Маделин Уикхем - Испанские каникулы

Солнце — раскаленный добела шар — струило лучи в окно, превращая маленькую гостиную Хлои в сковородку. Стоило Хлое приблизиться к Бетани Бриджес, как капелька пота поползла вдоль позвоночника, словно забравшийся под платье жучок. Хлоя воткнула иголку в складку тяжелого белого шелка, с силой натянув ткань, и почувствовала, как девушка судорожно втянула воздух.

«Нельзя в такую жару работать!» — подумала Хлоя, отодвигаясь и убирая со лба растрепавшиеся пряди волос. Уж во всяком случае, работать в этой душной комнате, пытаясь втиснуть взволнованную толстушку в свадебное платье на два размера меньше, чем нужно. Хлоя в сотый раз посмотрела на часы, и сердце ее радостно екнуло. Уже совсем скоро. Еще несколько минут, и подъедет такси. Эта пытка закончится, потому что официально начнется отпуск. Хлоя умирала от нетерпения и с трудом справлялась с отчаянной потребностью бежать из дома. Пускай всего лишь на неделю — этого хватит. Ну ведь правда же, недели хватит?

«Прочь, — подумала она, на миг прикрыв глаза. — Прочь от этого всего». Желание вырваться на свободу было настолько сильным, что даже пугало ее.

— Готово, — объявила она, открыв глаза.

На какое-то мгновение Хлоя забыла, где находится и чем занимается; она не ощущала ничего, кроме жары и изнеможения. Ей пришлось пережить две бессонные ночи, подшивая три платья для подружек невесты — срочный заказ, поступивший в последний момент. Отвратительный розовый узорчатый шелк, выбранный заказчицей, до сих пор стоял у Хлои перед глазами, а пальцы, исколотые иголкой, ныли.

— Готово, — повторила она, пытаясь мобилизовать весь свой профессионализм.

Постепенно взгляд ее сфокусировался на потном теле Бетани, выпиравшем из свадебного платья, словно лишнее тесто из формы для выпечки. Хлоя повернулась к матери невесты. Та восседала на маленьком диванчике и взирала на происходящее, поджав губы.

— Вот все, что я могу сделать. Но оно по-прежнему тесновато. Как вы себя чувствуете, Бетани?

Обе женщины принялись оглядывать Бетани. Та постепенно багровела.

— Не могу дышать, — пропыхтела девушка. — И ребра…

— Ничего, перетерпишь, — сощурившись, перебила ее миссис Бриджес. — Тебе нужно немножко посидеть на диете, дорогая.

— Меня мутит, — пожаловалась Бетани. — И дышать нечем.

Она в немом отчаянии взглянула на Хлою. Та дипломатично улыбнулась миссис Бриджес.

— Я понимаю, что это платье много значит для вас и вашей семьи. Но оно и вправду чересчур мало для Бетани.

— Это не платье чересчур мало! — огрызнулась миссис Бриджес. — Это она чересчур толстая! Я носила это платье, когда была на пять лет старше, чем она сейчас! И оно мне было свободно в бедрах!

Взгляд Хлои невольно метнулся к бедрам Бетани, которые, казалось, вот-вот выдавятся через швы платья, словно гора бланманже.

— Ну а мне не свободно! — отрезала Бетани. — И смотрится оно ужасно. Верно я говорю?

— Нет-нет, — поспешила ответить Хлоя. — Конечно же, платье чудесное. — Она кашлянула. — Просто оно несколько неудачно сидит в проймах… и, пожалуй, на талии…

По счастью, в этот момент за дверью послышался шум и в комнату просунулась голова Сэма.

— Ма, такси уже здесь. А я зажарился.

И он нарочито вытер пот со лба подолом футболки, продемонстрировав худощавый загорелый торс.

— Что, уже? — переспросила Хлоя, взглянув на часы. — Тогда скажешь папе, ладно?

— Конечно, — отозвался Сэм.

Он скользнул взглядом по несчастной Бетани, утрамбованной в платье, и на лице его начало проступать зловещее веселье.

— Хорошо, Сэм, спасибо, — поспешно произнесла Хлоя, прежде чем сын успел еще что-либо добавить. — Пойди к папе и передай, что машина ждет. И посмотри, что там делает Нат.

Дверь за Сэмом затворилась, и Хлоя с облегчением перевела дыхание.

— Ну что ж, — непринужденно произнесла она. — Мне пора идти. Может быть, мы закончим на сегодня? Если вы желаете продолжать работу именно над этим платьем…

— Она в него влезет, — с холодной угрозой отрезала миссис Бриджес. — Ей просто надо приложить некоторые усилия. Приходится выбирать! — Она резко развернулась к дочери. — Нельзя постоянно объедаться шоколадными пирожными и при этом носить двенадцатый размер![1]

— Некоторым это удается, — жалобно произнесла Бетани. — Кирстен Дэвис ест что хочет, а носит восьмой размер.

— Значит, ей повезло! — парировала миссис Бриджес. — Но большинство не такие везучие. Нужно постоянно контролировать себя. В жизни ведь всегда приходится чем-то жертвовать. Я верно говорю, Хлоя?

— Пожалуй, — отозвалась Хлоя. — Но мы в любом случае сегодня уезжаем в отпуск, я вас предупреждала. И уже приехало такси, чтобы отвезти нас в Гатуик.[2] Поэтому давайте договоримся…

— Ты же не захочешь выглядеть жирной свиньей в день своей свадьбы! — воскликнула миссис Бриджес. К ужасу Хлои, она вскочила и принялась щипать дочь за колыхающиеся бока. — Ты только глянь! Откуда это все взялось?

Бетани взвыла.

— Мама!

— Миссис Бриджес…

— Тебе же захочется быть похожей на принцессу! Любая девушка готова на все, лишь бы выглядеть в день своей свадьбы как можно привлекательнее. Вот вы, я думаю, были на высоте. — Миссис Бриджес устремила пронизывающий взгляд на Хлою. — Вы ведь постарались выглядеть в день своей свадьбы наилучшим образом, да?

— Ну… — протянула Хлоя. — На самом деле…

— Хлоя! — Теперь в дверь просунулась голова Филиппа, увенчанная копной темных вьющихся волос. — Извините за беспокойство, но нам пора. Такси уже…

— Да-да, я знаю, — отозвалась Хлоя, стараясь, чтобы охватившее ее нетерпение не звучало в голосе слишком явно. — Уже иду.

«Как только выпихну этих чертовых клиентов, явившихся на полчаса позже назначенного срока и не понимающих никаких намеков!» — добавили ее глаза, и Филипп незаметно кивнул.

— А какое у вас было свадебное платье? — с легкой завистью поинтересовалась Бетани, когда Филипп скрылся за дверью. — Наверняка великолепное!

— Я не замужем, — ответила Хлоя, потянувшись за коробочкой для булавок.

Как бы теперь извлечь девушку из этого платья…

— Что? — Миссис Бриджес взглянула на Бетани, потом обежала взглядом комнату, заваленную обрезками шелка и кисеи от свадебных платьев, словно подозревая какой-то подвох. — То есть как — не замужем? А кто это сейчас заходил?

— Мы с Филиппом уже давно живем вместе, — отозвалась Хлоя, изо всех сил стараясь оставаться вежливой. — Вот уже тринадцать лет. — Она улыбнулась миссис Бриджес. — Не всякий брак длится так долго.

«Да какого черта я вообще что-то ей объясняю? — с яростью подумала она. — Да такого, что три подгонки наряда для Бетани плюс шесть платьев для подружек невесты — это больше тысячи фунтов, — тут же услужливо подсказал внутренний голос. — Мне нужно пробыть вежливой еще каких-нибудь десять минут. Десять минут я как-нибудь выдержу. А потом они уйдут, и мы уедем. На целую неделю. Никаких телефонных звонков, никаких газет, никакого волнения. Никто даже не будет знать, где мы».

Аэропорт Гатуик был душным, переполненным и шумным, как ему и полагалось. Пассажиры чартерных рейсов уныло ждали в длинных очередях, привалившись к тележкам со своими вещами. Младенцы орали, дети постарше ныли. Громкоговорители то и дело почти триумфально возвещали об очередной задержке.

Весь этот шум перекатывался над головой Хью Стрэттона, стоявшего у регистрационной стойки клубного класса «Риджент эруэйз». Он извлек из внутреннего кармана своего льняного блейзера четыре паспорта и вручил их девушке за стойкой.

— Вы путешествуете вместе с…

— С женой и детьми.

Хью указал на Аманду, которая стояла немного в стороне, прижав к уху мобильный телефон. Две маленькие девочки цеплялись за ее ногу. Почувствовав его взгляд, Аманда подошла к стойке и сказала:

— Аманда Стрэттон. А это — Октавия и Беатриса.

— Замечательно, — отозвалась девушка и улыбнулась. — Я просто проверяю.

— Извини, Пенни, — проговорила Аманда в телефон. — Итак, пока я не уехала, давай обговорим цвета второй спальни…

— Вот ваши посадочные талоны. — Стюардесса улыбнулась Хью и вручила ему пачку конвертов. — Зал ожидания клубного класса на верхнем этаже. Счастливого полета.

— Спасибо, — отозвался Хью. — Уверен, что все будет отлично.

Он улыбнулся дежурной, затем отвернулся, пряча посадочные талоны, и направился к Аманде. Та все еще разговаривала по мобильному, явно не замечая, что перегораживает дорогу пассажирам туристического класса. Семья за семьей обходила ее: мужчины глазели на ее длинные загорелые ноги, девушки жадно оглядывали платье от Джозефа, пожилые женщины улыбались Октавии и Беатрисе, наряженным в одинаковые светло-голубые джинсовые комбинезончики. Хью поймал себя на мысли, что вся его семья похожа на иллюстрацию из глянцевого журнала. Ни единого изъяна.