К а ю п - х а н:
Ты потрудись во что бы то ни стало,
И власть в моей окажется руке...
Мудрец из жуза Среднего — Казбек
Не прибыл родичам своим на горе,
А без него найдется ль человек,
Чтоб победить тебя в словесном споре?
Уходят. Появляются х а н С е м е к е и б и й М ы р т ы к.
Б и й М ы р т ы к:
Коль о сардаре говорить по чести,
Чем вы, достойней нету никого.
Каюп, Абулхаир — да оба вместе
Не стоят вас они и одного.
Жуз Старший — мал, свой вес былой утратил,
К тому ж всегда он с Младшим на ножах.
Что Средний жуз возглавить должен рати,
Не станет спорить даже сам аллах.
Х а н С е м е к е (не слушая):
Сюда не прибыл бий Казбек, как знать,
Что это значит? Разгадай попробуй —
Иль он себя не хочет унижать,
Как все другие, распрею и злобой?
Коль нету сокола, и сыч сойдет,
А нету бегуна, сойдет калека.
(обращаясь к Мыртыку):
Казбека нет, тебя пущу в полет.
Но ты, Мыртык, достоин будь Казбека.
Б и й М ы р т ы к:
«Казбек, Казбек»,— заладили вы, право.
Уменьем слово говорить лукаво
Создатель и меня не обделил.
Я понапрасну не хочу хвалиться,
Деяньями не стану я гордиться.
А вот язык меня не подводил.
Казбек не прибыл, велико ли горе!
Я захочу — такое отколю,
Три жуза друг на друга натравлю
И все на двести лет погрязнут в споре.
Х а н С е м е к е:
Ты слушай речи, уши навострив,
И если кто-нибудь из говорящих
Собьется, что-то не договорив,
Вставь слово, чтоб рассорить всех сидящих.
Кинь незаметно хворосту в костер,
Немного надо им, к вражде готовым.
А после я вступлю, прерву их спор
И всех ошеломлю спокойным словом.
И вновь ты их поддень, начнется драка,
Перегрызутся все между собой.
Но не переусердствуй сам, однако,
Не то для нас все выльется бедой.
Ханские покои. Х а н А б у л х а и р, Б а т и м а - х а н у м, Б а р а к, С а у р а н встречают гостей. В окружении свиты появляются К а ю п - х а н, б и й Т у л е, х а н С е м е к е, б и й М ы р т ы к.
Б а т и м а - х а н у м:
Почтение вам всем, владыки мира,
Потомкам славного Чингиз-батыра.
На полдороге каждого из вас
Нам встретить надлежало бы всем вместе,
Но время столь тревожное сейчас,
Что не могли мы вам воздать по чести.
Б и й Т у л е:
Не до обычаев теперь, когда,
Как туча, надвигается беда.
Да ниспошлет аллах нам всем прощенье.
Б а т и м а - х а н у м:
Кому должна я оказать почтенье?
Садитесь вы сюда, Туле-ата.
(Указывает на почетное место.)
Надеюсь, что не очень провинилась,
Не к знатности я проявила милость,
А к седине...
Б и й Т у л е проходит и садится на почетное место.
С у л т а н Б а р а к (негромко):
Ханум не так проста,
Весьма хитро она распорядилась,
С у л т а н С а у р а н:
Ах, Батима-ханум, моя сестра,
Как хорошо и умно ты сказала.
С у л т а н Б а р а к:
Да, благо, если женщина мудра,
Абулхаиру повезло немало.
Б а т и м а - х а н у м:
Хочу, достопочтенные друзья,
Когда нам петлю враг стянул на горле,
Чтоб вы — казахских жузов сыновья,
Объятия друг другу распростерли.
Итак, теперь начните, в добрый час,
Пусть завершит почтенное собранье
Воителя достойного избранье
С согласья всех и каждого из вас.
Преклонив колено, учтиво поклонившись, Б а т и м а - х а н у м выходит. Ханы и бии усаживаются поудобней, выжидают, кто заговорит первым. Возникает неловкая пауза.
Б и й Т у л е:
Да будет пусть хозяину угодно
Начать законам всем не вопреки,
Потом и мы почешем языки
В порядке старшинства поочередно.
Х а н А б у л х а и р:
Настала ныне тяжкая пора,
Раздоры наши этому причина.
Был между нами мир еще вчера,
И спаяны мы были воедино.
Пока, казахи, жили мы в ладу,
На нас враги с опаскою глядели,
А ныне расхрабрились, осмелели,
Увидев нашу распрю и вражду.
Сегодня нет того, что раньше было,
Нарушен мир в степях родной земли.
Одолевают нас враги не силой,
Мы сами им раздором помогли.
Забудем же кто мал, а кто велик,
А вспомним, что одна у нас надежда,
У нас пусть будет общим воротник,
Коль скоро общая у нас одежда.
Кто виноват, не будем мы судить,
И ныне, в час, когда бушуют войны,
Трех жузов рати надо подчинить
Кому-то одному, кто всех достойней.
Мы все решить попробуем сейчас.
Х а н С е м е к е:
Сейчас принять разумное решенье
Враг и опасность заставляют нас.
Ты, Каюп-хан, скажи свое сужденье.
К а ю п - х а н:
Сардаром быть кому-то одному,
Рассудим же по сердцу и уму.
Х а н С е м е к е:
Ты, Каюп-хан, достойней всех, быть может,
Но пусть получит звание «сардар»,
Кто принял первым вражеский удар.
А принял я, хоть я тебя моложе.
Я против истины не погрешу:
Всем станет ясно, коль рассудят здраво,
Я начал битву, я и завершу.
И кто из вас мое оспорит право?
Совет наш будет прав, когда решит:
Кто принял бой, пусть тот и завершит.
С у л т а н С а у р а н:
Единокровные, чтоб спор напрасный
Нам не вести, напомнить я решусь:
Что у казахов, в их семье согласной,
Есть младший брат, и это — Младший жуз.
А если так, их славный представитель
Пусть будет ныне главный наш воитель.
И чтоб меж нами был покой и мир,
Тот, я считаю, должен быть сардаром,
Кто войском наделен и ратным даром.
Сказать короче — хан Абулхаир.
Б и й М ы р т ы к:
Что так ты скажешь, не было сомненья.
Я знал: не вместе примем мы решенье,
Тем самым возродив былой союз.
Предвидел я: захочет непременно
Подмять всех прочих под свое колено
Махающий дубиной Младший жуз.
Б и й Т у л е:
Эй, коротыш, всегда с тобою горе,
Словно верблюд чесоточный, ты рад
Чесать бока о каждый кол в заборе.
Здесь люди об единстве говорят,
А ты встреваешь, чтобы всех рассорить.
Б и й М ы р т ы к:
Не дело, бий Туле, ты говоришь.
Ты, может быть, всех старше, но не выше.
Зачем меня назвал ты «коротыш»?
Что делать, если ростом я не вышел?
Зато мне бог проворный дал язык,
Витийское искусство — дар немалый.
И ты, почтенный бий, как ни велик,
Не переговоришь меня, пожалуй.
Б и й Т у л е:
Тягаться с горлодером — труд тяжел.
И в самом деле, зря слова я трачу.
Хан Семеке — виновник наших зол,
Сокрыл он бий Казбека и привел
На скачку к нам не скакуна, а клячу,
Б и й М ы р т ы к: (хану Семеке):
Как терпишь ты, властитель благородный,
То, что болтает старец низкородный,
Который памятью к тому же плох?
Х а н С е м е к е (гневно):
Заткни свой рот, несчастный пустобрех!
Х а н А б у л х а и р:
В словесном споре, братья, вы свободны,
Здесь можем говорить мы что угодно,
Но все должны единство мы явить.
Все прочее ничтожно и бесплодно,
Я за единство сам готов платить.
Не в том, чтоб властвовать, моя забота,
И во главе всех ратей боевых
Вы не меня поставьте, а кого-то
Достойнее меня и остальных.
С у л т а н С а у р а н (растерянно):
Зачем он прочь уводит разговор,
Иль власть для хана ничего не значит?
С у л т а н Б а р а к:
Не горячись, Абулхаир хитер,
Видать, замыслил что-то, не иначе.
К а ю п - х а н:
Ты мудр, Абулхаир, я и не ждал
От мудреца решения иного.
Немудрым, нам пример ты показал.
Хан Семеке, теперь скажи нам слово.
Х а н С е м е к е:
Ну что ж, скажу, коль снова мой черед.
Скажу, что ныне, в пору лихолетья,
Проклятый враг, джунгарец и ойрот.
Мне первому ударил в спину плетью.
Я знаю, всякий пострадавший мстит.
Мы пострадали все и даже очень,
Но все-таки ущерба и обид
Стерпел я более всех братьев прочих.
Мне больше всех случилось пострадать.
Мой край обильней прочих принял горе.
Кто может право у меня оспорить
Возглавить жузов доблестную рать?
К а ю п - х а н:
Я в споре обскачу тебя едва ли,
Хан Семеке. Не отыскать мне слов,
Но не мои ль владения стонали
И стонут под копытами врагов?
Хоть я, быть может, не искусен в речи,
Я первым бился, сколько было сил,
И хоть с земель исконных отступил,
