Маргерит Дюрас родилась в 1914 г. в Индокитае, в 1927 г. переехала во Францию, начала печататься в 1943 г.
Первый большой литературный успех пришел к ней в 1950-м — с выходом в свет «Плотины против Тихого океана», первый успех в кино — с появлением снятого по ее сценарию фильма Алена Рене «Хиросима, любовь моя» (1959). На ее счету около двух десятков романов и повестей и примерно столько же театральных пьес и фильмов, многие из которых поставлены ею самой. Российская публика знакома также с фильмом «Столь долгое отсутствие», где М. Дюрас выступает в качестве сценариста, и с романом «Любовник» («Иностранная литература», 1990), удостоенным в 1985 г. Гонкуровской премии — главной литературной премии Франции.
Романы М. Дюрас легко разделить по географическому признаку на «западные» («Лошадки Тарквинии», 1953; «Модерато кантабиле», 1958; «Летом, в половине одиннадцатого вечера», 1960) и «восточные» («Вице-консул», 1965; «Любовник», 1984; «Плотина против Тихого океана»). При перемещении событий из одной части света в другую меняются не только окружение героев, но и стиль, и принцип подхода к материалу.
К романам «восточным» относится и «Любовник из Северного Китая» (1991), продолживший тему романа «Любовник». Через шестьдесят лет писательница оглядывается на собственную юность, создавая новые сочетания из конкретных собственных впечатлений и «вечных» тем. Как Поль Гоген, который в своих таитянских полотнах, повторяясь, не повторяется, М. Дюрас заставляет нас всякий раз заново испытывать вместе с ней ностальгию европейца, зачарованного Востоком. Вечная любовная тема разворачивается на фоне экзотического мира.
Удивительная тонкость ощущений при соприкосновении разных миров героев: социальных, этнических, культурных — особенность раскрытия темы любви в романах Маргерит Дюрас. Взгляд автора на сложность человеческих отношений неординарен и отражает опыт кончающегося века.
Эта книга могла бы называться «Любовь на улице» или «Роман о любовнике» или «И снова любовник». В конце концов я оставила на выбор только два названия, наиболее емких и точных: «Любовник из Северного Китая» или «Северный Китай».
В мае девяностого, год назад я узнала, что он умер. Что его уже несколько лет нет на свете. Что похоронен он в Садеке, что Голубой Дом все еще существует, и в нем живут его семья и дети. Мне рассказали, что в Садеке его любили за доброту и простоту и что в конце жизни он стал очень набожным.
Я бросила работу, которой занималась. И написала историю любовника из Северного Китая и девочки: мне казалось, что в моем прежнем романе, в «Любовнике» об их любви все же сказано очень мало. Я была безмерно счастлива, работая над этой книгой. Целый год я отдала этому роману, став пленницей той поры — поры любви между китайцем и девочкой.
В моей книге нет ничего о том, что было «после» — после отплытия корабля, то есть после отъезда девочки.
Мне никогда не приходило в голову, что китаец когда-нибудь умрет, умрут его тело, кожа, плоть, его руки. В тот год я вновь почувствовала себя юной, как когда-то, когда переплывала на пароме через Меконг.
На сей раз в процессе работы передо мной предстали в ослепительно ярком свете еще два персонажа: Чанх и младший брат, «странный» ребенок.
Я жила в этом романе с этими людьми, и только с ними.
Я вновь научилась писать романы.
Маргерит Дюрас
(май 1991)
Школьный двор, посередине — дом. Все двери и окна распахнуты. Праздничный вид. Из открытых окон и дверей доносятся вальсы Штрауса, Франца Легара, а также «Рамона» и «Китайские ночи». Повсюду: внутри, снаружи струится вода.
Генеральная уборка дома. Его моют таким образом два-три раза в год. Соседские дети и слуги пришли посмотреть. Они тоже помогают, окатывают водой кафельный пол, стены, столы. Не прекращая работы, танцуют. Смеются. Поют.
Здесь царит веселье.
Мать, француженка, аккомпанирует им на пианино. Танцы происходят в одной из комнат, там, где стоит пианино.
Среди танцующих — очень красивый юноша, француз, он танцует с молоденькой девушкой, тоже француженкой. Они похожи друг на друга.
Девушка — та самая, у которой нет имени ни в этой книге, ни в той, что ей предшествовала, ни в самой первой.
Юноша — это Пауло, любимый младший брат той самой девушки, у которой нет имени.
Возле танцующих появляется еще один молодой человек: это Пьер. Старший брат.
Он останавливается в нескольких шагах от них и смотрит.
Долго смотрит на них.
Потом начинает действовать: расталкивает детей, которые в страхе разбегаются. Вплотную приближается к танцующим. Останавливается возле младшего брата и сестры.
Он настроен решительно: хватает брата за плечи, толкает прямо к открытому окну и, точно шавку, вышвыривает на улицу, при этом вид у него такой, словно он выполняет неприятный долг.
Младший брат поднимается с земли и, сломя голову, убегает. Он что-то кричит, но слов разобрать невозможно.
Сестра бросается вслед за ним: выпрыгивает из окна и догоняет его. Он лежит, прижавшись к изгороди двора, плачет, дрожит, говорит, что предпочел бы умереть, чем вот так… что так?… Этого он не знает, он все уже забыл, он не упоминает имени старшего брата.
Мать снова заиграла на пианино. Но соседские дети не вернулись. И слуги вслед за детьми тоже покинули дом.
Темнеет. Обстановка та же.
Мать все еще здесь, где только что было так весело.
В доме наведен порядок. Мебель поставлена на место.
Мать ничего не ждет. Она у себя в королевстве, ее королевство — семья.
Мать уже ничему не может помешать. И не сможет.
Случится то, что и должно случиться.
Мать в глубоком отчаянии.
Старший брат смотрит на мать. Улыбается ей. Мать его не видит.
***
Книга.
Фильм.
Ночь.
Слова, звучащие здесь — они из книги.
Их произносит безликий голос.
Очень молодой.
Очень тихий.
Прямая улица. Освещенная фонарями.
Видимо, щебенка. Старая улица.
Обсаженная гигантскими деревьями.
Очень старая улица.
По обе стороны этой улицы — белые многоэтажные виллы. Они окружены парками и решетками.
Захолустное местечко на юге французского Индокитая.
1930 год.
Французский квартал.
Улица во французском квартале.
У ночи аромат жасмина.
К аромату жасмина примешивается пресный, сладковатый запах реки.
Кто-то идет перед нами. Но только не та, чей голос звучит здесь.
Это очень молодая девушка, скорее даже девочка. Да, именно девочка. У нее плавная походка. Она босая. Стройная. Возможно, даже худая. Ноги… Да… вот именно… Девочка. Подросток.
Она идет к реке.
В самом конце улицу заливает яркий желтый свет, там веселье, крики, песни, смех, там — река. Меконг.
Джонки.
Начало дельты. И конец реки.
Вдоль дороги тянется парк, оттуда доносится музыка. Это Парк главного ведомства. Там играет пластинка. Забытая пластинка играет в пустынном парке.
Видимо, здесь, за оградой парка, только что веселились люди. На пластинке — модный вот уже несколько месяцев американский танец.
Девушка сворачивает к парку, она хочет посмотреть на то место за решеткой, где танцевали и веселились. Мы следуем за ней. Она останавливается у ограды.
Фонарь высвечивает в полумраке белую дорожку. Она пустынна.
Но вот появляется женщина в длинном темно-красном платье, она медленно движется по белой ленте дорожки. Женщина поднимается от реки.
И исчезает в доме.
Вечеринка, видимо, закончилась раньше из-за жары. Осталась лишь забытая в пустынном парке пластинка.
Женщины в красном не видно. Она в доме.
Второй этаж дома погружается в темноту, зато очень скоро в окнах первого этажа появляется свет.
Дорожка пустынна.
Женщина в красном так и не появилась.
Девушка возвращается на дорогу. Исчезает за деревьями. Потом появляется вновь. Она опять идет к реке.
Вот она перед нами. В желтом уличном свете ее лицо, как и раньше, видно плохо. И все же кажется, что она — да, да, очень молода. Совсем еще девочка. Белая.
Гаснет фонарь, освещавший дорожку в парке. Женщина в красном так и не вернулась. Остается лишь слабый свет в самом доме.
Вскоре после того, как погасла дорожка, из дома доносится мелодия вальса. Его играют на пианино. Этот вальс уже звучал в какой-то книге. Только никто не помнит, в какой.
