— Баба Яга, Змей Горыныч?..
— Что-то вроде этого, только без той гадкой сущности, какую привыкли нести эти твари. Так вот, для подготовки этих персонажей…
— Нет, — твердо сказал Пессимист. — Я буду продолжать копаться в грязи, я буду выдумывать все новые и новые комбинации отчаяния и грусти. Я никогда не поверю ни в какое светлое будущее…
Некто перестал записывать.
— Я это не пишу. Дальше.
— Хорошо. Но я буду смеяться над теми, кто поверит в светлое будущее. Вот так: «Ка-ка-ка!»
— Прелесть! Умница! Оскар!
— Какой Оскар?
— Ну, тот… в тюрьме-то, в Рэдингской, забыл фамилию…
— Вы бросьте, слушайте! — прикрикнул опять Пессимист.
— Я уже заткнулся.
— Нам и так-то не сладко, а вы еще с намеками тут…
— Какие намеки? Бросьте вы тоже…
— Не надо. Не надо! Не надо!! — Пессимист стал нервничать и подергиваться. — Не надо!! А то я дам в лоб мраморной пепельницей…
— Довольно, — сказал Некто. — Спасибо. Я слушал ваши слова как музыку. Это что-то невероятное!.. Пишите книгу, молодой человек, пишите стихи, делайте что-нибудь, черт вас возьми, но не зарывайте ваш талант. Подождите в коридоре, мы потом еще поговорим.
Пессимист вышел из кабинета.
— Ну что? — спросил его Оптимист.
— Ажур. Мы поняли друг друга: я ему наговорил…
— Давай листик.
— На. Только не потеряй его. Смело гни свою линию: листик работает.
В кабинет вызвали Оптимиста. И едва только он вошел туда, как все вокруг посветлело. Некто преобразился. Это уже не Малюта Скуратов, и это не бойкий, нервный зам — это спокойный проницательный добряк, веселый и жизнерадостный.
— Садитесь, молодой человек, — вежливо предложил он. — Курите.
— Спасибо.
— Так что у вас там случилось?
— Я волнуюсь и не умею говорить, но я скажу. Я все скажу! — загорячился Оптимист.
— Скажите, скажите, — Некто добродушно улыбался.
— Я не только скажу, я просто не позволю, чтобы всякие нытики глумились над жизнью. Ведь жизнь — это… это как бы стометровка!
— Почему же стометровка! — возразил Некто. — Я бы сказал: жизнь — это рысистые испытания. Или лучше: бег с препятствиями. Препятствия, в смысле — трудности, еще имеются, молодой человек. Незначительные, конечно, пустяковые, но имеются. Итак?..
— А меня лично жизнь зовет, и я устремляюсь. И я лично не понимаю, о каких трудностях вы говорите!..
— Ну, ну… я пошутил просто. Какой горячий молодой человек! Уж и пошутить нельзя!
— Нельзя! Нельзя так шутить, вы понимаете?!
— Ну, а если, скажем, молодой человек или девушка едут в необжитые районы, в Сибирь, должны же им сказать, что их там, кроме всего прочего, ждут и трудности?
— Ни в коем случае! — воскликнул Оптимист. — Мы делаем великую глупость, когда предупреждаем об этом. Вот потому-то и видишь иной раз: человек едет в необжитый район, а задумчив. Почему, спрашивается? О чем задумался? Что ты оставил здесь, что давало бы тебе основания задумываться? Квартиру с удобствами? Родных и друзей?.. А там тебя ждет палатка! Там тебя ждут бураны, медведи, волки!.. Спрашивается: что же лучше? Что лучше: удобная квартира или палатка с медведем?
— Я понимаю, что вы хотите сказать. Конечно, палатка с медведем лучше. Но ведь едут-то они туда строить дома с удобными квартирами. Это тоже нельзя забывать. Значит, медведь не вечен? — Некто поднял кверху палец, хитро прищурился.
— Медведь, к сожалению, не вечен, — согласился Оптимист. — Но это не должно нас смущать: кончатся трудности — мы их выдумаем!
— Это вы точно сказали. Это не в бровь, а в глаз.
— Я всегда говорю в глаз, хотя и не умею говорить и всегда волнуюсь. Да, так о чем мы? Ага, о юноше, который едет в необжитый район и сидит в вагоне задумчив.
— Нет, мы заговорили о медведе. И я хотел спросить вас в связи с этим: вот, скажем, вышли вы утром из палатки, а в десяти шагах стоит медведь. Бурый обыкновенный медведь средних размеров. Ваши действия?
Оптимист немного подумал.
— Песня! — воскликнул он. — Я запеваю бодрую песню и иду от палатки. Медведь слушает и идет за мной. Таким образом я увожу его от палатки, в которой спят мои товарищи, и они никогда не узнают, какая опасность подстерегала их в то утро. Я иду по тайге и пою. Медведь идет за мной. Я устаю идти, устаю петь, но я иду и пою. Потом я ползу и пою. Потом я перестаю ползти и петь. Медведь подходит ко мне, и я вижу в его звериных глазах восторг и удивление…
— Так, правильно. Еще один вопрос: вы идете с товарищем по тайге. Вы заблудились. У вас на исходе продукты. Вы все делите пополам и продолжаете идти…
— Стоп! — воскликнул Оптимист. — Во-первых, я не стану делить продукты пополам — я отдам товарищу все.
— Я знал, что вы так скажете. Поэтому еще один вопрос: а если ваш товарищ поступит точно так же?
— Тогда мы бросаем пищу и идем дальше.
— Правильно. Вас не поймаешь.
— Как-нибудь!
— Последний вопрос: вы выходите из тайги?
— Не-сом-нен-но!
— Вы готовы к трудностям, молодой человек!
— Потрогайте, — Оптимист дал потрогать свои бицепсы. Некто потрогал.
— Да, вы готовы к трудностям. В этом я еще и еще раз убеждаюсь.
— Я готов ко всяким трудностям.
— Значит, вы едете в Сибирь?
— Я повторяю: я готов ко всяким трудностям и лишениям, но у нас их нету. Палатка с медведем — это, сами понимаете, не трудность. Значит?..
Некто не догадывается, что — «значит».
Оптимист улыбнулся.
— Ну?.. Я готов к трудностям, но их нет, — значит?.. Логика, логика!
— Не могу догадаться, — Некто смутился.
Оптимист терпеливо объясняет:
— К трудностям я готов. Так? Но трудностей нет. Палатка, бураны и медведи не трудности. Значит?..
— Честное слово, не могу…
— Значит, я не еду в Сибирь! — громко и весело сказал Оптимист.
Оба искренне смеются.
— Браво, молодой человек! Двадцать копеек с меня. А в волшебники к нам не хотите пойти работать? У нас есть кое-какие трудности.
— Ваши трудности — это тоже не трудности, — сказал Оптимист. — Я их, кстати, не знаю и не хочу знать. Жизнь идет вперед. И как поезд идет мимо небольшого полустанка, не останавливаясь на нем, так жизнь грохочет мимо ваших, например, трудностей, не обращая на них внимания. Значит?..
Некто опять в затруднении.
Оптимист решил объяснить предметно.
— Вот полустанок — то есть ваши трудности, — положил на стол коробок спичек. — Так? Вот — жизнь… — хотел взять наган, но Некто смущенно убрал его. Оптимист взял протокол, свернул его в трубку. — Вот — жизнь, которая стремительно проносится мимо, — показал. — Теперь: я занимаюсь вашими трудностями… — ткнул в коробок пальцем. — А жизнь — смотрите! — грохочет мимо. Значит? Логика?..
— Не понимаю, — Некто опять в затруднении.
— Значит, я не иду к вам работать!
Опять весело рассмеялись.
— Ловко вы меня, — сказал Некто.
— Если я пойду к вам работать, значит, я останусь на полустанке, и жизнь будет грохотать мимо меня. Я же хочу все время устремляться вперед. И я устремляюсь.
— Стоп! Сейчас я угадаю вашу профессию, — сказал Некто.
— Не угадать.
— Угадаю!
— Ни за что!
Некто пристально посмотрел на Оптимиста.
— Летчик.
Оптимист покачал головой.
— Вы слишком буквально поняли устремление вперед. Летчик — это механическое устремление.
— Геолог!
— Геолог — это устремление вглубь, а не вперед.
— Преподаватель истории!
— Ну-у, это совсем не то. История — это…
— Нет, нет, зто действительно не то. Сейчас, сейчас…
Оптимист улыбается, ждет.
— Ну?..
— Сейчас, сейчас… Позт?
— Близко, но не то.
— Черт возьми! Сейчас, сейчас… Сутенер! То есть… Тьфу, черт… не то хотел сказать, извините, пожалуйста, — Некто покраснел.
— Ничего, — великодушно сказал Оптимист.
— Я хотел сказать — связист!
— Не то.
— Тогда не знаю. Пас.
— Вы взялись за непосильную задачу. Мою профессию определить невозможно.
— Почему?
— Потому что у меня нет никакой профессии.
Некто так и покатился.
— Ну ловко же вы меня!.. Ха-ха-ха!.. А что вы делаете?
— Ничего, в том-то и дело.
— Как?
— Так. Обычно лежу на диване или прохаживаюсь по улице.
— Но вы же сказали, что вы все время устремляетесь вперед!
— Да, я лежу и устремляюсь. Понимаете?
— Ну, лежу и одновременно устремляюсь вперед! Неужели вы себе не можете представить такого? Это после эйнштейновской-то теории?!
— Как-то трудно, знаете… Не могу, знаете, ощутить этого явления.
— Душой! Сердцем! Помыслами устремляюсь!
— А-а, вот теперь понял…
В этот момент окна кабинета сами собой распахнулись, ворвался с улицы вихрь, выхватил из рук Оптимиста волшебный листик и унес в окно.
