Стоп! — закричал он. — Валька, ты в ту сторону раскачивайся, а Валентина в другую, ты — сюда, он — туда… Начали! Раз-два! Раз-два! Эх, жаль Валерки нету… Раз-два!
На шум вышла из палатки наша начальница Марина Васильевна.
— Саша! Что вы делаете?! Они же упадут!
— Не упадут. Не маленькие. Раз-два! Устали? Прыгаем в разные стороны по моей команде. Приготовились! Прыгай!
Валька приземлился неудачно. Сильно качнулся на турнике перед прыжком, чтобы как можно дальше пролететь по воздуху, упал. Тут же вскочил и схватился за ногу выше колена.
— Ты что? — подбежал я к нему. — Ушибся?
— Не… Штаны порвал.
Брючишки у него старые, поношенные, но чистые. То ли за острый камень, то ли за сучок какой зацепился Валька, когда прыгал. Клочок материала, чернея левой невыцветшей стороной, висел на брюках.
— Ох, и ругаться же она будет, — огорченно сказала Валентина. — Опять тебе попадет.
— Ну и пусть! — насупился Валька, — Тебе, что ли, не попадает.
Подошла Марина Васильевна.
— Мальчик, тебя Валей зовут? Сними брюки, я починю.
— Да ну… Не надо. Мы сами…
— Валька! — прикрикнул Сашка. — Выполняй приказ! Снимай брюки! Идем в палатку!
Через минуту Сашка вынес из палатки брюки. Марина Васильевна так ловко их заштопала, что и следов от разрыва не осталось.
— Она и не увидит, — успокоила Валентина брата, — Идем!
— Стой, Валька, стой! — крикнул Сашка, — А инструменты ты нам дашь? Свои мы в ящики заколотим, не в рюкзаках же везти.
— Не знаю, — замялся Валька. — У нее надо спросить…
— Так сегодня же папка дома! — обрадованно воскликнула Валентина. — Он вам даст, дядя Саша. Пойдемте.
Я пошел вместе с ними.
Из дома — в открытые окна были вставлены рамки с натянутой марлей — слышались громкие голоса.
— Опять гости, — недовольно сказала Валя. — Надоели уже.
Валерка сидел за столом в кухне, что-то выводил карандашом на листе бумаги. Увидев нас, бросился к Сашке, обнял его за колени, задрал головенку:
— Дядя Саша! Дядя Саша!..
Сашка погладил его.
— Привет, Валера! Как ты тут живешь?
У Валерки перекосился рот, и совсем неожиданно для нас он заревел.
Из шумной комнаты степенно выплыла… Ну кто выплыла? Женщина, конечно. Вот только как о ней сказать?.. Вдруг я вспомнил картины Кустодиева. Точно! Она была как купчиха на его картинах.
— Что такое? — густым басом спросила она. — Почему ревешь? Что за люди?
— Они к папке пришли, — хмуро объяснил Валька.
— А чо по домам-то шляться?! Выходной, поди, сегодня. Завтрева, что ли, не будет минуты? Вона ребятенка напугали. Ну, чего плачешь?
— Да, — всхлипывал Валерка. — Они к дяде Саше ходили, а меня ты не пустила…
— Эка беда! — всплеснула руками толстуха. — Мы в магазин с тобой сходим. Конфет купим.
— Нужны они мне… Конфеты…
Вышел отец. В приоткрытую дверь мы увидели накрытый стол в комнате, людей за столом.
— Что тут за крик? — голос у него дрожащий, сам он веселый.
— Папка, дядя Саша к тебе пришел!
— А-а-а… Молодые люди! Здрасьте, здрасьте! Снова, значит, в наши края?
— Улетаем через два дня, — сказал я. — За помощью пришли.
— За какой такой помощью? — насторожилась «купчиха».
— Инструмент, — догадался отец. — Инструмент им нужен. Валя, сынок, ты ведь знаешь, где и что лежит. Дай…
— А можно? — обрадовался Валька. — Я сейчас. — И убежал.
— Погоди! — запоздало крикнула толстуха, но Валька не вернулся. — А ты тоже хорош! — это уже мужу. — Отдай, говоришь. Кому отдаешь-то? Так и весь дом раздать можно.
— Он нас знает, — еле сдерживаясь, сказал Сашка. — Мы не первый год здесь.
— Видать, что не первый. Знаете в дом дорогу. Все готов он вам отдать.
— Не шуми, не шуми, — успокоил ее муж. — Вернут они…
— Мне-то что? — «купчиха» поджала губы. — Сам потом по людям пойдешь.
Во мне все кипело. Взглянул на Сашку. Тот даже губы стиснул, чтоб лишнего слова не сказать, они, слова, все у него в это время, по-моему, лишними были. Валентина стояла, прислонившись спиной к русской печке, ни на кого не глядела.
— Спасибо, отец! — разжал губы Сашка. — До свидания!
За нами на крылечко выскочил Валерка.
— До свиданья! До свиданья! А вы к нам еще приедете?
— Приедем, Валера, — успокоил его Сашка. — К тебе, к Валентине и к Вальке. А ты нос не вешай! Понятен приказ?
— Ага! — угрюмо сказал Валерка. — Только вы приезжайте.
— Валерий! Ты куда убег? — раздался зычный голос толстухи. — Я тебе что сказывала?
Валерка помахал нам ручонками, убежал.
Возле сараюшки ждал Валька. Он дал ножовку, топор, молоток, плоскогубцы.
— А гвоздей надо, дядя Саша? Берите. У папки их мною.
— Давай, Валька, и гвозди. Все пригодится в хозяйство. Спасибо тебе. Слушай, а может, ты нас проводишь до аэропорта? Тут же рядом. Пойдем?
На скамейке перед входом в буфет Сашка положил инструменты.
— Ждите меня здесь!
Вышел он с тремя шоколадками.
— Держи, Валька. На всех…
Прошло три дня. Завтра мы улетали. Марина Васильевна, как и все начальники-женщины, оказалась несговорчивой и непреклонной: весь груз приказала сдать с вечера, оставив с собою только ручную кладь. Она боялась, что мы не успеем завтра с утра управиться с багажом.
Часам к четырем, когда все ящики были забиты и все тюки увязаны, появились Вальки — все трое. Потом подошла Вера. Сашки в лагере не было, он добывал машину. Я заканчивал надписи на ящиках и тюках — «получатель», «отправитель». Ребятишки пристроились за моей спиной, изредка поглядывая туда, где москвичи Вадим и Коля делили рыбу — хариусов холодного копчения.
Пришел Сашка и сказал, что машина будет через час, но он в аэропорт не поедет, пусть москвичи поработают. Сашка вообще ведет себя как начальник. Это и понятно. В отличие от нас, пришлых, он единственный в отряде штатный институтский лаборант.
