Она подошла к столику, взяла в руки каталог, полистала. "N 39" - это оказалось почему-то "Вспоминая Прибалтику" (бусы... янтарь?), автор Полукроев С.Р. Подумав, отыскала таможенника (Лупахо Е.Н., "Старший лейтенант Андрей Строчкин"). "Портрет дедушки" был, как и положено, сотворен неким Гурмазеевым Т.С., все правильно.
Альбом "ВАШИ ЭМОЦИИ" оказался, как и следовало ожидать, книгой отзывов. Вот только положенной ручки при нем почему-то не обнаружилось. Решив непременно сделать запись, Лидия Матвеевна постучала в дверь, за которой скрылись ее новые знакомые.
Дверь открылась не сразу, только после повторного стука. В едва приоткрытой щели показалось лицо Михаила Львовича, на котором тут же проявилась вежливая улыбка, и дверь открылась шире.
- Ручка, - извиняющимся голосом объяснила Лидия Матвеевна. - Там нет ручки... а я хотела написать...
- Да-да, конечно... это, видимо, опять кто-то прихватил... вы знаете, даже на веревочку привязывали - и вы не поверите, все равно уносят!
- Ну почему же не поверю, - очень даже поверю! - В своем отношении к роду людскому Лидия Матвеевна всегда была настроена весьма скептически. - Я вообще не понимаю, как же это вы здесь обходитесь без присмотра?..
Она рукой обвела зал.
- Да еще и это здесь поставили!
На этот раз она показала рукой на коробку, на боку которой наклеена была распечатанная на компьютере надпись "Пожертвования на развитие галереи".
- Да-да, вы безусловно правы, - как-то вяло отреагировал на ее слова почтенный устроитель, - а вот сейчас я вам ручку...
И он исчез, аккуратно прикрыв за собой дверь. Через несколько секунд появилась уже Алевтина Николаевна, вынесла простенькую самописку, попросила оставить ее между страницами альбома.
Лидия Матвеевна торопливо нацарапала несколько благодарственных фраз, причем адресовала свою признательность конкретно хозяевам галереи, поименовав их по имени-отчеству, и захлопнула "Ваши эмоции", заложив ручку между страницами. Подумав, опустила в щель красной коробки десятирублевую купюру.
Можно, да и нужно было отправляться на детскую площадку, что Лидия Матвеевна немедленно и сделала.
Вернулась она вовремя: Глебушка оглашал окрестности басовитым ревом, а рыжая мамаша растерянно топталась возле него, безуспешно пытаясь утешить. Ее сынок ревел тут же, но гораздо тише, и, по-видимому, это. а также чувство ответственности за чужого ребенка заставляло ее уделять основное внимание именно Глебу.
Лидия Матвеевна тут же выяснила, что имела место банальнейшая потасовка, в которой зачинщиком выступил, как честно признала расстроенная мамаша, ее красноволосый Стасик. При этих словах оба малолетки прибавили голосу: Глебушка - как невинно пострадавший, Стасик - как бессовестно преданный родной матерью.
Рассыпавшись в благодарностях за хлопоты и в извинениях за беспокойство, Лидия Матвеевна отвела внука в сторонку, утерла нос, пригладила волосы, оправила одежку. Внезапно она приняла решение и повлекла его туда, откуда только что пришла.
- Пойдем-ка, голубчик, еще посмотрим картины с тобой вместе!
Глебушка скорчил было недовольную мину, - воспоминания о посещении бабушкиной работы, где нельзя было ни бегать, ни кричать, ни трогать что-нибудь руками, были у него далеко не из приятных, - но Лидия Матвеевна строго объявила, что зайдут они совсем ненадолго, зато после этого сразу отправятся на любой аттракцион. Детский, естественно.
В галерее так и было пусто.
Лидия Матвеевна предложила внуку:
- Посмотри-ка на всех этих людей и выбери, кто тебе больше всех понравится!
Поковыривая в носу, юный ценитель начал разглядывать портреты. Бабушка постояла в центре зала, потом отправилась к последней, просмотренной второпях, группе портретов.
Один из них тут же привлек ее внимание. Как это она не заметила его раньше? На портрете изображена женщина средних лет, абсолютно седая, волосы уложены в старомодную прическу венчиком, светлая блузка, кружевной воротничок. Лицо мягкое, умиротворенное и словно лучащееся спокойной материнской теплотой. Женщина слегка улыбается, и кажется, что она нисколько не позирует, а просто с удовольствием слушает приятного собеседника и вот-вот что-то ему ответит.
Лидия Матвеевна отправилась к каталогу и нашла нужный номер. "Автор неизвестен", прочитала она. И дежурное название - "Портрет женщины". Вот так раз, огорчилась она, как же так - неизвестен? И работа-то явно современная, а не выкопанная Бог знает откуда!
Она вернулась к картинам и еще некоторое время смотрела на понравившийся ей портрет.
На этот раз она разглядывала изображенную автором обстановку: судя по всему, деревянный дом, с большими - под потолок - светлыми окнами, на которых раздернуты ярко-голубые в мелкий цветочек занавески. За окнами видна зелень, пышная, густая, ядреная даже, и какая-то особо осмелевшая ветка протянулась даже прямо в комнату через открытую форточку. За спиной женщины виден угол комнаты, и находится там стеллаж, простой, даже не застекленный, весь заставленный книгами. Книг очень много, они не помещаются на отведенном им месте, и поэтому не только стоят рядами, но и лежат поверх других, стоящих, и даже частично перебрались на подоконник, где и устроились растрепанной пестрой стопкой.
Лидия Матвеевна повернулась к внуку. Тот - вот удивительно-то! - молча и сосредоточенно рассматривал картины. И даже пальцем не тянулся к носу, а вполне прилично заложил руки за спину.
- Ну что, - спросила умиленная таким непривычным поведением Глебушки бабушка, - выбрал?
Внук, не оборачиваясь, ткнул пальцем в одну из картин. Она была очень небольшого формата, поэтому Лидии Матвеевне пришлось подойти поближе. Похоже, что эта работа тоже оказалась вне ее внимания при первом посещении, потому что показалась совершенно незнакомой.
Не удивительно, что этот портрет заинтересовал мальчика, потому обнаружился на нем примерно его ровесник - парнишка лет пяти. Изображен он был на фоне новогодней елки, пушистой и чрезвычайно обильно украшенной разнообразными яркими игрушками. Даже непонятно было, как это ветви не гнутся под такой навьюченной на них тяжестью. Сам же мальчик стоял в костюме какого-то неизвестного Лидии Матвеевне фантастического героя. На нем был темно-красный комбинезон с блестящим золотым рисунком на груди, - какой-то то ли иероглиф, то ли схематично изображенное насекомое. В опущенной руке крепко зажат массивный игрушечный... нет, не пистолет, а что-то тоже из области детской фантастики, смехотворно угрожающего вида. В другой руке замысловатой формы шлем, - конечно же, тоже золотой! - видимо, только что снятый с головы, потому что волосы у юного героя взлохмачены, а на лице еще словно сверкают отблески прерванной интересной игры.
Очень яркая картина, вся выполненная в сочных, праздничных красках. Как можно было ее не заметить, - уму непостижимо!
Лидия Матвеевна похвалила выбор внука. Из педагогических соображений попыталась привлечь его внимание к некоторым классическим произведениям, но успеха не добилась: Глебушка откровенно заскучал, завозил ногами по полу, возобновил изыскания в носу, заканючил что-то про голод и жажду, помянул про обещание не задерживаться здесь надолго.
Открылась уже знакомая дверь, и в зал вышли оба устроителя.
- Вот, решила еще и внука привести, пусть поглядит неслух, - торопливо объяснила Лидия Матвеевна. - Все же развитие... Матери-то вечно некогда!
И она шлепнула мальчика по руке, палец которой слишком уж успешно производил вращательные движения.
- Конечно-конечно, это просто замечательно! - подхватила Алевтина Николаевна. - То есть, я имею в виду - не то, что некогда... это действительно бич нашего времени... а насчет развития!..
- Баб, а чего эта тетя обзывается? - моментально насупившись, дернул бабушку за рукав Глебушка.
- Как обзывается? Когда? - оторопела Лидия Матвеевна.
- А чего она гово`гит - бич нашего в`гемени? Вовсе даже я не бич! Что я ей - в подвале?.. Сама она!..
- Глеб, да как тебе не стыдно!.. - начала было потрясенная бабушка, но тут Алевтина Николаевна, а вслед за ней и отошедший было к картинам Михаил Львович, так расхохотались, что воспитательный процесс оказался совершенно неосуществимым...
... - Видишь, как замечательно! Сегодня - сразу два! Ну, где твой вчерашний пессимизм?
Женщина торжествующе смотрела на собеседника.
- И "Портрет дедушки" безусловно хорош для стимуляции, надо бы переместить его поближе к началу... Правда? Я всегда считала, что такие работы действуют сильнее, чем широко известные, - все же на тех глаз уже как-то замылился... ладно, ладно, не буду снова начинать! Но "Дедушка" все равно очень хорош... А дама эта - как ее, не помнишь? Лидия Матвеевна? Точно, вот хорошо хоть у тебя память... а я только фамилию запомнила - Кроева... и ведь она включилась только на второй раз, подумать только! Впервые такой случай! Я-то уже думала - опять ничего, четыре пустых полотна прошла! А она возвращается - и буквально сразу начинает писать!
