В жаркий августовский день, когда зной плавил тела литейщиков, когда автомобили туристов, сбившись в кучу, как овцы, мяли друг друга, отчаянно блеяли и сходили с ума, — в этот томительный день капитал «Акционерного общества Андре Ситроен» сразу возрос со 100 000 000 до 300 000 000. Акции Ситроена начали котироваться на бирже. Они стали бредом, пляской цифр на черных досках, молитвой игроков, полдневным воем маклерской своры, который вырывается на улицы Парижа, сливаясь с сиренами ситроеновских автомобилей. В этот день Андре Ситроен, самодержец Клиши, Сан-Уэна, Жавеля, Гутенберга, Сюренна, Гренеля и Левалуа, исчез. Это не было ни оплошностью пресса типа «Толедо», и и автомобильной катастрофой. Это было сложной финансовой операцией. Г-на Андре Ситроена разобрали и собрали заново. Он стал «председателем административного совета». Биржевые газеты соблазняли клиентов «расширением финансовой базы» и «благодетельным контролем одного из самых могущественных банков».
Товарищем председателя административного совета был выбран г-н Филипп, представитель банка «Братья Лазар и К°». Конечно, г-н Филипп только товарищ председателя. Но за спиной этого Филиппа крохотная дощечка: «Братья Лазар и К°». Велик и вездесущ банк «Братья Лазар»! Кто в Сити не знает «Лазар Братерс»? Банк Лазар связан с «Индо-китайским банком», во главе которого стоит г-н Октав Омбер, король каучука. Он связан и с «Роял-Детчем» — ему хорошо известны различные запахи: запах нефти и запах кнестера от трубки сэра Генри Детердинга. Для Пьера Шардена г-н Андре Ситроен — это господь бог. Для банка «Братья Лазар и К°» он только управляющий одним из многочисленных предприятий.
Господин Ситроен расширил дело, но ему пришлось сузить себя. Он узнал то высокое самоограничение, которое предписывает Гете подлинным творцам. Он теперь — председатель административного совета.
Автомобиль 10 сил выдерживает 100 000 километров. Рабочий хорош до 40 лет. Г-н Андре Ситроен неутомим. Французский рынок почти насыщен. Что же, г-н Ситроен отодвигает карту Франции, милой Франции, где 5000 агентов и 150 000 указательных столбов. Он берет карту Европы. Он весь обвит таможенными тарифами и дипломатической паутиной. Разумеется, он сторонник пан-Европы. Ах, он так ненавидит эти пошлые границы! Пестрота карты оскорбляет его глаза. Он восклицает:
— У американцев рынок в сто миллионов душ! Здесь, в Европе, через каждые двести или триста километров — китайская стена. Национальной индустрии грозит опасность. Она может задохнуться…
Национальная индустрия — это прежде всего он сам. И г-н Ситроен тяжело дышит. Он любит свежий воздух и крупные рынки. Но покорить Европу не в его власти. Он должен прибегать к военным уловкам, к разведке, к камуфляжу, к сапе. Он строит сборочные мастерские в Лондоне и в Кельне, в Милане и в Брюсселе. Осторожно пробирается он в Голландию и в Португалию, в Испанию и в Данию. Он укрепляется во французских колониях. Он ведет переговоры с польским правительством о постройке большого завода. Он устраивает новую экспедицию своих «гусениц». На этот раз он мечтает о Средней Азии. Ведь он отнюдь не враг Советского Союза. Он даже начинает проповедовать. Он читает лекции. Он выступает на конгрессах. Повсюду он говорит об одном: «Нам необходимы новые рынки!..» Он мечется среди «департаментов» дорогого отечества, где что ни шаг, то столб и агент, как мечутся хищники в зоологических садах: клетки нет, прыгай, если хочешь, но между тобой и миром ров достаточно широкий и достаточно глубокий, между тобой и миром — смерть.
Министры всех европейских государств, будь то фашисты или социалисты, говорят с американскими банкирами так, как говорили с Золотой Ордой суздальские князья. При этих беседах они отнюдь не вспоминают о тысячелетней культуре: о Рафаэле, о дворцах Версаля или о «Фаусте». Они хорошо знают, что «Фауст» приносит дохода куда меньше, нежели фильмы Гарольд Ллойда, что версальские дворцы лишены современного комфорта и что мистеру Моргану ничего не стоит закупить всех Рафаэлей.
Господин Андре Ситроен умеет чтить святыни. В торжественные минуты он смотрит на запад, хотя там и нет никаких рынков, хотя там только вода, а за водою Форд. Он смотрит на запад, как смотрят на восток набожные евреи, совершая свою молитву. Сион г-на Ситроена это Детройт, где один автомобиль на два с третью человека.
В Детройте сидит старик Форд. Его не могут пронять богомольные взоры г-на Ситроена. Перед Фордом карта. Эта карта куда больше той, что волнует г-на Ситроена. На карте Форда два полушария. Форд ведь тоже ищет новых рынков, и Европа для него то, что для г-на Ситроена Португалия. Он должен ее завоевать. Он измеряет емкость новых колоний: в Англию 200 000 автомобилей, в Германию 100 000…
Господин Андре Ситроен понижает расценки. Лента движется все быстрее. Жан Лебак, тот, что изготовляет шарниры, скоро умрет или сойдет с ума. Г-н Ситроен еще пробует отшучиваться: он, видите ли, рационализирует, следовательно, он ситроенизирует. Сложный глагол! Действие еще сложнее. Он делает все, что может. Но Форд все-таки впереди: его машины стоят вдвое дешевле. Во Франции г-на Ситроена защищает та самая китайская стена, которую он ежечасно проклинает, Но как ему тягаться с Фордом в Голландии или в Швейцарии?
На каравеллы Колумба Америка теперь отвечает гигантскими пароходами. В их трюмах автомобили. Форд тщится проникнуть даже в заветные департаменты г-на Ситроена, где 5000 агентов и 150 000 столбов. Он уже спустил во Франции цену до 25 700. Это в точности цена Ситроена. Но Форд не успокаивается. Он хочет пробить китайскую стену. Он строит во Франции заводы. Он выпустил новые акции. Эти акции распространяет банк «Устрика», тот самый, что поддерживает заводы Пежо, так же как банк Лазар поддерживает заводы Ситроена.
Господин Андре Ситроен окружен врагами. Пежо, наверно, сговорился с Фордом! Пежо изготовляет маленькие машины в пять сил и дорогие многосильные лимузины. Средних автомобилей он вовсе не изготовляет. Поход Форда ему не страшен. Форд не на него идет. Форд идет на Ситроена.
Но Форд не вся Америка. У всемогущего Форда тоже враги. Они под боком, в Детройте. Это автомобильный трест «Дженераль моторс». Как и Форд, трест хочет перейти океан. Только «Дженераль моторс» выбрал другую дорогу. Он не собирается строить в Европе свои заводы. Он шлет в Старый Свет не инженеров, но дипломатов. Он расчищает путь долларами: во главе «Дженераль моторс» стоит мистер Пьерпонт Морган. Трест уже наладил сношения с немецкими заводами Оппеля. Трест хочет сразить Форда. Франция — превосходный рынок, и «Дженераль моторс» понижает во Франции цены на «Шевроле».
Господин Ситроен наблюдает. Г-н Ситроен взвешивает. Он уже узнал однажды, что такое банк «Братья Лазар и К°». Ему предстоят новые испытания. Он может себя утешить одним: он не одинок. Мистер Морган знает цену всему: конституции, независимости, гордости, химии, Лиге наций и тысячелетней культуре. Мистер Морган может не только сменить министров, он может перечертить карту Европы. Соглашение «Дженераль моторс» с «Акционерным обществом Андре Ситроен» для него деталь рабочего дня, одна строчка настольного блокнота. Для г-на Андре Ситроена это жестокое испытание. Оказывается, что американские прессы умеют кромсать не только пальцы рабочих: они хорошо штампуют железо, они хорошо штампуют и человеческую жизнь. Из Нью-Йорка не видно огненных букв на Эйфелевой башне: там много своих башен и своих букв.
Когда Жану Лебаку из литейной сбавили 1 франк 20 сантимов на 100 шарниров, он вздохнул, выругался, но продолжал работать. Он знал, что лента не останавливается. Г-н Ситроен продолжает изготовлять автомобили. Он уже не в силах передумать, передохнуть. Он отдал все, чтобы дать людям дешевое счастье. У него не осталось даже собственного имени. Его имя превратилось в ходкую марку. Оно принадлежит теперь не ему, но всем акционерам «Акционерного общества». Он сам пустил эту ленту. Теперь он к ней прикован. Завтра будет отстроен завод Форда. Завтра придется снова понижать тарифы. Еще скорее закружится лента. Это значит столько-то смертей. Это значит увечья, отчаяние, безумие тридцати тысяч. Это значит унылый пот г-на Ситроена. Он больше не игрок. Он только карта. А у зеленого сукна — атлантические понтеры: мистер Морган и мистер Форд.
Господин Андре Ситроен работает. В Персию! В Болгарию! В Сахару! На полюс! Новых агентов! Новые столбы! Это уже не азарт. Это рок. Скорее!.. Ведь автомобили должны стоить дешево.
1929
Фермер привез домой зеленый горошек: люди больше не хотят покупать консервы. Фермер в злобе смотрит на автомобиль: этот зверь жрет бензин. За него берут налог. Он разоряет фермера. Зачем фермеру спешить: все равно больше никто не купит ни горошка, ни яиц, ни масла. Надо продать автомобиль. Но кто его купит?..
