Николай Байтов - Думай, что говоришь

Когда передислоцировался лагерь, вторая когорта, что стояла цепью вдоль лесной опушки, получила, видимо, приказ сняться и отойти. Лепид видел, как они уходили за сосны, но не понял, почему это так. В поле смеркалось, в лесу была уже глубокая тьма. «Отходят, — подумал Лепид. — Что случилось?» — Им овладела тревога. Он хотел двинуться следом, но ждал сына, который набирал воду из родника — слева в ста шагах от него. В это время показались вестготы. Они высунулись из мрака между деревьями и стали оглядываться. Трое, вооружённые лёгкими дротиками. Разведчики?.. Заметив Лепида, бросились на него. Тот крикнул, чтобы предупредить сына. Прикрываясь щитом и пятясь, двоих проткнул сразу на месте. Но третий, успевший зайти сбоку, распорол дротиком ему мышцы на правом плече. Кровь хлынула, и Лепид выронил меч. Однако успел обернуться и, выставив щит, парировал ещё два удара, когда подбежал сын. Варвар скрылся в лесу так быстро, словно его тут и не было. Кажется, сын ранил его, но не стал догонять, а вместо этого потащил Лепида в поле. Они пробежали шагов двести. Лепид ослабел и упал.

Сын разорвал рубаху и перетянул ему плечо — чуть выше того места, где клочьями висели разрубленные мышцы. Потом он указал вправо. Там, за камышом, белела вдали вода: не то большой пруд, не то болото. «Если мы обогнём с той стороны, — сказал сын, — то достигнем лагеря, не приближаясь к лесу… Отдохни, пока я схожу к роднику. Я оставил там торбу. Тебе нужно промыть рану». — Лепид ничего не возразил: сил было мало — от боли и от потери крови. Он смотрел сыну вслед, уже с трудом различая в сумерках его удаляющуюся фигуру… Потом он увидел битву: опять из леса выскочил вестгот, но не тот трус, что убежал, а другой — громадный великан… Лепиду казалось, что он в броне… Лепид заскрежетал зубами и застонал — в отчаянии, что не может ничем помочь сыну…

И вот он видел, как сын упал, а гигант, вздыбившись над ним, воткнул в него сверху дротик двумя руками и выдернул…И снова: воткнул и выдернул…

Лепид припал к траве. Варвар глядел в поле, но не видел его… Уже над травой появился тонкий туман. Когда ещё больше потемнело, Лепид поднялся и медленно потащился вокруг болота, туда, где он надеялся найти лагерь. Иногда он оборачивался. Какие-то огни, казалось ему, мелькали на опушке…

Вскоре он набрёл на едва заметную тропинку, которая вела по гребню некой возвышенности, а слева тянулось болото, белое от расстилающегося над ним холодного пара.

Лепид почувствовал, что кто-то догоняет его, и опять оглянулся. На фоне последней багровой полоски у горизонта он увидел движущийся силуэт. «Этот великан — варвар? — подумал он. — Нет, вестготы не любят выходить далеко из леса». К тому же тень, скользившая над туманом, была маленькой и двигалась слишком быстро: человек так бежать не может. Он принял бы его за всадника, если б движение было скачущим, но оно было плавным. Да и лошадь не бывает столь низкорослой.

У Лепида не было сил на удивление или страх. Он отвернулся и тяжело, тупо зашагал дальше, левой рукой придерживая щит, закинутый за спину. Но когда приблизился нарастающий шорох и невнятный голос как будто его окликнул, Лепид вдруг осознал, что это сын…

Тень обогнала его, промелькнув справа, и остановилась впереди в нескольких шагах, приветствуя его взмахами руки. Лепид не понимал. Сын сидел верхом на какой-то палке, а спереди и сзади у него были два больших колеса, которые, видимо, и везли его так быстро. Потом Лепид заметил ещё рычаги, на которые сын давил ногами, и догадался, что именно таким способом он заставляет колёса вращаться… Вот он оттолкнулся, сделал одно движение ногой, и колёса мигом поднесли его вплотную. Лепид увидел, что сын почему-то стал очень молод: он казался юношей лет семнадцати, щуплым, почти плоским… да, плоским, как его сооружение на колёсах. «Ты жив?» — спросил Лепид. «Нет, меня убил варвар, — ответил тот, улыбаясь, — я сейчас умру». — Он слез со своей палки и бережно положил всю конструкцию на траву. Лепид не понимал, в чём дело. —

Когда сын разогнулся, это был уже мальчик лет десяти. «Сядь, — попросил он, — я хочу, чтобы ты взял меня на руки. — Нет, на одну руку, — поправился он смущённо, — на левую». Лепид покорно опустился на землю. Сын сел рядом, прижавшись головой к его груди, — и Лепид обнял его и приподнял к себе на колено: то был уже младенец двух или трёх лет…

Прошла минута или десять минут, уже ничего кругом нельзя было различить: ночь поглотила всё. Лепид подвигал рукой, коленом — и убедился, что никого с ним больше нет. Он пошарил вокруг, но колёса, на которых сын догнал его, тоже исчезли.

Подготовка воды занимает шесть дней. Первоначально вода наливается в длинную эмалированную ванну, вдоль которой посередине натягивается гитарная струна и настраивается на ноту ре контроктавы. Для удобства можно струну прикрепить на двух колках к деревянному брусу, лучше дубовому, и вогнать его в распор стенок ванны. Струна должна находиться на поверхности воды. Подготовку следует начинать утром в дождливый день. Лучше это делать поздней осенью, чтобы несильный дождь, начавшись, продолжался с небольшими перерывами двое суток и более. Ванну, наполненную водой, надо установить под открытым небом, где-нибудь за городом, в месте, где мало шумов. Даже сильный ветер, производящий шелест в ветвях, например сада, нежелателен. Пусть поверхность воды в ванне волнуется только каплями дождя. Струна будет тихо резонировать, выделяя из хаоса колебаний лишь те гармоники, которые кратны её частоте.

Мне очень трудно об этом писать: приходится делать над собой усилие, потому что тяжёлое безразличие давит меня. Нет никаких желаний, и ничто не интересно. Мне всё равно, будет или нет эта процедура описана, и если я сейчас всё-таки описываю её, то совершенно не знаю, зачем это делаю.

Обязательно нужно следить, чтобы уровень воды в ванне не поднимался от дождя выше струны, а потому нужно периодически вычерпывать излишек, делая это крайне осторожно, чтобы не вызвать постороннего волнения на поверхности. Если дождик слабый, то можно это делать три-четыре раза в сутки. Однако же если он вдруг усилится, то надо не пропустить этот момент и тогда уже наблюдать за уровнем более внимательно.

В среднем под дождём ванна должна простоять часов сорок. — Итак, наутро третьего дня столь же аккуратно вычерпываем верхний слой воды, для того чтобы струна поднялась немного над поверхностью. Затем уже без всяких предосторожностей можно извлечь брус из ванны, а воду разлить по стеклянным банкам, которые, не закрывая крышками, следует тут же перенести в помещение, полностью звукоизолированное, и оставить там ещё на двое суток.

За это время нужно подготовить воду, замороженную в формах букв. Это, конечно, делается с помощью холодильника. Хорошо, если формами будут пластмассовые ванночки. Мне за неимением таких ванночек приходилось вырезать формы в липовых дощечках, а потом мучиться, отдирая от них лёд: очень важно, чтобы ни одна буква при этом не сломалась, — если ломается, надо делать её заново…

Тупость и неряшливость, сопровождающие моё безразличие, привели в результате к тому, что я упустил из описания главный момент процедуры. Впрочем, я не чувствую и досады оттого, что мне приходится вернуться к нему сейчас: не вижу большой разницы, раньше или позже это будет сказано, — лишь бы момент этот не был совсем позабыт.

Итак, ещё когда мы вычерпывали воду из ванны под дождём, нам следовало иметь под рукой готовые формы букв, расставленные в том порядке, в каком они будут идти в сообщении, в тексте или, например, в стихотворении, носителем которого должна будет стать подготовленная вода. Именно в этой последовательности мы разливаем воду по формам: одно зачерпывание — одна буква. Это делается для того, чтобы буквы были упорядочены во времени. Порядок же пространственный будет дальше совершенно неважен: буквы можно потом перепутать, перемешать, поставить в морозилку и вынуть оттуда в какой угодно конфигурации. Но вот (теперь я возвращаюсь к тому, на чём прервался выше) если какая-нибудь буква при отделении от формы сломается, нужно взять именно эту льдинку, растопить её и заново влить в форму. Надеюсь, понятно, почему это так.