Николай Смирнов - Джек Восьмеркин американец

Хочется перечитать концовку романа, последнюю страницу, написанную зорким и мудрым человеком:

«— Видишь теперь наш план? — спросил Николка и ткнул Чарли в бок.

— Вижу! — ответил Чарли. — Вижу ваш план и план всего СССР — идти все время вперед. И если мы будем так двигаться дальше, то…

Чарли не кончил. Угловатая, злющая молния запрыгала в туче, как бы силясь вычеркнуть ее с небес. Гром ударил неожиданно близко и оглушительно. По земле пробежал ветер.

— Что — то? — закричал Николка.

— Честное слово, мы в пять лет действительно перегоним старую Америку.

Чарли сказал это и покраснел. Николка захохотал;

— Нашел чем пугать!..»

Читая роман сегодня, мы воспринимаем его как притчу, где герои-романтики (в большинстве своем люди без образования, не видавшие в жизни никакой техники) берутся с энтузиазмом построить жизнь по «светлым идеалам»; действуют они с задором и оптимизмом. Судьба Джека, Чарли и других персонажей легко предсказуема, а карьера Николки Чурасова, «борца за сознательность», даже очевидна… И на какой бы гром ни намекал писатель Николай Смирнов, он понимал, что малокультурный слой людей, джинном вырвавшийся в период революционного разлома из недр народа, продиктовал условия социально-экономических преобразований. В. И. Ленин добивался введения новой экономической политики, но командно-административная сила приказала готовиться народу к мировой революции, к иллюзорным целям. Упорствовать в заблуждениях и шагать за иллюзорными лозунгами беднейших слоев, а не приобщать их к научному и техническому, социальному и экономическому творчеству — это гибельно для народа, и это было понятно писателю Николаю Смирнову еще в конце 20-х годов. Но кто, какая сила перехватит управленческую инициативу у малокультурных бедняков? На этот вопрос роман ответа не дает.[15]

Yes — да (англ.).

Срочно вышли десять граммов северной Вирджинии Б.

Как вы поживаете?

Так шутя называют катерпиллер.

Напоминаю — роман издан и статья Фалеева написана в 1990-м, в разгар развала СССР, когда уже модно было считать социализм «тупиковой ветвью цивилизации», но ещё не родилось слово «прихватизация». (Здесь и далее прим. Р. Т.)

Фалеев невнимательно читал  главу «Чему можно научиться в тюрьме»: это разговор Джека не с Чарли, а со слесарем Томасом Кроппером.

Фалеев передёргивает: никто ничего не  требовал, а эти три тонны были резервом коммуны на свсякий случай; см. главу «Три тонны излишков».

Прямая ложь. 

Опять Фалеев лжёт, см. главу «Как был использован автомобиль Чарли».

Ага, щасс: с 1990-го прошло не так много лет «личной заинтересованности», и село просто-таки расцвело, ага? Фалеев опять лжёт…

Ага, только в романе (в главе «Как был использован автомобиль Чарли») Николка Чурасов произносит это с сарказмом, а Фалеев в 1990-м - всерьёз. Ну что ж, результаты мы тоже видели - с 1990-х и до сих пор…

Даже не смешно. Фалеев мог бы привести и вторую половину цитаты. Вот полностью (глава «Чарли сдает экзамен»):

«— Продуктивен ли труд, когда нет личной заинтересованности? Я хочу сказать, что результаты труда здесь ведь не принадлежат вам.

— Они не принадлежали мне и в Америке. Я там работал только на хозяев, и, по правде сказать, все это были довольно паршивые люди. А здесь мы работаем сообща, и все это — наше. Мне кажется, что человеку приятнее работать в большом общем деле, чем в карликовом хозяйстве на случайного хозяина».

Однако ж умолчал — неспроста?..

Ага, щасс. Фалеев пытается представить коммунаров этакими Шариковыми («отнять всё, да и поделить»). В романе происходит как раз наоборот — объединение средств производства, в отличие от «прихватизации», которая как раз готовилась в то время, когда Фалеев писал свою статью. Да и со скороходовской провокацией закончилось всё с точностью до наоборот, Фалеев опять солгал…

 Ню-ню. См. главу «Ночью».

Даёт. Во всяком случае, теперь-то это уже видно — в сравнении…