— Ну, теперь порядок! — сказал он и тяжело зашагал обратно, все еще держа в руке ботинок и припадая на одну ногу. Он то ли улыбался Коди, то ли щурился от солнечного света. Весна еще толком не наступила, но в воздухе уже ощущалось живительное тепло, и бледное солнце расплескивало его на плечи Коди. Он достал из картонного футляра стрелу и наложил ее на тетиву.
— Не торопись, сынок, — посоветовал отец, — все надо делать как следует.
Опять лекция… Сейчас начнет воспитывать… Коди со вздохом опустил лук. Отец нагнулся и стал надевать ботинок, не расшнуровывая его (мать ненавидела эту привычку). Сквозь черный вискозный носок просвечивала пятка. Коди отвернулся. Ему исполнилось четырнадцать, и он уже перерос эти семейные прогулки, а тем более такие развлечения, как лук и стрелы; другое дело, если бы ему их просто подарили, тогда можно было бы устроить состязание с друзьями или пострелять в оконные стекла и в уличные фонари. Ну и выдумки у папаши! Одна глупее другой. Мать, совершенно равнодушная к спорту, собирала у изгороди засохшие цветы. Маленькая сестренка застегивала кофту посиневшими руками в цыпках. Одиннадцатилетний брат Эзра жевал соломинку и тихонько напевал, явно скучая по своей бамбуковой дудке с шестью дырочками для пальцев — он все время наигрывал на ней разные песенки.
Эзра тайком прихватил сюда дудочку, но отец велел оставить ее в машине.
Двое закадычных приятелей Коди в это самое время смотрели кинофильм «Воздушный флот» с Джоном Гарфилдом и Фэй Эмерсон. Коди дорого бы дал, чтоб очутиться сейчас вместе с ними.
— А левую руку держи вот так, — объяснял отец. — Не напрягая запястье. Понял? И не горбись. В инструкции говорится, что именно стрельба из лука помогала развивать правильную осанку. Раньше люди ходили сутулые — все, кроме лучников. Ты наверняка об этом не знал, так ведь?
Нет, Коди об этом не знал. Он стоял как глиняное изваяние, а отец подталкивал его с разных сторон, словно придавая ему нужную форму.
— В старые времена… — начал было рассказывать он.
И тут Коди спустил тетиву. Зумм… Задев самый край мишени, стрела отскочила и упала на корни дерева.
— Это еще что за фокусы? — спросил отец. — Разве я дал команду стрелять? А?
— Она сорвалась, — ответил Коди.
— Что значит «сорвалась»?
— Все равно бы проскочила мимо. Слишком твердый ствол…
— Это еще неизвестно, — возразил отец. — Торопишься, как всегда. И когда только ты научишься держать себя в руках?!
Продолжая ворчать, отец (сам не умевший держать себя в руках, о чем мать не раз говорила ему) бросился к мишени, сбивая на ходу головки сухих цветов. Семена и сухие стручки кружились в воздухе.
— Что за олух! Все пропускает мимо ушей! И зачем только я стараюсь? — бормотал отец.
Заслонясь рукой от солнца, мать спросила:
— Попал?
— Нет, конечно. Как можно попасть в цель, если он даже не дослушал меня до конца.
— В цель, как известно, попадают без предварительных объяснений, — буркнул Коди.
— Что ты сказал?
— Теперь пусть Эзра попробует, — предложила мать.
Отец поднял стрелу и воткнул ее в самое яблочко, в центр мишени.
— Ну? Будешь говорить мне, что она не вонзается? — спросил он у Коди. Стрела держалась прочно. — Посмотри: стальной наконечник. К тому же у этого дерева пористая кора. Я специально выбрал его. Ты мог бы запросто всадить стрелу в мишень.
— Ха-ха, — сказал Коди и пнул ногой комок земли.
— Что ты сказал, сын?
— Пусть попробует Эзра, — повторила Перл. — Бек, пусть Эзра попробует.
Эзра был ее любимцем. В семье об этом знали все.
Эзра смутился, перебросил соломинку из одного уголка рта в другой.
Бек подошел к ним.
— Не знаю, не знаю. Иногда меня просто удивляет… — ворчал он.
— Эзра, сынок, попробуй теперь ты попасть в эту мишень, — сказала Перл.
Бек взглянул на Коди не то с сочувствием, не то с отвращением и вынул из картонного футляра новую стрелу.
— Ну что ж, Эзра, давай попробуем. Только не торопись, как Коди.
Не выпуская соломинки изо рта, Эзра подошел к Коди и взял у него лук.
Вот смеху-то будет! Такого размазни днем с огнем не найдешь. Он и стоять-то как следует не умеет. Все у него не по-людски. Эзра выставил локти, точно крылья, пряди растрепанных светлых волос падали ему на глаза.
— Погоди, погоди, — повторял Бек, — ну в чем дело?
Он ходил вокруг Эзры, расправляя его плечи, показывал, как правильно держать лук. Эзра не сопротивлялся. Мысли его были заняты чем-то другим. Его внимание, по всей видимости, привлекало проплывавшее мимо облако.
— Ну ладно, — сдался в конце концов Бек. — Стреляй. Слышишь?
Эзра спустил тетиву. Стрела молнией полетела вперед по прямой, не описав ни малейшей дуги, словно ее направляла какая-то невидимая нить, — может, это была чистая случайность, но стрела Эзры расщепила стрелу, которую Бек воткнул раньше, и, трепеща, вонзилась в самый центр мишени. Воцарилось напряженное молчание. Его нарушило восклицание Бека:
— Нет, вы только посмотрите!
— Ай да Эзра, — сказала Перл.
— Эзра, — закричала Дженни, — погляди, что ты сделал с этой стрелой!
Эзра вынул соломинку изо рта.
— Я нечаянно, — сказал он. (Он вечно все ломал.)
— Нечаянно? — переспросил Бек срывающимся голосом. Помолчал и, овладев собой, продолжил: — Так-то, сынок. Это лишний раз подтверждает, как важно следовать инструкции. Ты только взгляни, Коди! Видишь? В самое яблочко! Если б ты слушал меня так же внимательно, а не спешил как угорелый…
С этими словами он направился к мишени, продираясь сквозь заросли. Дженни со всех ног бросилась за отцом, чтобы поспеть первой. Поэтому Коди не мог сразу стрелять, хотя у него и чесались руки. Он должен, во что бы то ни стало должен расщепить вторую стрелу, как Эзра расщепил первую. Что, собственно, мешает ему сделать это? Он сам дрожал, как натянутая тетива. Коди наклонился, вынул из картонного футляра новую стрелу. Натянул тетиву, прицелился — сначала в сухой куст, затем в пропыленный синий галстук отца и наконец в Эзру. Тот, как всегда задумчиво, брел куда-то. Коди прицелился в светловолосую растрепанную голову брата.
— Зумм… Бум-бум! Попался!
Эзра медленно повернулся и увидел Коди.
— Не надо! — закричал он.
— Ага!
Эзра бросился ему навстречу, по-дурацки размахивая руками.
— Перестань, перестань, перестань! — кричал он. — Перестань!
Неужели он и в самом деле решил, что Коди выстрелит в него? Коди не сводил глаз с брата. Раскинув руки, Эзра прыгнул ему навстречу. Он, как любовник, сжал Коди в своих медвежьих объятиях и повалил на спину. У Коди перехватило дух. Он лежал, задыхаясь под тяжестью теплого костлявого тела Эзры.
А куда же девалась стрела?
В конце концов Коди удалось сбросить Эзру и сесть. Оглядевшись, он заметил, что мать, опираясь на руку отца, идет к ним навстречу; на плече ее блузки алело кровавое пятно.
— Перл, боже мой, Перл! — повторял отец.
Коди повернулся и посмотрел на Эзру, бледного и растерянного.
— Вот видишь? Видишь, что ты наделал?
— Я?!
— Ну а теперь давай в меня, — сказал Коди.
Он поднялся на ноги и пошел прочь.
В один из будних дней, когда отец был в отъезде, мать отправилась в магазин купить кое-что к ужину, а Эзра и Дженни делали уроки, Коди прострелил из пневматического ружья кухонное окно. Потом он выскользнул во двор, просунул в образовавшуюся дырку длинную леску с привязанным к ней ржавым ключом и, возвратясь на кухню, подтянул леску, так что ключ уперся снаружи в оконное стекло. Леску он прижал к подоконнику цветочным горшком.
Когда мать вернулась из магазина, Коди сидел за кухонным столом и раскрашивал карту Азии.
Покончив с уроками, Дженни и Эзра вышли во двор. Всю неделю Эзра учил Дженни отбивать мяч (в школе она играла хуже всех). Едва они вышли за дверь, Коди подкрался к окну. В сумерках он увидел: брат и сестра заняли свои места во дворе, отгороженном от соседей кустарником. Они стояли до смешного близко друг к другу; Дженни — возле самого дома — робко подняла над головой биту, будто готовясь прихлопнуть какого-то крохотного зверька. Эзра мягко подал ей мяч. Он и сам-то был не из лучших игроков. Дженни резко, со свистом размахнулась битой — мяч пролетел мимо, и она подобрала его среди мусора возле черного хода. Потом она ударила по мячу, да так неловко, что Коди с удивлением подумал: зачем Эзра с ней столько возится? Эзра поймал мяч и снова послал его Дженни. Когда мяч летел к дому навстречу бите, Коди схватил конец лески, прижатый цветочным горшком, и резко рванул на себя. Оконное стекло разлетелось, осколки со звоном посыпались в комнату. Дженни повернулась и застыла на месте. Эзра от изумления раскрыл рот.
