Хлопнула дверь:
— Вот и я, Клавдий Сергеевич!
Словно бы светлее стало в комнате. Пришла Тамара — веселая женщина, молодая и красивая, и Клавдий Сергеевич в первый раз ощутил тяжесть своих сорока девяти лет. Не такие уж большие его года, но по сравнению с Тамарой он выглядит, наверное, стариком.
— Ты привез шифоньер? Этот и есть? А мой где?
— В сарае.
Он смотрел на нее и не мог насмотреться. И по-прежнему не мог поверить Вахтомин, что сидит в горнице у Тамары Акимовны — у этой замечательной женщины; не гостем сидит — хозяином, который у себя в доме может делать все, что хочет…
— Все-таки маловат твой домик, Тамара Акимовна. Вон, поставили шифоньер — и места нет больше.
— А нам больше и не надо, может?
— Как же не надо… Ты мой пятистенок не видела, потому и говоришь так. Я привык к широте. Чтобы можно было размахнуться. Сейчас знаешь какая мысль пришла ко мне? И я считаю: очень верная она. Я, Тамара Акимовна, всю жизнь на работу в село хожу пешкодралом. Что для нас пять километров? Раз плюнуть! Метель, скажешь, снег февральский? Ну так что? Пять километров… И мысль у меня такая, что…
— Можешь дальше не говорить. Как мы с тобой раньше решили, Клавдий, так пусть все и остается.
— Но, Тамара Акимовна, где же я возьму покупателя? Объявление висит и висит, а толку никакого.
— В деревню я не поеду. А в твой пятистенок — тем более. Словно ты не понимаешь, а ведь не глухой.
Клавдий Сергеевич наморщил лоб:
— Что понимать-то?
— Ах, ладно, не будем об этом.
Вахтомин развел руками:
— Но ведь покупателя нет!
— Пусть. Куда спешить? Рано или поздно все уладится. А пока здесь жить будем…
— Тесно у тебя.
— Зато уютно.
— Так-то оно так…
Они пили чай с малиновым вареньем — маленький невзрачный Клавдий Сергеевич Вахтомин и Тамара Акимовна, у которой из глаз, казалось Вахтомину, исходит свет.
И вдруг он все ясно вспомнил. Все, что произошло часа два тому назад. Вспомнил — и что-то тяжелое навалилось на его душу, затруднило дыхание; наверное, это снова была злоба — неуправляемая и когтистая; она холодной лапой сжала сердце — и отпустила. И ушла, в который раз испортив настроение Вахтомину. Клавдий Сергеевич криво улыбнулся:
— А ведь они тебя знают, кажется, Тамара Акимовна.
— Кто — они?
— Мои бандиты — Станислав да Юрка.
— Они у тебя не бандиты. Они хорошие ребята. — Тамара Акимовна улыбнулась своим мыслям. — Я с ними познакомилась сегодня. Хорошие мальчики. Непосредственные.
— И что же, — Клавдий Сергеевич испытал нечто вроде ревности, когда услышал удивительную новость, — и что: ты с ними разговаривала?
— Конечно.
— Где вы познакомились?
— Они в магазин приходили. Ты, смотри, не ругай их, я тебя прошу. Я не знаю ваших отношений, но будь с ними поласковее. Хорошо? И знаешь, Клавдий, — в лице Тамары Акимовны появилось что-то новое — нежное, грустное и доброе, — знаешь, по-моему, мы с ними замечательно уживемся.
— Дай бог, — коротко буркнул Вахтомин, опуская глаза. Разговор о детях был ему не по нутру. — Но ты опять кое о чем забываешь, Тамара Акимовна. — Он сделал паузу, в течение которой женщина выжидательно смотрела на него. — Ты опять забыла, что, пока дом в Вахтомине не продан, пацаны будут жить там, а не здесь.
— Ах, вот ты о чем! Ну, это не большая беда. Они могут жить и там и здесь… Сам же говоришь: пять километров — ерунда! Тем более что ребята учатся в селе…
— Так не годится, Тамара Акимовна. У человека должен быть один угол… Что ж это получается, если они начнут сигать туда-сюда? — Клавдий Сергеевич подумал, не сказать ли ей о своем решении в отношении трудоустройства старшего сына, но, увидев глаза Тамары Акимовны, отказался от этой мысли.
Ничего не сказал Вахтомин и о том, что произошло сегодня в деревне, когда он приехал забирать шифоньер. Неожиданно в лице Тамары Акимовны Вахтомин увидел будущего заступника Станислава и Юрки. «Только этого не хватало». Клавдий Сергеевич всегда считал — и тогда, когда жива была Александра, и теперь, — что детей ни в коем случае нельзя гладить по головке. Для того, чтобы они выросли стоящими людьми, полезными членами общества, их нужно держать в ежовых рукавицах. Если же родители начинают, охать да ахать, над своими отпрысками, ничего путного от таких детей не жди — они вырастут большими свинами.
Так убеждал себя Вахтомин. Он почему-то считал, что воспитывает своих детей «как надо». Но неожиданное поведение Станислава смутило его ум, вызвало раздражение. И случилось то, что должно было случиться.
Но Вахтомин редко когда думал о сыновьях, если не видел их. Иногда он самому себе признавался, что равнодушен к ним, и это признание не вызывало у него угрызений совести.
— Зачем им скакать туда-сюда? — спросила Тамара Акимовна, продолжая разговор. — Они могут приходить сюда после уроков, заниматься в спокойной обстановке. Я на работе, ты — тоже. А ночевать они пока могут в деревне.
— Пока! — многозначительно прохрипел Клавдий Сергеевич.
— Да, пока, — Тамара Акимовна с подозрением взглянула на него. — Пока ты не продашь свой пятистенок и не купишь себе другой…
— Купить, между прочим, тоже проблема.
— Может быть, и проблема, этого я не знаю…
Тамара Акимовна хотела добавить, что Вахтомин сам завел однажды разговор о покупке дома. А раз так, то сам Вахтомин и должен решить проблему. В конце концов, коли взялся за гуж, так будь добр, доведи дело до конца. Она же, Тамара Акимовна не намерена жить в больших хоромах с антресолями — много пустого места в комнатах угнетает ее. Пустоту надо, обязательно чем-то заполнять. Даже маленькая полка на стеллаже в магазине, если на ней нет книг, производит не очень приятное впечатление. Пустота — это пространство, в котором нет нас или наших идей. Кто сказал такие слова? Или она сама их придумала?
Тамара Акимовна ничего больше не стала говорить Вахтомину. Она видела, что он ждет от нее каких-то новых фраз, объяснений или предложении, но что она могла предложить? Ее вполне устраивает маленький домик, оставшийся от родителей…
— Пойду я, — сказал Клавдий Сергеевич.
— В Вахтомино?
— Да. Дело есть.
— Только ничего больше сюда не привози.
Тамара Акимовна, оставшись одна, некоторое время отрешенно сидела в кресле, стараясь не думать о том, что нужно встать и помыть пол — вон сколько грязи натаскали рабочие. Много было и других дел, которые ждали рук. Но не было одного пустяка — желания что-нибудь делать. Мрачный Вахтомин ушел, и она долго не могла понять, что именно не понравилось ей в нем сегодня, какая новая черточка его характера, открывшись лишь на мгновение и снова спрятавшись, насторожила Тамару Акимовну? Она попыталась вспомнить, но ей это не удавалось. Она напрягала память — безрезультатно. И только бросив взгляд в окно и увидев снующих по улице ребятишек, вспомнила!
Она вспомнила, что и без того мрачный Клавдий Сергеевич еще больше потемнел лицом, когда речь зашла о его сыновьях, и что говорил он о своих «бандитах» угрюмо и холодно.
В чем дело?
Сегодня днем Тамара Акимовна пришла в восторг, увидев в магазине братьев. Они вошли и сразу же начали глазеть на нее, делая в то же время вид, что на самом деле изучают витрины с книгами. Конспираторы… Особенно выделялся младший — белобрысый Юрка. Тот почти не прячась рассматривал Тамару Акимовну, и не ему, а ей приходилось делать вид, что она ничего не замечает. Братья важно расхаживали от одной витрины к другой, от одного стеллажа — к другому, у обоих были заговорщицкие лица, на которых в то же время было нарисовано такое большое любопытство, что Тамаре Акимовне приходилось удерживать себя, чтобы не расхохотаться. К тому же оба брата были очень похожи на своего отца, особенно Станислав.
Потом, разговаривая с мальчишками, Тамара Акимовна не могла отделаться от мысли, что, возможно, когда-нибудь ей придется жить рядом с братьями — много-много лет жить, и сумеют ли они найти общий язык? Первое впечатление говорило в пользу того, что такой язык будет найден. Но кто знает, как повернутся события… О том, что братья увлекаются спортом и чтением, Тамара Акимовна давно знала со слов Вахтомина (поэтому и книгу «Все о футболе» она припрятала под прилавок, надеясь сразу же смягчить ею сердца ребят). Но больше о сыновьях Вахтомина Тамара Акимовна не знала ничего.
«Странный человек», — только теперь, после ухода Вахтомина, подумала она.
Тамара Акимовна ушла в воспоминания. Она вспомнила свое знакомство с Клавдием Сергеевичем. Вахтомин сначала испугал ее. Но при ближайшем рассмотрении, когда Клавдий Сергеевич зачастил в магазин, новый знакомый показался Тамаре Акимовне довольно оригинальным человеком, из тех, кто очень щепетилен в вопросах чести и справедливости. Книг он, правда, не читал, и Тамара Акимовна подумала: ну что ж, не всем же быть книголюбами. У Вахтомина, возможно, свои интересы, которые ей тоже никогда не понять. В жизни есть много вещей, которые могут по-настоящему увлечь. Вахтомин, например, с первых дней знакомства начал говорить Тамаре Акимовне о том, что у него очень ответственная должность на комбинате. Рассказывал он примерно следующее (почти не спуская с нее глаз, что на первых порах очень Тамару Акимовну смущало):
