Патриция Хайсмит
Талантливый мистер Рипли
Оглянувшись, Том увидел, что тот самый тип тоже вышел из «Зеленой клетки» и идет следом за ним. Пришлось прибавить шагу. Точно, его преследуют. Пять минут назад Том заметил: этот тип за соседним столиком приглядывается к нему, словно не совсем, но почти уверен. Он еще успеет залпом проглотить свое виски, расплатиться и унести ноги.
На перекрестке Том свернул и помчался по Пятой авеню. А вот и забегаловка «У Рауля». Рискнуть, что ли, зайти, пропустить вторую рюмочку? Испытать судьбу и прочее? Или продолжить удирать, добраться до Парк-авеню и там отделаться от «хвоста», прошмыгнув в несколько темных подъездов? Том все же зашел к «Раулю».
Направляясь к свободному месту за стойкой, он машинально оглядел зал в поисках знакомых. Увидел долговязого рыжего мужика, чье имя постоянно забывал. Тот сидел за столиком с блондинкой. Рыжий помахал рукой, и Том вяло поднял свою, отвечая на приветствие. Он просунул ногу между перекладиной и сиденьем высокого табурета и повернулся лицом к двери с деланной небрежностью, скрывающей нетерпеливое ожидание.
— Джин с тоником, пожалуйста, — сказал он бармену.
Похож ли незнакомец на человека, который собирается его арестовать? Он такой, не такой или все же такой? Вроде бы не похож на фараона или сыщика. Скорее на бизнесмена, отца кого-либо из приятелей Тома. Хорошо одет, упитан, седина на висках. И кажется, пребывает в нерешительности. А может быть, именно таких вот и используют для подобной работы: заведут в баре дружескую беседу с жертвой, а потом хоп! — одну руку положат тебе на плечо, другой отвернут лацкан пиджака, показывая полицейский значок: «Том Рипли, вы арестованы». Том внимательно следил за дверью.
Ага, вот и незнакомец. Огляделся, увидел Тома и тут же отвел глаза. Снял соломенную шляпу и уселся по другую сторону стойки.
Что ему все-таки нужно? Может быть, он голубой? Эта мысль уже мелькала в мозгу у Тома, лихорадочно искавшего разгадку. Нащупав только сейчас нужное слово, он спрятался за него: все же лучше голубой, чем полицейский. Голубому он просто скажет: «Нет, спасибо», улыбнется и пойдет своей дорогой. Том сел на табурет и постарался взять себя в руки. Незнакомец сделал бармену знак пока не наливать и, обогнув стойку, направился к Тому. Вот сейчас… Том оцепенел, не отрывая от него глаз. Больше десяти лет не дадут… Быть может, пятнадцать. Ну, скостят за примерное поведение… Пронзила боль горького, мучительного раскаяния, но тут незнакомец заговорил:
— Извините, вы Том Рипли?
— Да.
— Я Герберт Гринлиф. Отец Ричарда Гринлифа. — Разглядев выражение его лица, Том пришел в большее замешательство, чем если бы мистер Гринлиф направил на него пистолет. Он дружелюбно улыбался и смотрел на Тома с надеждой. — Вы ведь друг Ричарда, не так ли?
Том напряг память. В ней смутно всплыло — Дикки Гринлиф. «Длинный светловолосый парень. Всегда при деньгах».
— Ах да, Дикки Гринлиф. Ну конечно…
— Во всяком случае, вы знакомы с Чарлзом и Мартой Шриверами. Это они сказали, что вы, может быть… гм… Давайте лучше пересядем за столик.
— Хорошо, — с готовностью согласился Том и взял свою рюмку.
Мистер Гринлиф повел его к свободному столику в самой глубине маленького зала. Итак, возмездие отсрочено. Свобода! Его не арестуют! Речь о чем-то другом. Неизвестно о чем, но, во всяком случае, не о крупном хищении, или подлоге, или как там еще они это называют. Вероятно, Ричард влип в какую-то историю и мистеру Гринлифу понадобились помощь или совет. Уж Том найдет что сказать такому вот папаше!
— Я не был уверен, что вы и есть Том Рипли, — начал мистер Гринлиф. — Я видел вас, по-моему, всего однажды. Ведь вы как-то приходили к нам домой с Ричардом?
— Кажется, да.
— Шриверы описали вас. И они и я пытались связаться с вами, потому что Шриверы хотели устроить нашу встречу у себя дома. Кто-то сказал им, что вы иногда заглядываете в бар «Зеленая клетка». Сегодня я впервые отправился искать вас, и мне сразу же повезло. — Он улыбнулся. — На прошлой неделе я послал вам письмо, но вы, наверное, его не получили.
— Нет, не получил. — «Марк не пересылает мне почту, — подумал он. — Черт бы его побрал! А вдруг там чек от тетушки Дотти?» — Я как раз неделю назад переехал, — добавил он.
— А, тогда понятно. Ничего особенного я не писал. Просто что хочу встретиться и побеседовать с вами. Похоже, Шриверы считают, вы были хорошо знакомы с Ричардом.
— Да, я его помню.
— Но вы с ним не переписываетесь? — Мистер Гринлиф, казалось, был разочарован.
— Нет. По-моему, мы с Дикки не виделись уже года два.
— Он как раз два года назад уехал в Европу. Шриверы отзываются о вас очень хорошо. Они полагают, вы сможете повлиять на Ричарда, если ему напишете. Я хочу, чтобы он вернулся домой. У него здесь определенные обязанности. Но он остается глух ко всему, что пытаемся внушить ему я или его мать.
Том был озадачен:
— А что именно Шриверы обо мне говорили?
— Они говорили, как оказалось немного преувеличив, что вы с Ричардом большие друзья. Они, по-моему, не сомневались, что вы с ним переписываетесь. Видите ли, я теперь совсем не знаю друзей Ричарда… — Он искоса взглянул на Тома. Похоже, собирался угостить его рюмочкой виски, но Том едва успел пригубить свою.
Он вспомнил, что однажды был с Дикки Гринлифом на коктейле у Шриверов. Вероятно, Гринлифы более дружны с ними, чем он сам, потому-то все и произошло. Ведь он встречался со Шриверами всего три или четыре раза в жизни. А в последний раз помог Чарли Шриверу составить налоговую декларацию. Чарли, режиссер телевидения, совсем запутался с гонорарами за «левые» работы. Он уверовал в гениальность Тома, поскольку тот сумел подтасовать декларацию и уменьшить сумму налога по сравнению с той, которая получилась у самого Чарли, причем все выглядело вполне законно. Наверное, вспомнив именно этот случай, Чарли рекомендовал его мистеру Гринлифу. Оценивая Тома по тому достопамятному вечеру, Чарли наверняка сказал, что он умен, рассудителен, безукоризненно честен и всегда готов помочь. В действительности все было не совсем так.
— Может быть, вы знаете кого-нибудь другого, кто близок с Ричардом и имеет на него хоть какое-нибудь влияние? — спросил мистер Гринлиф чуть ли не жалостно.
Был еще Бадди Ланкено, по Тому не хотелось впутывать его в такое неприятное дело.
— Боюсь, что нет. — Том покачал головой. — Почему Ричард не хочет возвращаться домой?
— Он пишет, ему больше нравится жить в Европе. Но его мать так разболелась… Впрочем, это наши проблемы. Простите, что я пристаю к вам так беззастенчиво. — Мистер Гринлиф смущенно пригладил свои редкие, аккуратно причесанные седые волосы. — Он пишет, что занимается живописью. Что ж, само по себе это неплохо. Но беда в том, что к живописи у Ричарда таланта нет, зато большой талант к проектированию судов, если б только он соблаговолил заняться этим. — Мистер Гринлиф поднял глаза на подошедшего официанта. — Виски с содовой, пожалуйста. Вы еще не допили?
— Нет, спасибо, — сказал Том.
Мистер Гринлиф виновато посмотрел на него:
— Вы — первый из приятелей Ричарда, кто вообще согласился меня выслушать. Они все считают, что я не должен вмешиваться в его жизнь.
Том вполне мог понять такую точку зрения.
— Я рад бы помочь, — сказал он вежливо. Теперь он вспомнил, что своими деньгами Дикки был обязан некоей судостроительной фирме. Парусные лодки. Несомненно, отец хочет, чтобы он вернулся домой и работал на семейном предприятии. Том равнодушно улыбнулся мистеру Гринлифу и допил свой джин. Он приподнялся было, собираясь уйти, по помешало слишком уж очевидное разочарование его визави.
— А где он живет в Европе? — спросил Том, хотя его это ни капельки не интересовало.
— В городке под названием Монджибелло, к югу от Неаполя. Как он пишет, там нет даже библиотеки. Он делит свое время между живописью и морскими прогулками. Купил там дом. У Ричарда своя доля дохода в семейной фирме. Не такая уж большая, но, видно, в Италии на эти деньги можно прожить. Что ж, о вкусах не спорят, хотя лично я не вижу ничего привлекательного в такой дыре. — Мистер Гринлиф улыбнулся. — Разрешите угостить вас, мистер Рипли? — набравшись храбрости, спросил он, когда официант принес ему виски с содовой.
Тому хотелось уйти. Но стало жаль оставить мистера Гринлифа в одиночестве над рюмкой виски.
— Спасибо. Я, пожалуй, выпью, — сказал он, протягивая официанту свою рюмку.
— Чарли Шривер говорил, что вы работаете в страховом бизнесе.
— Работал до недавнего времени. Теперь я… — Но говорить, что он служит в департаменте налогов и сборов, сейчас было ни к чему. — Теперь работаю в бухгалтерии одного рекламного агентства.
— Ах вот что!
