Они шли по узенькой улочке, которая, точно обвиваясь вокруг домов, убегала в гору.
— Я вот думаю, — сказал Роберт, — если бы Дворец пионеров стоял на море, хорошо было бы сделать из него корабль. Представляешь, палуба — это крыша, в носовой части — верхние этажи. Корма опущена — там комнаты для всяких кружков.
— Ты всё время работаешь! — восхитился Георгий.
— Что поделаешь, — вздохнул Роберт.
— А ведь это очень яркая мысль.
— Но дворец не будет на морском берегу.
— Очень жалко, — сказал Георгий, нахмурясь.
— Главное, — сказал Роберт, — найти образ. Мы и свой образ должны создать и знать его назубок, — понимаешь? Надо не пожалеть времени и даже посидеть перед зеркалом. Добиться такого выражения, которое наилучшим образом выражает твою сущность или даже твой идеал. В конце концов это одно и то же.
— Ты так думаешь?
— Разумеется. Совсем неважно, какой ты есть, а важно, каким ты хочешь быть. И вот это самое выражение ты выучиваешь, как урок, и оно всегда у тебя наготове. Таким образом, ты предстаёшь потомкам не в каком-нибудь затрапезном виде, а таким, каким ты себя ощущаешь.
— У тебя замечательная голова! — Георгий был потрясён. — Я совершенно об этом не думал.
— А возвращаясь к Дворцу пионеров, я ещё раз хочу сказать…
Но сказать Роберт не успел. Георгий схватил его за руку и завопил:
— Смотри, смотри!
Роберт отчаянно завертел головой, но ничего не увидел.
— В машине, в машине! — кричал Георгий.
Теперь Роберт увидел. В гору медленно взбиралось такси. Рядом с шофёром сидел Христофор с пузатым саквояжем на коленях, на заднем сиденье разместились Тамара и Нина, тоже нагруженные плотно набитыми сумками. Мостовая была чуть шире тротуарчика, машина катилась совсем рядом.
— Тамара! Нина! — закричали Роберт и Георгий.
Тамара ответно взмахнула рукой и крикнула:
— Мальчики! Мы уезжаем!
Нина послала воздушный поцелуй. Христофор затравленно озирался. Увидев приятелей, он побелел, челюсть его отвалилась, и золотое сияние на миг ослепило и Роберта, и Георгия.
Машина скрылась за поворотом. Друзья не сразу заговорили, — взволнованные женские лица ещё, казалось, мелькали в холодеющем воздухе.
— Он их увёз от нас, — сказал Роберт.
— Какая свинья этот Христофор! — с чувством произнёс Георгий.
— Ещё поискать, — сказал Роберт. — Жалко Нину.
— Что — Нину? Тамару жалко.
— Ничего, у нас есть их адрес, — мстительно сказал Роберт. — Представляешь, что с ним будет, если мы однажды приедем?
Георгий мысленно увидел лицо Христофора и заметно повеселел.
* * *
В магазине, где они покупали осетрину горячего копчения, девушка, стоявшая в очереди, насмешливо оглядела Роберта и сказала ему:
— Добрый вечер.
Роберт неуверенно ответил:
— Здравствуйте.
— Ты её знаешь? — шепнул ему Георгий.
— Понятия не имею, — откликнулся Роберт.
— Ну и нравы, — вздохнул Георгий.
— Пора уж привыкнуть, — сказал Роберт горестно.
— А почему она так издевательски улыбается? — спросил Георгий.
— Должно быть, она считает, что эта улыбка её красит, — сказал Роберт.
— Вы что, меня не узнаёте? — спросила девушка.
— А разве вы меня знаете? — в свою очередь, поинтересовался Роберт.
Девушка окинула его всё той же насмешливой улыбкой.
Роберт вспомнил.
— Ах, простите, пожалуйста! Вы выдаёте корреспонденцию.
— Признали наконец?
— Ничего удивительного, я вас видел только в этом окошечке и впервые во весь рост. Вы очень выигрываете в полном объёме.
— Вы очень любезны. Заходите на почту, вам кое-что есть.
Выйдя из магазина, Роберт сказал:
— Наконец она дрогнула.
— Кто?
— Нонна. Хорошо, что я выдержал характер. Я всё-таки рад, что она написала.
— Но хорошо, что ты выдержал характер.
— Да, — подтвердил Роберт, — характер — это всё.
Он пришёл в отличное настроение и сказал:
— Я чувствую себя в форме. Может быть, зайдём в бильярдную? Я бы хотел повидаться с этим Аркашей.
— Не стоит, — сказал Георгий, — поверь мне.
— Ты всё-таки очень рассудительный. Я не могу понять, как в тот раз ты попал под влияние Арсения.
— Это было какое-то роковое стечение обстоятельств, — объяснил Георгий.
— Да, так случается, — согласился Роберт.
— И с тех пор я очень переменился, — добавил Георгий.
— Так куда же мы пойдём? В «Ядвиге» мы сегодня уже были.
— Зайдём в «Тамариск».
— А в самом деле! Мне что-то нравится это название.
* * *
Встали поздно, и, когда наконец собрались, полдень уже миновал. Было свежо, штормило, и могучие балы перекатывались через парапет, мной раз доставая гулявших. В этот миг неизменно раздавался дружный девичий визг.
— Голова трещит, — сказал Георгий.
— Не понравился мне «Тамариск», — сказал Роберт.
Поразмыслив, Георгий сказал:
— Надо было пойти в «Прибой».
— Я и сам хотел тебе предложить, но я чувствую, что ты опасаешься встречи с Галей.
— Не то что опасаюсь, но я знаю себя.
— Ты жутко чувствительный, — сказал Роберт.
— И всё равно ведь нужно с ней повидаться, — добавил Георгий. — Тем более скоро нам уезжать.
— Видишь, кто идёт? — спросил вдруг Роберт.
— А кто?
— Да куда ты смотришь? Погляди налево.
— Это ж Арсений, — изумился Георгий.
— Он смотрит в сторону, ты обратил внимание?
— Наверное, он нас стесняется, — сказал Георгий.
Однако Арсений неожиданно повернул к ним.
— Здравствуйте, — сказал он нерешительно.
Георгий промолчал, а Роберт холодно поклонился.
— Христофор уехал, — сообщил Арсений.
— Знаем, — сказал Роберт.
— Он меня поставил в ужасное положение, — пожаловался Арсений. — Я на него рассчитывал и, исходя из этого, строил свой бюджет, а он вдруг сорвался…
— А почему ты нам это говоришь? — спросил Георгий.
— А он из-за вас уехал. Он боялся, что Роберт заморочит голову Тамаре.
— Если ты трус — не женись, — сказал Роберт.
— Так ему и скажи, — посоветовал Георгий. — В хоккей играют настоящие мужчины.
— Тебя он тоже опасался, — сообщил Арсений. — Он говорил, что отвечает за Нину.
— Пусть отвечает за себя, — сказал Георгий. — Перед лицом ревизии.
— Зачем вы так говорите? — Арсений покраснел.
— А затем, что ты нам должен спасибо сказать, а не плакаться на свою судьбу, — укоряюще сказал Роберт. — Твоё счастье, что он уехал. Он бы втянул тебя в свою компанию.
— А это очень плохая компания, — добавил Георгий.
— Почему вы так думаете?
— Ах, да не будь ты ребёнком! — поморщился Роберт. — Достаточно на него взглянуть. Он коррумпирован с головы до пят.
— Он мафиози, — подтвердил Георгий. — Это видно невооружённым глазом.
— А что ж мне теперь делать? — проговорил Арсений растерянно. — Он оставил меня без копейки.
— Это в его духе, — сказал Роберт.
— Вы на выручите меня, ребята?
— Вот как ты заговорил. — Роберт покачал головой. — А как ты себя вёл в тот ужасный вечер?
— Да чем я так провинился?
— Ах, ты не знаешь…
— Арсений, — сказал Георгий с чувством, — мне больно это тебе говорить, но ты нарушил закон гостеприимства.
— Если я виноват, прошу меня простить, но вы определённо наседали на женщин.
— Арсений, — сказал Роберт торжественно, — я ещё ни об одной женщине в жизни не сказал дурно, тем более ничего не скажу о твоих родственницах, к которым и я, и Георгий испытываем искреннюю симпатию, но напрасно ты делаешь из них беззащитных овечек.
— Этого я не говорил, — сказал Арсений.
— Уж кого-кого, но Георгия ты должен знать хорошо. У Георгия такая душа — он мухи не обидит.
— Не следовало ему говорить, что я сорвал ему работу.
— Слушай, — Роберт развёл руками, — почему ты так не любишь критики?
— Почему не люблю?
— Не любишь. Ты не сорвал работы? Хорошо. Тогда где она?
— Кто?
— Его работа.
— А я почём знаю?
— А кто должен знать? Ты был с ним или я? Интересный человек… — Роберт укоризненно покачал головой. — Если б он не попал под твоё влияние…
— Я его не просил.
— Слушай, ты, демагог. Кто об этом просит? Но ты всё время ставил его в условия, нарушавшие творческий процесс. Ты его соблазнял ежеминутно.
— Ты только не думай, что я злопамятный, — сказал Георгий. — В душе я тебе это простил.
— Насколько мы можем, мы тебя выручим, — сказал Роберт. — Мы дадим тебе денег на билет.
— Большое спасибо, — сказал Арсений. — Я знал, что вы настоящие люди.
— Ты нам тоже понравился, — признался Роберт.
— В таком случае, я предлагаю забыть происшедшее недоразумение.
— Я уже забыл, — ответил Георгий.
— А теперь — на почту, — напомнил Роберт.
