Ричард Бах - Единственная

Во время нашей первой встречи нас разделял занавес — нет, не железный — это был занавес одного из лучших концертных залов лос-анджелеса, «Шрайн Одиторум». Ваши танцоры были просто великолепны! В конце выступления зал взорвался овацией, все кричали «браво», «бис», нас наполняли любовь и радость.

В те дни в Америке все были без ума от твиста, — и вот вы вышли на бис и сплясали нам… Твист! Зрители хохотали до упаду — кто бы мог подумать, что такие мастера могут танцевать этот незатейливый, но чисто американский танец, да так здорово! В ответ на новый шквал аплодисментов вы подарили нам «Вирджиния рил!», Американский «казачок», и это опять тронуло наши сердца, мы поняли, что вы очень хорошо знаете нас, и мы тоже знаем вас прекрасно.

Мы вскочили, плача от радости и смеясь. Американцы посылали воздушные поцелуи советским людям, советские — американцам. Нас объединила любовь.

С этого момента мы увидели вашу красоту и элегантность, ваш юмор и обаяние. Какие бы проклятия и угрозы ни посылали друг другу лидеры наших стран… Вы стали нами, а мы — вами, у нас больше не было сомнений.

С тех пор мы никогда не забывали о вас. Всякий раз, когда занавес поднимался, мы зачарованно смотрели на вас и мечтали, что придет день и занавес исчезнет, и тогда наши встречи перестанут быть мимолетными. И вот этот день настал.

Исчезли стены, разделявшие нас, и мы, как близнецы, разлученные с детства, бросаемся друг к другу в объятия, смеясь и плача от радости. Мы снова вместе! Как много мы должны сказать друг другу! И все — прямо сейчас, в эту самую секунду, ведь и так уже много времени растрачено понапрасну, а слова слишком неторопливы, чтобы выразить ими, как мы рады возможности наконец прикоснуться друг к другу.

Мы писали «единственную», надеясь, что этот день когда-нибудь придет, но были совершенно поражены, узнав, что книга переведена на русский язык, — наша мечта сбылась!

Мы еще могли поверить в то, что наши необычные приключения могут заинтересовать кого-то в Америке. Но каково нам было увидеть, чтозаложенные в этой книге идеи воплощаются в жизнь всем советским народом и вашим президентом, политиком-провидцем, по праву ставшим всемирным героем… Может быть, где-то на жизненном пути мы оступились и случайно шагнули в мир, в котором воображение победило страх?

Мы с волнением следим за тем, как наши народы пытаются использовать этот шанс. Мы следим за этим, затаив дыхание.

Вот наша сокровенная мечта: пусть эта маленькая книжка, наш подарок вам, станет сценой, на которую ваши мечты выйдут вместе с нашими, и пусть поднимающийся сейчас занавес никогда уже не опускается.

Ричард Бах

Лесли Парриш-Бах

Штат Вирджиния,

Лето 1989 года.

Когда мы впервые встретились двадцать пять лет тому назад, я был летчиком, зачарованным пилотом, пытавшимся в показаниях приборов разглядеть смысл жизни. Двадцать лет назад крылья чайки распахнула перед нами совершенно необычный мир, заполненный жаждой полета и стремлением к совершенству. Десять лет назад мы встретились с Мессией и узнали, что он живет в каждом из нас. И все же вы прекрасно понимали, что я был одинок и о чем бы ни говорил, в душе я всегда оставался летчиком, прокладывавшим по жизни летный курс.

И вы были правы.

Наконец, я поверил в то, что узнал вас достаточно хорошо, чтобы вы могли разделить со мной все приключения, со счастливым и не очень счастливым концом. Вы начинаете осознавать, как устроен мир? Я — тоже. Вы чувствуете безмерное одиночество и беспокойство от всего того, что вы видели в этом мире? Я — тоже. Вы всю жизнь искали ту единственную и неповторимую любовь. Я тоже искал и нашел ее, и в своей книге «Мост через вечность» я познакомил вас с ней — Лесли Парриш-Бах.

Теперь мы пишем вместе. Лесли и я. Мы стали Рилесчардли уже точно не разобрать, где кончается один и начинается другой.

После «Моста» семья наших читателей стала нам еще ближе. К пытливым искателям приключений, отправлявшимся вместе со мной в небо в моих первых книгах, добавились те, кто мечтает о любви, и те, кто нашел ее — наша жизнь, как зеркало, отразила их жизни, об этом они пишут нам снова и снова. Может быть, мы все меняемся, видя свое отражение в других?

Обычно мы разбираем нашу почту на кухне, один читает письма вслух, пока другой готовит что-нибудь вкусненькое. Иногда, читая их, мы так хохочем, что салат валится в суп, а иногда мы плачем, и от этого еда становится горько-соленой.

Как-то жарким днем нас заморозило вот такое ледяное письмо:

«Вы помните Ричарда из альтернативной жизни, о котором вы говорили в книге „Мост через вечность“? Он убежал, не желая отказаться от своих поклонниц ради Лесли. Мне кажется, вам будет интересно прочесть это письмо потому, что я и есть тот самый человек, и я знаю, что случилось потом…»

То, что мы прочли, было просто поразительно. Он, тоже писатель, неожиданно разбогател, опубликовав бестселлер, а потом у него появились проблемы с налоговым управлением. И он тоже бросил поиски той единственной, разменяв ее на многих.

Потом он встретил женщину, полюбившую его таким, какой он есть, и со временем она поставила его перед выбором: или она будет единственной в его жизни, или в его жизни ее не будет совсем. Когда-то Лесли предложила мне точно такой же выбор, так что наш читатель оказался на той же развилке жизненных дорог.

На этой развилке я выбрал дорогу, где меня ожидали человеческая близость и теплота.

Он повернул в другую сторону. Улетел от женщины, любившей его, и, бросив свой особняк и личный самолет, укрылся от налоговых инспекторов в Новой Зеландии (где, кстати, чуть было ни оказался и я). Он продолжал:

"…я пишу, и мои книги охотно покупают. У меня есть виллы в Окленде, Мадриде и Сингапуре. Я путешествую по миру, правда, в США мне появляться нельзя. И никого к себе слишком близко не подпускаю.

Но я по-прежнему думаю о своей Лауре. Как бы все сложилось, если бы я воспользовался тем шансом? Может быть, «Мост через вечность»— это и есть ответ на мой вопрос? А вы попрежнему вместе? Правильно ли я сделал выбор? А вы?…"

Сейчас он — мультимиллионер, осуществивший все свои мечты, и весь мир вроде бы лежит у его ног, но, дочитав это письмо, я смахнул нечаянную слезу и увидел, что Лесли, уронив голову на руки, плачет навзрыд.

Долго нам казалось, что мы его выдумали, что он — просто призрак, живущий в возможном, но неведомом нам ином измерении. Однако после этого письма мы не могли найти себе места, словно в нашу дверь позвонили, а мы не можем ее открыть.

Затем (вот занятное совпадение), я прочитал маленькую странную книжку «Объяснение квантовой механики на основе множественности миров». Да, действительно, существует множество миров, говорится в ней. Каждую секунду привычный нам мир расщепляется на бесконечное множество других миров, имеющих иное будущее и иное прошлое.

Физика утверждает, что Ричард, решивший убежать от Лесли, вовсе не исчез на том жизненном перекрестке, круто изменившем направление всей моей жизни. Он существует. Только уже в альтернативном мире, движущемся параллельно нашему. В том мире Лесли Парриш тоже выбрала иную жизнь: Ричард Бах вовсе не ее муж, она отказалась от него, узнав, что он несет с собой не радостную любовь, а лишь бесконечное горе.

После «Множественности миров» мое подсознание по ночам постоянно перечитывало эту книжку и норовило влезть в мой сон.

— А вдруг ты сможешь проникнуть в эти параллельные миры, — нашептывало оно. — Вдруг ты сможешь встретить Лесли и Ричарда еще до того, как ты совершил свои самые страшные ошибки и свои лучшие поступки? А вдруг ты сможешь предостеречь их, поблагодарить их или спросить о том, на что у тебя хватит смелости? Интересно, что они знают о рождении, жизни и смерти, карьере, любви к Родине, мире и войне, чувстве ответственности, свободе выбора и последствиях своего выбора, о том мире, который, на твой взгляд, реален?

— Исчезни, — отвечал я.

— Ты думаешь, что не принадлежишь этому миру, полному войн и разрушений, ненависти и насилия? Почему же ты живешь в нем?

— Дай поспать, — просил я.

— Ну ладно, спокойной ночи, — отвечало подсознание.

Но оно никогда не спит, и мои сны наполняются шорохом перелистываемых страниц.

Сейчас я проснулся, и все же эти вопросы остались. Правда ли, что делая выбор, мы целиком изменяем наши миры? А вдруг наука окажется права?

Наш гидросамолет, сверкающий, как кусочек радуги на снегу, плавно перевалил через подернутые дымкой горы и заскользил вниз. В полуденном мареве под нами раскинулась гигантская бетонная вафля — это пекся на солнце Лос-Анджелес.

— Сколько нам еще осталось, дорогая? — спросил я в интерфон. Лесли посмотрела на шкалу радиодальномера и сказала:"32 мили или 15 минут полета. Соединяю тебя с диспетчером Лос-Анджелеса".