Александр Огнев - Красным по черному

У хороших книг есть одно свойство, которое можно назвать смысловой обратимостью, или законом обратного действия. Это означает, что каждое последующее произведение отзывается в предшествующих и меняет их смысл.

«Зло и добро сражаются, и место борьбы — сердце человеческое» — не нами сказано.

Я, откровенно говоря, боюсь, что массовый читатель примет роман А.Огнева по привычному разряду «петербургского детектива», которым сегодня загружены книжные полки.

Может быть, своеобразие этого томика станет понятнее, если я напомню анекдот из серии о «новых русских», который можно принять и на уровне тревожной притчи.

Итак, крутой делец, следуя последнему крику моды, заказывает ювелиру наперстный крест, с размахом жертвуя пару килограммов чистого золота на это дело. Мастер душу вкладывает в чудесное изделие. Но клиент недоволен:

— Слушай, а зачем тут этот тощий спортсмен, да ещё в такой уродливой позе, с безумным лицом?.. Надо бы убрать, оставить золото и брюлики!

Вот и книга А.Огнева, сохраняя приёмы, стилевые свойства привычного жанра, возвращает нам фигуру Спасителя, рвёт души читателей, не отдавая их на растерзание литературных братанов.

За что и спасибо!

М.Д.Свердлов

Основной (и конечно, не единственный) недостаток этой книги — в ней нет лжи. Многое (очень многое) из описанного «имело место быть».

Хотя чего-то пока не случилось (по не зависящим от автора причинам). А что-то ждёт своего часа и неминуемо произойдёт…

Имена и фамилии большинства персонажей изменены. Или вовсе придуманы. Правда, только имена и фамилии, за которыми — не обязательно реальные люди. То же можно сказать о должностях, званиях, наименованиях и пр. (включая мандарин на генеральском окошке в известном здании на Литейном).

Поэтому за случайные совпадения автор ответственности не несёт и заранее извинений не приносит.

И ещё… Хотелось бы надеяться, что современный внимательный читатель, вольно или невольно проецируя содержание книги на день сегодняшний, не станет зацикливаться на мелочах, неточностях и некоторых временных несоответствиях, намеренно допущенных автором. Ведь когда мы в очередной раз смотрим «Иронию судьбы» (1975), то не замечаем «странноватого» для тогдашней новостройки номера телефона исторического центра Ленинграда… И того, что за углом этого дома останавливается 30-й автобус, «заруливший» туда с Васильевского и едущий, почему-то, в Пулково… Мы не обращаем особого внимания на прогулку героини, неспеша возвращающейся пешком с Московского вокзала… Точнее, на «интересную» последовательность её маршрута: через Исаакиевскую пл. — обратно, в Екатерининский садик, а затем через Крюков канал — к Петропавловке… И продолжение чуть затянувшейся новогодней ночи после подобного «лёгонького», не совсем логичного и почти необременительного «моциона» нас тоже как-то не смущает. Мы просто смотрим. Вновь и вновь…

На город уже опустилась белая июньская ночь, когда из дверей аэропорта «Пулково-2» одиноко вышел человек высокого роста с небольшим чемоданом и сумкой через плечо и осмотрелся по сторонам. К нему тут же подошли два милиционера.

— Что, он вас только сейчас отпустил?

— Если я угощу вас немецким пивом, — спокойно произнёс прибывший вместо ответа, — это не будет расценено, как дача взятки при исполнении?

Он достал из сумки и вручил молодым людям по банке пива.

— Я сейчас вам машину организую, — с улыбкой проговорил один из сержантов, отходя в сторону.

— Спасибо.

— Вам спасибо, — почти смущённо рассматривая «свою» банку, откликнулся второй блюститель порядка.

Они не успели даже толком помолчать, как его напарник вернулся с каким-то пожилым дядей.

— Вот, Афанасий… Батькович довезёт — с ветерком и недорого.

— Вам куда?

— На Петроградскую.

— Ясно. Идёмте, а то скоро мосты разведут.

— Ещё раз, ребята, спасибо за всё.

Вслед за Афанасием Батьковичем он направился к старенькой «Волге», сел назад и — едва отъехали — вынул мобильный телефон:

— Привет. Надеюсь, не разбудил?.. Да, как раз еду из аэропорта… Правильно понимаешь… Недели на две-три — максимум… Поэтому и спешу отзвонить, поскольку времени в обрез… Хорошо, буду ждать.

Олег Круглов не в самом радужном настроении возвращался с оперативки у генерала, когда встретил в коридоре одного из своих сотрудников.

— Товарищ подполковник, — почти весело доложил тот, — вам дважды звонила жена, чем-то или кем-то безумно озабоченная, и взяла с меня клятву, что вы объявитесь, как только появитесь.

— Спасибо. Я очень надеюсь, однако, что её звонки не помешали вам закончить отчёт по последней агентурной информации, как я просил? Так что, будьте любезны, — ко мне. С папочкой.

— Слушаюсь. Когда прикажете?

— Через три с половиной минуты, — ответил Круглов, открывая дверь своего кабинета.

Войдя, он сразу позвонил жене:

— Привет! Что случилось? Наташка?.. С каким напоминанием? Двадцатилетие? А, да-да, хорошо… Что пообещала? И ты туда же! Нет, ничего, это я так, о своём, о девичьем… Ладно, я ей сейчас перезвоню. Да, уже… Свет мой, у меня очень мало времени! Целую.

Повесив трубку, Олег достал из ящика стола и начал перелистывать записную книжку, когда в кабинет заглянул пунктуальный весельчак с зелёной папкой в руках.

— Заходи, — уже набирая номер, кивнул на стул Круглов. — Алло! Наташенька? Привет маклерам-передовикам! Да… Спасибо за напоминание… Что? Это вопрос некоррэктный, чтоб не сказать провокационный. Угу. Поэтому отвечаю ещё раз: спасибо за напоминание! Но видишь ли, золотко…

Сидящий напротив сотрудник с явным интересом и удовольствием наблюдал за постоянно меняющимся выражением лица своего шефа.

— …Да, я представляю себе, что значит собрать всех раз в двадцать лет. Да… Тем более что и учитель приехал издалека и ненадолго. И я обещал… причём, давно… Естественно. Да… Что? И ты обещала?! Интересный день сегодня… — Олег бросил свирепый взгляд на своего сотрудника, который не мог больше сдерживаться, — многообещающий. Да, я всё понял. — Он открыл ежедневник и взял ручку. — Уже записываю… Ну, так ещё куча времени! Нет-нет, не волновайся, уже не забуду. Только извини, если подъеду попозже… Договорились!

Начальник положил трубку и снова посмотрел на подчинённого — у того сразу пропала охота шутить, а улыбка как-то сама собой стекла с лица.

— Ну?

— Судя по всему, ты был прав: грядут серьёзные перемены. Во всяком случае, в ближайшее время должен состояться большой воровской сходняк — здесь, у нас.

— Давай подробности!

Капитан Свинцов (так звали весельчака) открыл заветную папочку.

Время приближалось к полуночи, но из чёрного «БМВ» с зеркальными стёклами, почти два часа назад тихо подъехавшего к большому старому дому на Моховой, так никто и не вышел. Четверым атлетам, находившимся в машине, терпения было явно не занимать.

— А если он опять будет не один? — чуть повернув голову, спросил сидевший рядом с водителем.

— Значит, возьмём биксу с собой, — не открывая глаз, сонно отозвался дремавший на заднем сидении «старшой». — И ты её обаяешь.

— Не смешно.

— А кто шуткует? Тянуть дальше нельзя. Сегодня — край.

Он достал из кармана заморзившую «Нокию» и, взглянув на высветившийся номер, поднёс к уху:

— Да… Один? Вутман![2]

И, убрав трубку, скомандовал:

— По местам, братушки!

Двое вышли. Проводив их взглядом и убедившись, что каждый занял исходную позицию, «рулевой» откинулся на спинку и бросил водителю: