приехала.
— Но разве я могу ждать, когда у вас такая буря? Как же семью сохранить? — озабоченно произнесла гостья.
Зинаида перебила:
— Нечего сохранять, надоело жить кое-как, я ведь еще не старая. Да и он мечтает поскорее от нас сбежать.
— Может, у него другая есть женщина?
— Это его дело. Мы друг другу надоели.
Антонина Ивановна поняла, что племянница не хочет продолжать этот разговор. Ну что ж, решила развестись, так решила. Гостья исподволь присматривалась к нежному, без косметики, спокойному лицу хозяйки. Неужели решилась на развод с Павлом без переживаний? Возможно ли это? Да уж когда жизнь заходит в тупик, наверное, все возможно.
— Развод — не трагедия и не позор, — сказала Зинаида подчеркнуто обыденным тоном. — Сейчас не старые времена. Только бы все устроить. Я не хочу, чтобы он оставался здесь. И на улицу его не выгонишь. Канитель на мою голову!
Заторопившись на работу, Зинаида быстро помыла посуду, приготовила для Антонины Ивановны постель. Гостья пыталась возражать, но хозяйка непреклонно заявила:
— Отдыхайте до вечера.
Оставшись одна, Антонина Ивановна прилегла на диван, укрылась пледом и быстро заснула. Очнулась от звука открываемой двери. Испуганно озираясь, женщина не могла понять, где находится. Но увидев заглянувшего высокого парня с черной шевелюрой, очень похожего на Зинаиду, все вспомнила.
— Валера? Сын Зинаиды?
— Он самый, живьем. А вы кто? — Парень, казалось, совсем не удивился незнакомой женщине. Взял со стола газету с программой телевидения, мельком посмотрел на нее. Отбросил с недовольной гримасой.
— Я — Антонина Ивановна…
— А, знаю! — Валера пошел к письменному столу. С шумом открыл ящик и, закусив губу, начал сосредоточенно в нем копаться.
— На одни сутки к вам заглянула, — снова обратилась к Валере гостья.
— Какой смысл ехать на один сутки? — не поднимая головы, спросил парень.
— Иногда, Валера, смысл есть и на час приехать, — многозначительно сказала Антонина Ивановна.
Он пожал плечами, продолжая рыться в столе.
— Ты потерял что-нибудь? — Гостья встала с дивана, подошла к Валере, заглянула через плечо.
— Уже нашел, — ответил он довольно. — Вот мой блокнотик. Сейчас откопаю номер телефончика… А знаете, ваш приезд кстати, — вдруг очень весело посмотрел Валера на Антонину Ивановну. — Мне нужно сегодня на одну, так сказать, вечеринку сходить. Пришлось бы у матушки отпрашиваться, а теперь я отпрошусь у вас. Лады? Пойду переодеваться.
— А что это за вечеринка, какие там люди будут? — обеспокоенно спросила Антонина Ивановна.
— Мировые люди, все свои, верные и надежные друзья, — ужо из другой комнаты отвечал Валера. — А вы спрашиваете почти как мама. Но она потребовала бы описать каждого, его родителей и знакомых.
— Она волнуется за тебя, — назидательно произнесла Антонина Ивановна.
— Я уже не мальчик. И потом, я же не любопытничаю о се друзьях.
— И все же ты должен понять мать, она волнуется за тебя, хотя нет, ты не поймешь. Когда у самого будут дети, припомнятся ее слова.
— А вот ваши слова мне понятны, а вы, кажется, старше ее, — сказал, выходя из комнаты, Валера.
— Ой, что ты эти брюки надел на вечеринку? — удивилась гостья. — Хотя у вас это, кажется, «фирмой» называется и деньги бешеные стоит. А в нашу молодость вельвет дешевый был, качеством, правда, похуже.
— Времена меняются. Неужели вам не нравятся эти штаны?
— Да нет, они ничего и сшиты ладно, — обходя парня, придирчиво оглядывала его Антонина Ивановна. Сзади поглубже затолкнула ему рубашку в брюки.
— Рад, что у матушки такая понятливая родственница. Мы, кажется, хорошо, по-родственному поговорили. Но я спешу — сматываюсь.
Зинаида пришла через час. Антонина Ивановна поджидала ее с горячей картошкой на столе.
За ужином говорили больше о Валере. Зинаида все повторяла:
— Боюсь, свяжется с дурной компанией, пропал тогда парень.
Антонина Ивановна пыталась успокоить Зинаиду.
Павел пришел поздно вечером. Женщины смотрели телевизор. Зинаида вышла в прихожую, вернулась, присев на диван, бросила:
— Как всегда, не в духе.
Павел быстро прошел в спальню, не посмотрев на гостью.
— Он здесь ничего не замечает, — зло усмехнулась Зинаида.
— Я зайду к нему, хоть поздороваюсь, — нерешительно произнесла Антонина Ивановна и выжидающе посмотрела на хозяйку.
— Сходите, — повела та плечом.
В спальне горел торшер. Павел, стоя спиной к двери, смотрел газету. Гостья тихонько кашлянула. Павел оглянулся, и в его глазах мелькнуло недоумение.
— Вы помните меня? Я Антонина Ивановна, вот в гости к вам приехала.
— Здравствуйте, — отчетливо произнес Павел. Он посмотрел на женщину так недружелюбно, что она не могла вымолвить ни слова. Он заговорил сам:
— Мы давно не виделись. Вас, конечно, интересует, чего мы добились за эти годы?
— Я… — начала Антонина Ивановна. Павел резко перебил ее:
— Зинаида, наверное, уже похвасталась вам, что у нас будет развод.
— Но нужно все-таки прийти к какому-нибудь разумному решению, — осторожно произнесла женщина.
— Это самое разумное. Мы и так потеряли стала говорить Люба. — Но зла она на то ни на кого не держит. Чего об этом теперь речь вести? Я вот о другом хочу спросить. Степанида, как думаешь, ты больше прожила, придет Победа?
Степанида сразу отозвалась каким-то торжественным голосом:
— Поганые на землю нашу навалились. В крови наша матушка-Русь, да погибели ее не дождутся. Велика Россия, могуча.
— А мне вот что жалко, — вдруг живо сказала Люба, — поездить не удалось, морс бы посмотреть. Мама много о нем рассказывала, пришлось ей там побывать, а мне вот нет.
— Ну, море и я не видала, — вставила задумчиво Степанида.
— На самолете еще хотелось бы полетать… Деревню-то свою люблю. Жить, наверное, без нес не смогла бы. А все ж обидно, что никуда не выезжала. А сколько городов есть, больших, красивых!
— Я тоже далеко, не выезжала, — сказала Александра.
— Ничего, — подавила вздох Люба. — Я в нашем селе все любила. И лес, особенно летом. Зайдешь в чащу, столько разных запахов, и каждый будто сам по себе, другой не глушит.
— А я с молодости лес осенью любила. Грибы собирать, — подхватила Степанида. — Найдешь подберезовичек, так ему, сердешному, радуешься, будто удаче нежданной.
— Бабоньки, я вот что подумала, — подала голос Александра. — Мало мы хорошей, мирной жизни радовались. В работе, в заботах крутились. Некогда и пожить было.
Зинаида присела па одеяло, отшвырнув тюбик с кремом на тумбочку.
— И вы согласитесь па это? недоверчиво спросила она.
— Соглашусь, — Антонина Ивановна села на кровати и, искоса поглядывая на хозяйку, стала спокойно завязывать бант на рубашке.
Зинаида молчала, сжимая в кулаке краешек одеяла. С замирающим сердцем Антонина Ивановна ждала, что она скажет. Старая женщина не думала о том, как сложится ее жизнь дальше. Она верила — все будет
