О, по-твоему, это большое удовольствие лежать целый день в постели. А я тебе скажу: это было хуже, чем в тюрьме. Мне казалось, Хуан Тайтай слегка помешалась.
Она велела слугам убрать из комнаты все острые предметы, полагая, что ножи и ножницы могут перерезать нить жизни будущих поколений рода. Она запретила мне шить. Она велела мне сосредоточиться и не думать ни о чем другом, только о детях. И четыре раза в день в мою комнату входила очень милая служанка и, беспрестанно прося прощения, заставляла меня пить отвратительное на вкус лекарство.
Я завидовала этой девочке, потому что она могла выйти за дверь. Иногда, наблюдая за ней из окна, я представляла себе, что я — эта девочка, стоящая посреди двора, торгующаяся со странствующим сапожником, болтающая с другими служанками, выговаривающая что-то красивому посыльному своим высоким задиристым голосом.
Однажды, когда прошло еще два месяца безо всякого результата, Хуан Тайтай пригласила в дом старую сваху. Та внимательно осмотрела меня, вспомнила день и час моего рождения, справилась у Хуан Тайтай о моем характере и наконец выдала свое заключение.
— Теперь ясно, в чем дело. У женщины может появиться сын только при недостатке какого-либо из элементов. У твоей невестки с самого рождения было достаточно дерева, огня, воды и земли, ей не хватало только металла. Но когда она вышла замуж, ты увешала ее золотыми браслетами и другими украшениями, так что теперь у нее есть все, включая металл. А при полном наборе элементов она не может забеременеть.
Эта новость только обрадовала Хуан Тайтай — она ужасно любила хвастаться, что надарила мне кучу золотых украшений, чтобы уберечь от бесплодия. Я тоже обрадовалась, потому что почувствовала себя куда легче и свободнее после того, как с меня сняли все это золото. Говорят, такое случается при недостатке металла. Ты начинаешь мыслить как независимый человек. В тот день я стала думать о том, как бы мне освободиться от этого брака, не нарушив своего обещания родителям.
На самом деле это было очень просто. Я заставила Хуанов думать, что идея избавиться от меня сама пришла к ним в голову и что они сами решили считать свадебный контракт недействительным.
Много дней я продумывала свой план. Я наблюдала за всеми окружающими; я читала мысли, написанные на их лицах, и однажды почувствовала, что готова. Я выбрала благоприятный день: третий день третьей луны. Это был праздник Чистых и Светлых Дней. В этот день ваши мысли должны быть особенно чистыми: вы готовитесь поминать своих предков. В этот день люди приходят к семейным могилам. Они берут с собой мотыги и метлы, чтобы выполоть сорняки и дочиста вымести камни, и приносят пирожки и апельсины, чтобы угостить духов. Нет, этот день вовсе не мрачный — скорее что-то вроде пикника, — но он имеет особое значение для тех, кто мечтает о внуках.
Утром этого дня я разбудила Тянью и весь дом своими причитаниями. Прошло довольно много времени, прежде чем Хуан Тайтай пришла в нашу спальню.
— Что там с ней случилось? — прокричала она из своей комнаты и приказала кому-то: — Пойди и успокой ее. — Но поскольку мои вопли так и не затихли, она немного погодя ворвалась в спальню и принялась отчитывать меня пронзительным голосом.
Я зажимала себе рот одной рукой и глаза — другой. Мое тело извивалось так, словно меня терзала страшная боль. Это было вполне убедительно, потому что Хуан Тайтай отшатнулась и сжалась в комок, как испуганный зверь.
— Что с тобой, доченька? Говори скорее! — воскликнула она.
— О нет, это слишком ужасно, я не могу ни думать об этом, ни говорить, — произнесла я, не переставая корчиться и стонать.
Попричитав достаточно, я наконец объяснила, о чем мне так страшно было думать.
— Мне приснился сон, — сказала я. — Наши предки пришли ко мне и сказали, что хотят увидеть нашу свадьбу. Поэтому мы с Тянью устроили еще одну точно такую же церемонию для предков. Мы увидели, как сваха зажгла свечу и отдала ее служанке, чтобы та следила за ней. Наши предки были так довольны, так довольны. — Я опять начала тихонько плакать, но Хуан Тайтай бросила на меня раздраженный взгляд.
— Но потом служанка вышла из комнаты, где стояла свеча, и тут подул сильный ветер и загасил свечу. И предки очень рассердились. Они закричали, что наш брак обречен! Они сказали, что огонек Тянью задуло! Наши предки сказали, что если Тянью останется в этом браке, он умрет!
Лицо Тянью побелело. Но Хуан Тайтай только нахмурилась:
— Ты просто глупая девчонка, поэтому тебе и снятся такие сны! — и велела всем возвращаться по постелям.
— Мама, — позвала я ее хриплым шепотом. — Пожалуйста, не уходите! Мне страшно! Наши предки сказали, что если семья не примет меры, они исполнят свою страшную угрозу.
— Что за чушь! — закричала Хуан Тайтай, снова поворачиваясь ко мне. Тянью повернулся вместе с матерью; лицо у него было такое же хмурое, как у нее. И я поняла, что они почти попались — две утки, подбирающиеся к приманке.
— Они сказали, что вы не поверите мне, — произнесла я с отчаянием в голосе, — ведь для меня большая честь быть женой Тянью. Поэтому предки пообещали дать знаки, что порча уже коснулась нашего брака.
— Что за ерунду мелет твой глупый язык, — сказала Хуан Тайтай, вздохнув. Но не смогла удержаться: — Какие знаки?
— Мне приснился мужчина с длинной бородой и родимым пятном на щеке.
— Дедушка Тянью? — спросила Хуан Тайтай. Я кивнула, вспоминая хорошо известный мне портрет на стене.
— Он сказал, что нам будут даны три знака. Во-первых, он нарисовал черное пятно на спине Тянью и сказал, что оно разрастется и съест все тело Тянью, точно так же, как было съедено лицо дедушки перед смертью.
Хуан Тайтай быстро повернулась к Тянью и задрала его рубашку.
— Ай-йа! — вскрикнула она, потому что пятно действительно там было — та самая черная родинка, размером с отпечаток пальца, такая же точно, какой я ее видела на протяжении последних пяти месяцев, когда мы с Тянью спали вместе как брат и сестра.
— И тогда наш предок дотронулся до моего рта, — я похлопала себя по щеке, как будто бы она уже болела. — Он сказал, что у меня будут выпадать зубы, один за другим, до тех пор, пока я не перестану протестовать против расторжения нашего брака.
Хуан Тайтай раскрыла мой рот и содрогнулась, увидев дырку на месте сгнившего коренного зуба, выпавшего четыре года назад.
— И наконец я увидела, как он оплодотворил своим семенем чрево служанки. Он сказал, эта девочка только прикидывается, будто вышла из плохой семьи. На самом деле в ней течет императорская кровь, и…
Я откинула голову на подушку, сделав вид, что продолжать у меня нет сил. Хуан Тайтай вцепилась мне в плечо:
— Что он сказал?
— Он сказал, что эта девочка предназначена небом в жены Тянью и что из его семени вырастет ребенок Тянью.
Еще до обеда они приволокли служанку свахи в наш дом и выколотили из нее ужасное признание.
И после долгих поисков они разыскали и служанку, которая мне так нравилась, ту самую, за которой я наблюдала каждый день из окна. Я видела, что когда бы ни появлялся красивый посыльный, ее глаза расширялись и задиристый голос становился тише. А позже я заметила, как округляется ее живот, а лицо вытягивается от тревоги и страха.
Можешь себе представить, как счастлива она была, когда они заставили ее рассказать правду о своем императорском происхождении. Я слышала потом, что чудо вступления в брак с Тянью настолько ее поразило, что она стала очень набожной и приказывала слугам подметать могилы предков не просто раз в год, а каждый день.
К этой истории больше нечего добавить. Они не очень сильно винили меня. Хуан Тайтай получила внука. А я получила одежду, билет до Пекина и столько денег, что мне хватило на дорогу в Америку. Хуаны просили только, чтобы я никогда не рассказывала сколько-нибудь влиятельным лицам историю своего расторгнутого брака.
Это подлинная история о том, как я сдержала слово и принесла в жертву свою жизнь. Посмотри на золото, которое я сейчас ношу. Когда я подарила жизнь твоим двум братьям, твой отец подарил мне эти два браслета. Потом родилась ты. И каждые несколько лет, когда у меня появляется немного лишних денег, я покупаю еще один браслет. Я знаю, чего я стою. Все они настоящие, в каждом двадцать четыре карата.
Но одного я никогда не забываю. В праздник Чистых и Светлых Дней я снимаю все свои браслеты. Я вспоминаю, как однажды пережила настоящее озарение и к чему это привело. И я помню тот день, когда молоденькой девочкой, с лицом, закутанным красным свадебным шарфом, обещала не забывать себя.
Как чудесно опять стать той девочкой, снять с себя шарф и открыть лицо и почувствовать, каким легким снова становится тело!
Госпожа Луна
Все эти годы я держала при себе все свои желания. И поскольку я так долго молчала, сейчас меня не слышит даже моя собственная дочь. Она сидит у своего новомодного бассейна и слышит только свой плейер, свой радиотелефон, своего большого важного мужа, а он интересуется, почему, купив уголь для жаровни, она забыла про жидкость для поджигания.
