В общем, полет был непростой. Утомительный.
Наконец Вася прилетает в Шереметьево.
На него через стекло холодно и молча смотрит пергидрольная девушка-пограничница, смахивающая на дешевую блядь, с испитым лицом, с прыщами на нем. Вася улыбается и говорит ей с наигранной нерусской ласковостью:
– Добрый день.
Она поднимает голову от паспорта и с ненавистью смотрит на него. После отдает паспорт, и Вася, похмельный и недовольный, идет по залу с низеньким потолком, с подслеповатыми лампочками. Он при этом бормочет:
– Блядь, и это лучший аэропорт страны! Самый богатый! Какое убожество... А народ-то злой какой. Как там? Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак. Хотя нет, и собак что-то я не очень. Может, кошек начать любить? Не, кошки – это мелко. Там и до мышей доебемся...
Наконец Вася приезжает домой на битом старом «жигуле», за рулем кавказец. Он живет в хрущевке ближе к окраине, квартира – двушка, судя по неухоженности и обилию случайных, бессмысленных предметов, похоже, съемная. Вася обнялся с женой, поцеловал дочку. Обе улыбаются, но потом, когда он отвернулся, у обеих сделались суровые лица, и они за его спиной переглянулись. Вася идет в санузел и там – внимание – залезает в черную ванну. Приняв ее, он проходит на кухню, там жена, которая отправила дочку спать, а также салат оливье, порезанная колбаса и бутылка водки. Жена в белье из секс-шопа, Вася одной рукой ест и пьет, а другой ухватывает жену за тело, глаза бегают, он не разрывается между своими желаниями: то ли выпить и закусить, то ли быстрей в койку. Жена свободной от Васи рукой берет пульт, и бежит по каналам, и останавливается на порно. Там немецкие блондинки стонут под неграми.
– О, а это что?
– А я кабель провела.
Она щелкает дальше и наконец останавливается на канале, где черные кобели трахают даму. Идут титры: по материалам сайта «Как сношаться с кобелями, чтоб не покусали». Кобель кусает даму, увлекшись, она орет. Вася с женой смеются. Вася смотрит дальше на кобелей и все-таки морщится. После они идут в койку, Вася тащит туда же недопитую бутылку водки... Они предаются восторгам любви. Потом пьют дальше, начинают новую бутылку.
Утро. Светло. Вася встает. Жена смотрит на него с ненавистью.
– Ты чё?
– Сам знаешь.
– Что я знаю? Кончай.
– Нет.
– Ну!
– Я сказала «нет», – говорит она железным голосом. Она смотрит на Васину грудь, на которой на гайтане крестик. – Ты же обещал!
– Что обещал?
– Снять.
– А, ты опять за свое! Ну перестань. Ну выкинь ты эту дурь из головы.
– Нет. Все.
– Что все?! Ёб твою мать, ну что все? Какого хера? Ну прекрати же ты! – Он орет, он страшен со злым лицом, он растрепанный и похмельный. Она встает с кровати, мелькнув голым телом, и хочет выйти из комнаты. Вася вдохновился и ухватил ее за талию. Она отталкивает его руку. Он тянет ее к себе все равно. У нее спокойное ровное лицо. Она стоит голая равнодушно и говорит:
– Все. Уходи. Иди в душ, а я тебе пока соберу вещи.
– Послушай. Ты сошла с ума. Дура! Дура! Все, забудь это, и все – будем жить, как раньше. Ты же нормальная баба. У тебя все в порядке, все при тебе. Давай, а?
– Нет. Не-ет. Уходи сразу, а то хуже будет.
– Ты что, отравишь меня, ведьма? Или задушишь во сне?
– Потом узнаешь. Если не уйдешь по-хорошему.
– Я люблю тебя.
– Это не смешно.
– Я люблю тебя.
– Пошел на хуй... – После паузы: – И пленки свои забери. А то прям на голову сыплются.
Через десять минут Вася с теми же самими здоровенными сумками, с которыми он вчера прилетел, и еще у него чемоданчик с пленками, с его архивами, стоит на улице под домом и смотрит вверх на свои окна. Потом отворачивается, смотрит на дорогу и чешет затылок: куда б поехать? Он достает блокнот и начинает листать. Там телефоны: Маша, Нина, Вероника, Анжела и прочее в таком духе. Ясно, что сейчас не время к ним ехать, не та ситуация. Тем более что – это становится ясно после того, как Вася распахивает бумажник и видит там пару скупых банкнот, – и денег-то нету. Возле Васи останавливается «жигуль», открывается дверь, и шофер вопросительно смотрит на Васю:
– Куда ехать?
Вася машет рукой, «жигуль» уезжает. Вася с кошелками плетется к метро. Какая-нибудь «Петровско-Разумовская», с ларьками, и оптовым рынком, и грязными «Газелями».
Он подходит к станции, стоит в очереди за билетом, потом спускается вниз... С ним рядом на эскалаторе едут две собаки, черная и бежевая.
– Чё это они тут делают? – спросил Вася недовольным голосом непонятно кого.
– А они уже давно ездят в метро. Сами по себе. Научились как-то! Может, раньше они жили с хозяевами и катались, а после их выгнали из дома, и они по старой памяти... – объясняет дедушка-попутчик. – В газетах пишут, что таких много уже. Умные, что ли, такие.
– А куда ж они едут? Куда им ездить? Зачем?
– А кто их знает. Вы же едете куда-то, вот и они.
– Насчет меня... Я, кстати, сам непонятно куда еду. Я не очень хорошо себе представляю, куда дальше. Наездился я чего-то...
Вася выходит из вагона, плетется по платформе, после поднимается наверх и скоро сидит на кухне в холостяцкой квартире своего дружка Доктора. Они садятся пить водку, даром что время утреннее, на столе все те же салаты – оливье, корейская морковка, селедка под шубой и нарезка из брауншвейгской колбасы.
– Ну, за все хорошее! – Звенит стекло рюмок, они опрокидывают их. После, не закусывая, сидят молча. Каждый думает о своем. Доктор молчит, он не торопится с расспросами. И так проходит какое-то время. Наконец Вася доходит до кондиции и начинает рассказывать. Это все показывается.
Вася, значит, едет однажды в метро, с кофром, с фотокамерой на шее – понятно, кто он такой. Двое пассажиров, он и она, симпатичные, солидные – непонятно даже, как они попали в метро, – смотрят на него и шепчутся. После он подходит к Васе, подсаживается и говорит:
– Вы, наверно, профессиональный фотограф?
– Ну.
– Хороший?
– Гм...
– Извините, что я к вам пристал. Просто я хотел вам предложить небольшую работу. Мы сможем хорошо заплатить. Но... Так нужно, чтоб это было в тайне. И пленку чтоб вы нам оставили.
Вася хмурится. Человек кидается его утешать:
– Да нет же, там ничего такого особенного! Просто мы с моей девушкой хотим на память сделать такие, ну, интимные фото. Это, конечно, немного странно, но уж так... Извините, если что.
– А, в этом смысле! Ну давайте, а чего...
Они выходят из метро, ловят частника и едут по Москве. Васе на голову натягивают, закрывая глаза, черную шапку, чтоб он не узнал дорогу. После в большой квартире, в просторной гостиной, на дорогих диванах молодые резвятся, а Вася, поставив свет и треноги, снимает. Далее хозяин, накинув халат, дает Васе пачку денег, а девка посылает Васе воздушный поцелуй. Вася идет к двери, но хозяин его окликает:
– Пардон, а как насчет пленочек?
Вася улыбается и лезет в кофр, достает пленки, протягивает заказчику, и все это с виноватым, глупым лицом. Потом идет нарезка из кадров – Вася заходит, здоровается, ставит свет, люди раздеваются – и вперед. Секс становится групповым. Потом все повторяется еще и еще раз... А после антураж меняется: молодые все в черном, и из других комнат выходят гости тоже в черном, человек 30, как раз по размерам большого зала. Зажигаются черные свечи, и выходит бабушка – ее зовут баба Валя – в черной фате. Начинается, типа, черная месса. Выводят здоровенного черного кобеля, и начинается венчание. По Васиному лицу видно, что ему не по себе.
Он просит выпить, ему подносят. Вася выпивает полстакана водки, у него на лбу выступает пот. Он достает камеру, снимает, меняет объективы. Потом еще выпивает, мы видим только ужас на его лице, но что там в зале – можно только представить себе.
После гостям стали разносить угощение – собачий корм «Педигри пал». Они ели, а после надевали ошейники, становились на четвереньки и выли, и смеялись. Было очень весело. Вася побежал в сортир, прикрыв ладонью рот, и там закрылся. В сортире он достал из кармана кассету с фотопленкой и засунул ее сперва в презерватив, а после себе в жопу. На выходе из этой нехорошей квартиры Васю обыскали, раздев догола, – но в жопу, надо сказать, не заглянули. Он уехал с пачкой денег, в принципе довольный. С черной шапкой на голове его довезли до метро и там, как обычно, выпустили.
На одной из съемок Вася видит этого кобеля, лежащего в гробу, высеченном из цельной глыбы угля. Там стоят в огромных количествах венки с лентами: «Вождю московских сатанистов – от ЦК КПРФ», «Другу и товарищу – от московских чекистов», «От международной закулисы», «Скорбим вместе. Геи и лесбиянки», «От олигархов Кремлевского пула», «Верному соратнику от бен Ладена», «Нефтянка скорбит вместе с вами! Поднимем цены в знак солидарности!»
В толпе скорбящих мы видим Сергея Цигаля, журналиста и скульптора. Баба Валя подходит к нему и говорит:
