Юлия Динэра - Теряя надежду

Ознакомительная версия.

Только подумать, я была влюблена в этого урода почти всю свою сознательную жизнь. Боже, я даже не могу назвать его по имени. Но мне придется, раз я хочу рассказать эту историю. Его зовут Андрей, сто восемьдесят пять сантиметров мышц, загорелой кожи, наглости и мерзости. С первого взгляда можно подумать, будто он милый, красивый, добрый, но он исчадие ада, поверьте мне, я это уж точно знаю. Я влюбилась в него в шестом классе, когда мы только переехали в этот город на юге России. Маленький, но красивый городок N, будем называть его так, население которого чуть превышает численность живых кур на птицефабрике. Родителей перевели сюда работать, и нас с Альбиной предки захватили с собой и отправили в местную школу, где я и встретила загорелого красавца. Тогда у него не было ста восьмидесяти пяти сантиметров мышц, но уже тогда он славился симпатичным личиком и ужасным характером, о котором я поначалу не догадывалась. Первый год он меня просто не замечал, потому что, во-первых кто посмотрит на такую уродину, как я, во-вторых, КТО ПОСМОТРИТ НА ТАКУЮ УРОДИНУ, КАК Я. О том, что я урод, я, кстати, тоже узнала от мистера «Я живу в солярии». Ну и в-третьих, он учился на два класса старше, и моя сестра Альбинка угодила прямо к нему в «сети». Да, они начали встречаться в десятом классе, а я тогда перешла в восьмой и началось самое интересное… Эта длинноногая скотина заметила меня. Но, естественно не потому что, я понравилась ему или что-то в этом роде, а потому что я была мелкой уродливой, везде сующий свой нос сестрой его девушки.

Однажды, Андрей закрыл меня в мужской раздевалке, где я проторчала до вечера, задыхаясь от запаха пота, пока родители с охраной не отыскали меня. Я не знаю, за что именно было это наказание. Может, за то, что я часто подслушивала его с Альбинкой разговоры, подсматривала за ними иногда и разносила нелепые сплетни, которые потом выходили за пределы нашего класса. Однажды, я сказала, что видела Андрея голым у себя дома, и что его член настолько маленький, что влез бы в замочную скважину. Всем было интересно слушать мои придуманные истории, особенно девчонкам. Одни смеялись, другие завидовали, что я могу быть так близка к мистеру «идеальность». Я была в восьмом классе, у меня были огромные очки и рюкзак размером с фургон, как я еще могла привлечь к себе внимание? И у меня, это хорошо получалось, только вот до хорошего это не доводило. Я никогда не сдавала Андрея ни родителям, ни учителям, просто не могла этого сделать, даже после того случая с раздевалкой. Мне казалось все это забавным, пока я не поняла, как реально бешу его. Сестра смеялась над нами, когда мы с ним спорили, сталкиваясь у нас дома, но она не знала всей истории. Во-первых, она не знала, что я была влюблена в Андрея, и Слава Богу, никогда не узнает. Во-вторых она не знала, как часто, я подслушивала их смазливые разговоры и при этом меня тянуло на рвоту, она не знала, как я радовалась их ссорам, и конечно же она не знала, что этот сукин не раз угрожал мне, оскорблял при всех моих одноклассниках, унижая меня этим, она не знала, какую боль он мне причинял, а я была всего лишь ребенком. Альбина считала нас забавными, говорила, что мы дурачимся, как брат и сестра, но она не знала суть истины: сестра не может быть влюблена в своего брата. Влюблена так, что от каждого его мерзкого слова в мой адрес, сводило желудок, и было ощущение, будто грудную клетку сдавливают тисками. Я всегда знала, что Альбине с внешностью повезло больше чем мне. Она получила мамину фигуру, ее длинные ноги, русые густые волосы, позже перекрашенные в блонд, и голубые глаза. Я же унаследовала целый букет ДНК отцовской природы. У меня его зеленые глаза, рыжие вьющиеся волосы, как у тетки Томы, и проблемы со зрением, как у деда. Признаться честно, я не заморачивалась по поводу своей внешности, меня вполне устраивала длинная копна волос, завязанная в хвост, на затылке, веснушки на носу и большущие очки, закрывающие почти пол лица. Когда, я начала слышать в свой адрес оскорбления, по поду своих очков, слишком тонких ног и чересчур рыжих волос, я обратила на себя внимание. В итоге моя «гордость», как называла мама мои волосы, в одно мгновение переросла в уродство. Я возненавидела свою внешность, я часами стояла у зеркала и плакала, осознавая, что не могу понравиться парню, которого люблю, и я никому не понравлюсь, потому что я — уродина. Все немного поменялось, когда я уехала из города N в город С, чтобы получить высшее образование, до чего дело так и не дошло. Целый год коту под хвост… Вместо ночной зубрешки — травка, вместо посещения лекций — похмелье. Сказать, что я вела себя неподобающе — ничего не сказать, поэтому меня и отчислили. Мама не рассчитывала, что из ее безобидного гадкого утенка выйдет наркоманка — проститутка. Как только утенка, которому доверяли, выпустили на волю и отправили в большой мир для получения знаний и опыта в сфере экономики, утенок начал набираться опыта в другой сфере, которой не похвастаешься родителям. Я и раньше была белой вороной, ну в моем случае рыжей вороной, а теперь я и вовсе изгой, родители боятся посмотреть мне в глаза, а когда смотрят, я вижу в их взгляде отчаяние и сожаление. Хорошо, что они не знают истиной причины моего отчисления. Я умоляла ректора не раскрывать этого, я бы умерла от позора, если бы предки узнали. Рассказала я только Альбинке, она долго смеялась. Сначала сестра даже не поверила, но когда поняла, что я не вру, она сильно рассмеялась и похлопала меня по плечу.

— Ты правда сделала это? — Спросила сестра, широко раскрыв глаза. Я кивнула в ответ.

— Мама сказала, тебя выгнали за пропуски и распитие спиртных напитков на территории универа.

— И это тоже. — Сказала я.

— О, Господи. — Альбина рассмеялась, а потом продолжила: — Не могу поверить, что это ты… Нет, ты конечно всегда была взбалмошной девчонкой, но чтобы позволить себе заниматься сексом у препода на столе… Клянусь, я думала, ты будешь в девственницах лет до тридцати.

— Ауч..

— Прости, но просто это безумие. Тебе хоть понравилось? — Я была рада видеть улыбку своей сестренки, и не важно по какому поводу.

— Это было ужасно. — Ответила я, и мы обе рассмеялись.

— Слушай, — продолжила она взяв меня за руку. — Ты ведь это не серьезно с наркотиками? — Ее взгляд стал грустным, брови нахмурились.

— Это всего лишь трава, я не часто ее курю, просто, когда тяжелый день или нечего делать. — Я пожала плечами, и сестра сильнее сжала мою руку.

— Жень, прекрати это. Не только ради себя, ради родителей, посмотри на них, они измотаны, мало того, что я теперь инвалид, так еще и ты со своими зависимостями.

— У меня нет зависимостей. Все под контролем.

— Именно поэтому, твоя шкатулка из-под украшений набита травой?

— Ты, что рылась в моих вещах?

— Извини. Я хотела помочь тебе разобрать их, когда ты приехала. Мне надоело быть бесполезной… И… когда я увидела это..

— Я избавилась от этого, правда. — Ложь, я просто перепрятала подальше от посторонних глаз. Нельзя, чтобы мама или папа нашли траву.

— Я надеюсь.

— И ты не бесполезная. — Я пододвинулась ближе к Альбине и обняла ее.

Это был второй день после моего приезда, все было тихо, мы все почти не разговаривали друг с другом, не смотрели друг на друга, и я думаю, что была противна своим родителям.

Третий день в городе N

Все было как последние два дня моей жизни, с утра я выкурила косяк в расцветающем саду за домом, потом приняла быстрый душ, и вернулась на кухню допить свой кофе. Предки уже свалили, когда я вышла из душа. Оно и к лучшему, не хочу уже с утра видеть их томные взгляды, мол «Кого мы вырастили? И лучше бы тебе переломило позвоночник, чем твоей сестре». Не считая Альбинки и ее сиделки, я осталась в доме одна, по крайней мере, я так думала. Войдя на кухню, я увидела того, кого совсем не ожидала увидеть… Я знала, что они еще встречаются, не смотря на травму моей сестры, козлина не бросил ее. Значит, он будет ошиваться здесь, а я так надеялась, что к моему приезду эти двое уже разойдутся, как в море корабли… но мои желания и надежды, никогда не исполнялись и не оправдывались, пора привыкнуть.

— Ты.. — Заорала я. — Ты пьешь мой кофе?!

Парень сидел на высоком барном стуле у стола, стоящего в центре кухни, и попивал мой кофе, МОЙ, черт возьми кофе, на моем стуле, моей кухне, находящейся в моем доме. Выглядел этот изверг почти точно так же, каким я его и запомнила полтора года назад: высокий, загорелый, в меру накаченный и тошнотворно симпатичный. Единственное, это его волосы, они стали не много длиннее, сменил имидж, ублюдок, больше не стрижется слишком коротко, как скинхед, и мать его, выглядит он так еще привлекательней.

Ознакомительная версия.