— Верьте, за спиной у вас — весь Советский Союз!
...Весной зацветает лотос — изумительно красивый символ любви, добра и мира. История предписала тебе, героический Вьетнам, весну, историческую весну.
Лотос цветет. И ты, Вьетнам, как лотос. По земле твоей шагает новая весна. Расцветают везде сады и парки. Мир видит, как раскрываются под свободным солнцем весенние лепестки.
По-новому дует свежий ветер.
По-прежнему колышутся красные флаги.
Цветет лотос.
Интересно и даже странно как-то очутиться вдруг через несколько часов полета, миновав экватор, чуть ли не в самом центре африканского континента. В Москве, когда садился в самолет, слегка морозило, падал редкий снежок, а здесь из-за иллюминатора проглядывались необозримые просторы зеленых джунглей и желтых саванн. Понаслышке я знал, что в экваториальной Африке в конце декабря начинается сезон дождей, вместе с ним приходит лето, но предполагать — это еще не значит ощутить на себе. Собственное восприятие ярче и достовернее, когда можно будет дотронуться рукой до шершавого ствола пальмы, вдохнуть всей грудью горячий воздух и почувствовать в нем все запахи трав, цветов и земли.
Мерно и спокойно работали моторы воздушного лайнера — ИЛ-62. Спали в мягких креслах, доглядывая московские сны, дипломаты, специалисты, рыбаки, летящие из дому к месту своей работы и службы.
Пожалуй, мне одному не спалось. Но разве до сна тут, если ты впервые должен скоро ступить на африканскую незнакомую землю.
Каков он, черный континент? Похож ли на те живописные картины, какие рисовались в воображении после прочитанных в давнем детстве приключенческих книг? Таков ли он, с каким знакомит порою голубой экран телевизора?
Как по иронии судьбы, мне вспомнились далекие послевоенные годы. Думаю, не у одного меня творческий путь начинался именно с берегов Африки, с ее непролазных джунглей. Где-то еще в пятом классе тайком ото всех я стал слагать вирши, вернее, какое-то подобие стихотворной формы. Послал их в «Пионерскую правду». К великому удивлению и огорчению, получил отказ. Стихи мои печатать не желали. Что же делать? Зуд писательства уже успел войти в каждую клетку мальчишеского сознания.
И вот, после прочтения какой-то приключенческой книги, я в горячем рвении сел за роман. Достал бумаги, которой тогда в деревне днем с огнем не отыскать было, наверное, труднее, чем сейчас в Конго. При тусклом свете керосиновой лампы вывел первые боязливые строки будущего повествования. Там было, помнится, бурное море, скалистые берега Африки. Шел корабль под парусами. На палубе толпились матросы неизвестной страны и непонятной национальности, ибо я не знал, живут ли в Африке русские и башкиры, чуваши и мордва, татары или украинцы — национальности, которые проживали в наших краях на юге Башкирии.
По сюжету, естественно, должна была разразиться буря. И она, конечно же, разразилась! Налетел ветер, поломал реи и порвал паруса. Корабль стал тонуть. Только нескольким матросам удалось спастись. Крутая волна вынесла их на необитаемый берег. Выбрались на сушу потерпевшие крушение матросы. Под деревом неопределенного названия скоротали ночь, а наутро надо было закусить чем-то, дабы поддержать в организме оставшиеся силы.
И тут-то я столкнулся с первым весьма серьезным препятствием. У нас, в юмагузинских полях, растет щавель, сочные побеги которого мы с удовольствием уплетали, но растет ли он в Африке? Этого я не знал. Есть ли там огурцы, сажают ли картошку? Какая досада, я не мог назвать ни трав, ни деревьев, ни овощей. О бананах и ананасах, о маниоке и папайе, о кокосах и манго в глухой башкирской деревне я и слышать-то не слыхивал.
Так и приостановилось тогда буквально на первых строчках мое повествование о берегах Африки.
...В первых числах декабря прошлого года из Москвы пришла телеграмма, где сообщалось, что меня включили в писательскую делегацию, едущую в Народную республику Конго для выработки соглашения о взаимном сотрудничестве между Союзом писателей СССР и Конголезским союзом творческих работников (УНИАК). Делегация небольшая, всего три писателя. Леонид Почивалов, спецкор «Литературной газеты», несколько лет кряду живший в Африке; Александр Карлов, сотрудник журнала «Иностранная литература», тоже много раз бывавший в странах Африки и я. Из группы в три человека одному мне не довелось бывать там. И наверное потому мои попутчики мирно, как и многие другие, дремали в самолете. А я бодрствовал. Мне не хотелось упускать ни единого момента из первых впечатлений знакомства с новой землей.
Вот миновали мы огромное пространство желтых, совершенно безжизненных песков Сахары. Вот показались небольшие оазисы зеленых пятен вокруг рек и водоемов. Постепенно мы приблизились к экватору и пестрота незнакомых пейзажей под крылом самолета сменилась сплошной зеленью джунглей.
Легко, конечно, путешествовать в самолете. Сел себе в удобное кресло, выпил чашечку кофе, открыл журнал или газету и спокойненько лети до места назначения. Ни тебе бездорожья со зверьем, ни полноводных рек с крокодилами... И все-таки любая дорога без приключений не обходится. Неожиданно в мерное рокотание моторов вклинился бойкий голос стюардессы: «Наш самолет делает посадку в столице Анголы — Луанде...»
Надо же, вместо Браззавиля, куда лежал путь, мы прилетаем в Анголу!
Проснулись другие пассажиры. Прильнули к круглым стеклам иллюминаторов. Самолет, заметно снижаясь, летел вдоль побережья Атлантического океана. Красная земля Анголы и зеленое дыхание Атлантики смыкались у берегов, образуя белую ленту вспененных вод. В порту, у причалов, отгороженные песчаной косой, выступающей далеко в водный простор, стояли корабли. В основном — под разгрузкой. Дружеские страны помогают свободной Анголе залечивать раны минувшей войны. Но разве минувшей? — задумываюсь я. Вряд ли. Это в Луанде пока спокойно и тихо. Бегут по улицам грузовики, невдалеке от аэропорта копошатся бульдозеры и тракторы, сравнивая с землею вчерашний день: видятся вдалеке стрелы подъемных кранов — возводятся на развалинах новые дома и фабрики.
В Луанде спокойно. Но в джунглях все еще по-прежнему скрываются недобитые банды, провоцируемые главарями антинародных организаций к вооруженной борьбе с законным правительством страны. Потому и понятны патрули на улицах, часовые с карабинами в руках, серебристые молнии легкокрылых истребителей в небе...
В жаркий полдень мы вылетали из Луанды, и вскоре наш самолет делал круги над Киншасой — столицей Заира, а по ту сторону, на правом берегу Конго, утопал в зелени Браззавиль — конечная точка нашего перелета.
В аэропорту нас встретили конголезские писатели, по виду совсем еще молодые люди — худенький, невысокого роста Леопольд Пинди Мамонсоно и другой, широкоплечий, плотный, чуть постарше по возрасту — Ксавье Окатава-Евали. Вместе с ними был первый секретарь советского посольства Юрий Васильевич Коньков. Все дни пребывания в Конго они повсюду бессменно сопровождали нас, были одновременно гидами и проводниками, и переводчиками. В конце концов стали хорошими товарищами.
Забегая вперед, можно сказать, что Леопольд постоянно вводил нас в курс всех событий, происходящих не только в Конго, но и в других странах Африки, он был сведущ во многих вопросах истории своей родины, в то же время его интересовала национальная политика в области литературы у нас в Советском Союзе. Оказывается, после участия в алма-атинской встрече писателей стран Азии и Африки, когда Леопольд Пинди побывал у нас в стране, он задался целью написать книгу об этой поездке. Потому-то и интересовало Леопольда все, а главным образом национальная политика. Мне приходилось в любое более-менее свободное время рассказывать ему о Салавате Юлаеве и о крестьянской войне под водительством Пугачева, о Миннигали Губайдуллине и Александре Матросове, о том, что нефть Башкирии и ее нефтехимию поднимала вся страна и что сегодня башкирские нефтяники, другие специалисты дружески помогают многим народам мира, в том числе и в Африке.
В то время я еще не знал, что в Народной республике Конго нет своего книжного издательства, есть несколько газетных типографий, одну из которых не так давно построили им друзья из ГДР. Когда через несколько дней на пресс-конференции, устроенной для конголезских писателей в советском культурном центре, я рассказал о том, что у нас в Башкирии, кроме областных газет, кроме нескольких журналов и своего книжного издательства, еще каждый район и каждый город выпускает свою газету, а кое-где они выходят даже на двух языках, писатели были немало удивлены. То, что для нас сегодня естественно, то, что мы воспринимаем сегодня как обычную повседневность, для них просто мечта и даже — сказка.
Писателям Конго приходится печатать свои книги на пишущих машинках, самим брошюровать их и распространять в таком рукописном виде всего в нескольких экземплярах. Некоторые книги тоже небольшими тиражами публикуются в газетных типографиях, только ведущие писатели изредка печатаются в Париже. Но ведь Париж не только далеко, но и по политическим мотивам капиталистический издатель не всякую книгу примет. Это надо понимать. Страна, вставшая на социалистический путь, не имея своего книжного издательства, безусловно, тянется за помощью к Москве.
