Олег Дивов - Консультант по дурацким вопросам

Ознакомительная версия.

— СТОП! — орал Миша. — СТОП, МАЗАФАКА!

Лежать на капоте машины, которая скачет по колодобинам, оказалось на удивление легко: у «Вектры» там были жалюзи, удобные, чтобы вцепиться намертво. Вот Миша и цеплялся.

Напрягало только, что жить осталось недолго. Потому что за машиной бежит солдат с пулеметом. Миша солдата видел, а вот Фрэнсис Александрович, мать его за ногу, Диксон — нет. Он, гад такой, вовсю топтал педаль газа и таращился квадратными глазами на непрошеного пассажира.

И как заставить Фрэнсиса, сука, Александровича поглядеть в зеркало, Миша не представлял.

Оставалось только кричать. Вот Миша и кричал.

— ЛУК БЭК, Ю, БАСТАРД! ЛУК БЭК!

Я ведь не спрыгну, думал Миша, мне уже просто некуда.

А этот Фрэнсис, жопа с ручкой, Александрович — он не оглянется.

У него одна забота — как меня стряхнуть с капота.

А солдат дослал патрон, и бежать ему надоело.

И сейчас этот добрый русский парень начинает меня спасать. Доступным ему образом. У него из спасательной техники один только пулемет. Засадит «Вектре» под хвост, сколько широкая славянская душа не пожалеет, — то-то нам тут будет весело…

Настоящая хохма выйдет, если я помру героем, на фиг никому не нужным, а Фрэнсис факин Александрович — уцелеет. Я же ничего не смогу объяснить, дохлый-то. Ничего не смогу доказать.

И поедет он отсюда в свой Висконсин, а я — на кладбище.

А как все хорошо начиналось.

Сцена 2.9.

«ВОЕННЫЙ ГОРОДОК»

Экст.

Актеры: Кононенко.

Массовка: солдат.

Военная техника: автоматы.

Пиротехника: попадание снаряда в казарму.

Опять его разбудил телефон. Каждый вечер Миша говорил себе, что надо трубку отключить, и каждый раз забывал. Наверное, из-за профессиональной деформации. Рабочие инстинкты мешали. Телевидение всегда случается вдруг, а особенно оно любит произойти, когда ты спишь.

— Извини, дорогая, — буркнул Миша, одной рукой протирая глаза, другой нащупывая трубку.

Ему не ответили. Рядом было только скомканное одеяло. Он посмотрел в телефон — нормально, полдесятого, это даже хорошо, что позвонили.

— Здравствуйте, Михаил! — раздался в трубке жизнерадостный голос. — Слушайте, вы ведь в этом разбираетесь. У нас тут по сюжету такая фигня… В общем, какую гранату можно кинуть внутрь холодильника, чтобы никого не поранило на кухне?

— Простите… Какую гранату?

— Нет, это я вас спрашиваю — какую?

Он представил себе гранату в холодильнике, на всякий случай еще раз протер глаза и снова посмотрел, который час.

— Видите ли… Э-э… Прямо не знаю, что вам ответить.

— А нам сказали, вы разбираетесь…

— В том-то и беда! — буркнул Миша.

— Очень жаль!

Мишу эта реплика слегка обидела.

— Послушайте, — сказал он вкрадчиво. — Если у вас по сюжету все равно никто не пострадает — то какая разница? Кидайте хоть противотанковую. Что, в первый раз, что ли?

— Спасибо, — сухо ответили ему и отключились.

Весеннее обострение, подумал Миша. Главное — не принимать его близко к сердцу. И вообще сам виноват. Мог не отзываться, едва увидел номер. Ты ведь знаешь, кто им сейчас пишет, кто выдумал эту чушь с гранатой в холодильнике. Тот самый сценарист, автор бессмертной фразы «Главный герой, запыхавшись, перевалил гряду водораздела». Так и хотелось добавить: «А потом понюхал розу ветров»…

А с другой стороны — надо трубку брать, надо: звонят же люди, вдруг у них серьезный вопрос.

Не как вчера.

Вспомнив, как это было вчера, Миша хмыкнул. По сценарию, в загородном доме нехороший человек совершал тяжкое преступление, удерживая там заложников. Ну а поскольку терроризм — это болезнь, то позвали докторов. Играть скорую антитеррористическую помощь Миша пригласил, как всегда, закадычного друга Ваню и его скромное охранное предприятие. Эти могли изобразить кого угодно так, что не было стыдно. Ну и Мише в качестве бонуса полагалась роль: когда просто с автоматом побегать, а когда и двери вышибать.

Пока съемочная группа выставляла свет и раздумывала, куда пристроить звук, рядом готовились «актеры», один другого внушительней. Шнуровка, экипировка… И вдруг откуда-то сзади послышалось:

— Ой, а спецназ у нас настоящий?

— Нет, блин, игрушечный, — буркнули, не глядя, в ответ.

— А что, жилеты у вас тоже настоящие?

Тут бойцы уже обернулись — посмотреть, кто такие странные вопросы задает вроде бы мужским голосом, вроде бы взрослым. И правда, их с любопытством разглядывал некто подчеркнуто модный, весь такой гладенький и хорошенький, но явно мужского пола. Миша не стал объяснять, что это оператор-постановщик, довольно важная персона на площадке. За глаза он звал оператора «гламурное кисо». Кисо знало свое дело отлично, но помимо специальности разбиралось, похоже, только в шмотках да сортах парфюма и могло довести консультанта до белого каления, задавая на разные лады один-единственый вопрос: «А почему?» Что самое обидное — все объяснения мигом вылетали у постановщика в другое ухо и на картинку практически не влияли. Миша устал от него и был бы рад посмотреть, как тот, со всей своей детской непосредственностью, сядет в лужу.

Сообразив, что человеку действительно интересно, а Миша никак не реагирует — типа, сами разбирайтесь, — «актеры» повели себя любезно.

— На, попробуй! — сказали они. — Примерь!

Клиент и моргнуть не успел, как на него напялили самый тяжелый броник, не отказав себе в удовольствии утянуть жилет по всем правилам — с ноги. На голову нахлобучили шлем и опустили забрало.

Оператор заметно уменьшился в росте. Голову в шлеме он сумел повернуть, только когда помог ей руками.

— А скажите, — донеслось из-за забрала, — жилет крепкий?

— Ну… Мы пока не жаловались.

— А он что, пулю держит?

— Он вообще-то бронежилетом называется, для того и предназначен, — бойцы начали потихоньку закипать. Они уже жалели, что связались с этим типом. — Хотя, конечно, смотря какая пуля и с какой дистанции…

— А шлем? Он тоже пулю держит?

— Есть такая надежда, — сообщили любопытному уже совсем хмуро.

— А что вы чувствуете, когда пуля в шлем попадает? Это сильно? — не унимался оператор.

Бойцы переглянулись. Кто-то снова посмотрел на Мишу, но тот упорно молчал и вообще старался не поднимать глаз. Только губу закусил, чтобы не заржать в неподходящий момент.

— Попробовать хочешь? — спросили оператора доверительным тоном, будто предлагали нечто запретное.

— Что, пулей?!

— Е-мое… Мы чего, на идиотов так похожи?! Нет, не пулей, но кое-какое представление у тебя будет. Почти стопроцентная имитация…

— Хочу!

БАЦ!

Это в шлем прилетел приклад, не сильно, но убедительно. Оператора срубило наземь как подкошенного, вот он стоял — и вот уже отдыхает. Бойцы сгрудились над телом. Настала их очередь любопытствовать.

Секунд через десять тело легонько зашевелилось и из-под шлема слабо донеслось:

— Да-а, впечатляет…

Бойцы гордо расправили плечи. И тут «гламурное кисо» срубило их ответно, тоже наповал:

— Теперь понятно, почему у вас чувства юмора нету и шеи накачанные…

Граната в холодильнике никак не шла из головы: размахивая гантелями, Миша все думал о ней, сбился со счета и наказал себя за это, начав упражнение заново. Он всегда так с собой обращался — без поблажек. Окружающим Миша был готов простить очень многое, себе — ничего. Взялся за что-то, тогда делай и делай хорошо. Не получилось — обязательно разберись почему.

Это у него было не природное, а самовоспитанное: если тебе еще в детстве объяснили, что ты мечтатель, фантазер и раздолбай, «такой же, как твой отец», и никогда из тебя серьезного человека не получится, даже не пытайся — результат может выйти прямо противоположный. Конечно, если ты понимаешь, что в главном-то мама права и глубоко внутри тебя прячется он самый: мечтатель, фантазер и раздолбай.

Собственно, на взгляд мамы, серьезным человеком Миша Клименко к своим почти тридцати годам так и не стал и толком не пробовал. Ну разве это дело: сначала болтался на телевидении, теперь болтается рядом с телевидением, даже нигде в штате не числится (весь в отца). Чем именно занимается, нормальным людям понять невозможно. Зачем этим занимается, не понимает сам (это тебе только кажется, что понимаешь, дорогой мой, я ведь тебя насквозь вижу). Девушку завел наконец-то хорошую — и не женится никак (допрыгаешься, уйдет от тебя, раздолбай). Компанию водит черт-те с кем (этот твой Ваня, он же форменное чудовище). Диплом университетский, спасибо, не выбросил. А мог бы стать неплохим юристом.

Ознакомительная версия.