Лидия Матвеевна опустила на колени раскрытую книгу и подняла глаза на вошедших людей. Ничего, достойного особенного внимания, она не увидела: немолодые люди интеллигентного вида, она - в строгом темном брючном костюме, элегантных туфлях, на шее не без легкого кокетства повязан яркий красно-белый шелковый платочек; ее спутник - в темно-синих вельветовых брюках и в синем же вязаном жилете, рубашке с галстуком, солидных очках. Респектабельная парочка, вполне соответствующая ситуации, - визиту в городской художественный музей. Шалостей и безобразий от таких посетителей ожидать не приходится, слава Богу. Это вам не нашествие очередного взъерошенного табуна школьников с их бесконечной толкотней, хихиканьем и жевательной резинкой.
Лидия Матвеевна устроила поудобнее очки на носу, глубоко вздохнула и снова погрузилась в бесконечные перепитии французского любовного романа.
Скоро ей пришлось оторваться от любимого занятия, потому что в зал с топотом, смехом и прочими атрибутами юной неуемной энергии ворвалась-таки экскурсионная группа школьников под предводительством совсем молоденькой, но уже чрезвычайно утомленного вида учительницей. На вынужденно повышенных тонах отговорила положенный текст экскурсовод Лариса; проходя мимо Лидии Матвеевны в следующий зал привычно притормозила, молча развела руками, мол, что тут поделаешь, шумят, негодники! улыбнулась, подмигнула даже, и, не торопясь, ушла вслед за галдящей компанией пятиклашек.
Оглядев подконтрольную территорию, Лидия Матвеевна обнаружила с удивлением, что интеллигентная парочка никуда не ушла, а продолжает стоять перед одной из картин (современная живопись, "Портрет дедушки", холст, масло, автор Гурмазеев Т.С.) Отродясь здесь никто не задерживался; каких-либо выдающихся произведений, привлекающих особое внимание, в этом зале не было, - так, добротный провинциальный средний уровень. Все в классическом стиле, пейзажи, портреты, пара натюрмортов и один триптих ("Село Кунгурцево: вчера, сегодня, завтра"). В центре зала на аккуратной подставочке скульптура, - пасущаяся лошадь с голенастым жеребенком, рядом сидит дворовой породы внимательная собачонка ("На лугу", скульптор Горина Е.Л.)
Что посетители нашли в "Портрете дедушки" - понять было трудно, однако они оба весьма внимательно вглядывались в него, потихоньку переговариваясь. Мужчина даже подошел почти вплотную к полотну, рассматривая, очевидно, какую-то заинтересовавшую его мелкую деталь, чуть ли очками в картину не уперся. Потом так же близко наклонился к уху спутницы и принялся ей что-то энергично нашептывать. Дама слушала внимательно и молча, лишь иногда как-то скептически покачивала головой. Заметив взгляд смотрительницы, она сделала несколько шагов вдоль стены и принялась с откровенно преувеличенным вниманием изучать соседствующий с "дедушкой" пейзаж. Мужчина замолчал, снял очки и принялся сосредоточенно протирать их носовым платком.
Поняв, что помешала, Лидия Матвеевна слегка пожала плечами и снова углубилась в книгу, краем глаза, однако, продолжая наблюдать за посетителями. Но они больше не подавали ей повода для недоумения, - бегло осмотрев остальные картины и полностью проигнорировав конно-собачью компанию, ушли в том направлении, откуда и появились. Дальнейшая экспозиция их явно не интересовала.
Лидия Матвеевна перелистнула страницу и поняла, что сюжет книги начисто перестал ее интересовать. А интересует ее теперь портрет того самого дедушки, которого она так и не удосужилась разглядеть за четыре неполных месяца, что дежурит в этом зале (до этого ее пост располагался возле изделий местного керамического завода: тарелки, чаши и прочая дребедень, мало кого привлекающая и в продаже, и в музее).
Лидия Матвеевна, кряхтя, сползла со своего высокого стула, заложив недочитанный роман пластмассовым очешником, и, шаркая мягкими войлочными тапочками, пошла к висящей почти в самом углу картине.
Портрет как портрет. Ничего особенного.
Сидит на крылечке деревенского дома старик. Древний совсем старик, лет, наверное, за девяносто. Телогреечка на нем ветхая, чуть ли не ему самому ровесница, под ней голубоватая рубаха, ее застегнутый воротничок заметно велик для худой морщинистой шеи. Волосенки жиденькие, глаза стариковские, выцветшие, слезящиеся. Руки на коленях сложены, корявые руки, изработанные, клешневатые. Обычный такой деревенский старик. Век минувший, как говорится. Выписан по-ученически старательно, все мелочи проработаны, - морщинки, складки одежды, трещинки в рассохшихся досках крыльца. Реализм, одним словом.
Подумав немного, Лидия Матвеевна пришла к единственному, с ее точки зрения, объяснению интереса посетителей к заурядной картине: ее автор, этот самый Гурмазеев Т.С., наверное, какой-нибудь их знакомый. Или, к примеру, родственник. Тогда, конечно, и внимание повышенное, и обсуждение заинтересованное вполне закономерно и логично. Решив так, она вернулась к своему чтению и думать забыла о "дедушке" и его "поклонниках".
Смена закончилась без каких-либо происшествий.
Вернувшись домой, Лидия Матвеевна застала у себя старшую дочь Катерину, у которой имелся запасной комплект ключей от материниной квартирки. Как и следовало ожидать, явилась Катерина не одна, а со своим драгоценным отпрыском Глебушкой. Глебушка по обыкновению чего-то канючил, то и дело забираясь немытым пальцем в норку исцарапанного носа.
- Не рада что ли, мамуля? - изобразила удивление Катерина, приглушая звук телевизора.
Лидия Матвеевна молча прошла на кухню, принялась выгружать из клеенчатой сумки батон, пакет молока, коробку спагетти и упаковку замороженных овощей. Глебушка тут же подсунулся под руку, исследовал принесенные продукты, тут же заныл, мол, почему бабушка не купила чего-нибудь вкусненького. Лидия Матвеевна вынула из настенного шкафчика загодя припасенный для таких неожиданных визитов чупа-чупс, сунула внуку.
На пороге появилась Катерина. Скользнула взглядом по разложенным на столе покупкам, скептически хмыкнула:
- Опять без мясного живешь? Или запасы имеются?
- Имеются.
Не глядя на дочь, Лидия Матвеевна сунула овощи в морозилку, вскрыла молочный пакет, перелила его содержимое в маленькую кастрюльку.
- Ну, мама, что ты вечно кипятишь? Оно ж пастеризованное, чистое... последние витамины убиваешь!
- А ты за мои витамины не волнуйся, для себя кипячу... не на твоей кухне, кажется.
Мать явно была не в настроении общаться с дочерью. Но ту это, похоже, не слишком-то угнетало.
- Да уж ясно, что не на моей, кто бы спорил... Слушай мам, у меня к тебе просьбочка...
Лидия Матвеевна так ожесточенно чиркнула спичкой, что вспыхнувшая серная головка отлетела и спикировала в раковину.
- Меня завтра пригласили... в одно место. В полдевятого будет машина... Давай Глеба у тебя погостит, а? Только до завтрашнего вечера, честное слово!
Лидия Матвеевна резко повернулась. Катерина уже уселась на табуретку, вытянула через всю кухню свои длиннющие ноги, обтянутые легкомысленными голубенькими брючками. Носки у дочери были белые, при этом грязноватые и с дыркой на большом пальце.
- Весь день на ногах, - объяснила Катерина, уловив направление материниного взгляда. - Присесть некогда. На Чернолобовскую пришлось заехать... сама знаешь, какая там срань!
- Придержи язык-то при ребенке!
- Ой, да ладно тебе, мама, а то ж ты будто не знаешь, как они в садике... Это чудо, - она кивнула на сосредоточенно перекатывающего во рту сладкий шарик сына, - вчера вечером выдал, - умрешь! Смотрю сериал про Катьку, а он заявляет: и за хрена эту холеру... как, Глеба?..
- Лахуд`гу! - невнятно, но самодовольно уточнило чудо. - За х`гена на эту лахуд`гу смот`геть, жегтву папы-апотента!
- Что?! - ужаснулась бабушка. - Какого еще папы?!
- Да импотента же! - охотно перевела Катерина. - Жертву папы-импотента! Во детки дают, а? Развитие!
И она захохотала, закинув голову и широко распахнув ярко накрашенный рот. Пацаненок тоже с готовностью захихикал, придерживая во рту липкими пальцами белую пластмассовую палочку.
Лидия Матвеевна безнадежно махнула рукой, снова повернулась к плите.
Что тут говорить, оба они жертвы: и Катька, и Глеб. Катькин папаша бросил свою ненаглядную Лидушку аккурат перед тем, как отправляться ей в роддом. А супружник катькин, Егор, хоть и числится номинально в мужьях, фестивалит где-то по восемь месяцев в году, якобы по командировкам, да вот только денег из этих своих командировок он не привозит нисколько, зато девицы какие-то названивают почем зря, - когда молчат в трубку, а когда и ругаются дурными словами.
Молоко бурно полезло из кастрюльки, задумавшаяся Лидия Матвеевна едва успела выключить газ и дунуть на поднявшуюся белую пену.
- Ну, так я оставлю у тебя Глебку?..
