Видно было, что комнатой своей юный Ивасаки доволен. Прекрасный вид на пруд Синобадзу, на парк Уэно за ним, а вдали – серый силуэт храма Сэнсодзи.
– Там мой дом, – показал в окно Хитоси.
– А, Сэнсодзи… отлично. Ну давай присядем и займемся этой головоломкой с иксом и двумя игреками.
Хитоси сел на предложенный ему стул, извлек из сумки тетрадь и спросил, расстегивая куртку:
– К тебе часто гости ходят?
– Нет, не слишком. Знаешь, на Западе ходить в гости – обычное явление. Родители то и дело посещают западные миссии. Там, говорят, можно увидеть и услышать совершенно невероятные вещи. Эти белые – очень странные люди.
Для Хитоси белые – в первую очередь русские, тема ему неприятна, и он спасается вопросом о туалете. Хозяин объясняет дорогу: налево, направо, еще раз направо и вниз. И бросает вдогонку:
– Осторожно, клозет у нас западный.
– Как?
– Ну, на западный манер. Доултон.
«Западный сортир, – размышлял Хитоси, удаляясь. – Чего только не придумают? Обязательно надо подражать этим дуракам, диким варварам! Носы себе отращивать! Волосы красить в желтый цвет! Западный…» Погруженный в эти мысли, Хитоси забыл следить за поворотами и оказался перед большой лакированной дверью, вовсе не похожей на дверь в интимный закуток, но… «на западный манер», пожал плечами Хитоси и без стука открыл эту дверь. Шагнув через порог, он нос к носу столкнулся с девицей-однолеткой или чуть помладше, чем он, которая как раз схватилась за куклу… западную куклу. Кровать, шкаф, столик с лампой… Нет, на туалет не похоже, даже на западный.
– Ты кто?
Девица задала этот вопрос без малейшего удивления или испуга, скорее с легким раздражением. «Характерец!» – подумал Хитоси и ответил:
– Хитоси. Хитоси. Дом Сога.
– Дом чего? Впервые слышу.
Тон ее раздражал Хитоси, и он едко заметил, обращаясь к окну:
– Поменьше бы куклами занималась, наверняка бы знала. Имя Сога внесено во все учебники истории.
Девица смерила Хитоси презрительным взглядом и скривилась.
– А-а-а, один из тех типов, которых затаскивает в дом мой старший братец. Из кварталов бедноты.
– С голоду не мрем. А если ты называешь бедными тех, у кого меньше денег, чем у твоей семьи, то весь мир надо записать в бедняки.
– О времена! Нищий пыжится прослыть остроумцем! Ужасная пора!
– Если б не эта ужасная пора, твой дедушка так и остался бы нищим, каким он был всю свою жизнь.
Таких наглецов дочь Ивасаки еще не видывала. Она широко раскрыла глаза, потом опомнилась и осыпала Хитоси градом всякой мелочи, которая попалась ей под руку. В молодого человека полетели деревянные кубики, цветные карандаши, стеклянные пуговицы, вазочка… комнаты таких избалованных негодниц всегда захламлены кучей мелкой дряни.
– Юп-пи-и-и! – захохотал Хитоси, отскакивая за дверь. – Комната смеха на западный манер!
Большая честь – быть удостоенным погребения в святилище Ясакуни, в последнем убежище героев на протяжении вот уже многих веков. После недавних войн в Корее, в Китае, против России число погибших героев резко возросло. Территориальная экспансия, жажда наживы плодила, славила и убивала героев.
Для мамаши Сога погребение мужа в Ясакуни представляло собой окончательное утверждение чести семьи. Каждое воскресенье она поднималась в половине шестого утра, приготавливалась и будила Хитоси, отсыпающегося за неделю учебных занятий. В сопровождении сына она отправлялась к дверям святилища, открываемым в восемь. Времени как раз хватало, чтобы, поклонившись могиле мужа, вернуться в лавку к половине десятого, когда появлялись первые туристы.
Трамвай в семь сорок семь доставлял их к воротам Ясакуни без пересадок. В трамвае они чаще всего сидели, Хитоси успевал даже вздремнуть, не обращая внимания на грохот, толчки и раскачивание железного транспортного ящика. Мать дергала его за рукав, они выскакивали на улицу, дверь за ними закрывалась, и трамвай грохотал дальше. «Скорей, скорей, – торопила мать. – Отец нас ждет, а туристы ждать не будут». – «М-мда», – мычал Хитоси, подавляя зевок и косясь на сверток в руках матери. Приносимые ею дары каждый раз вызывали у Хитоси повышенное слюноотделение: персики от Бидзэна, земляника от Этиго, вишни с острова Кюсю, тайваньские бананы, дыня из Юбари…
– А что у нас на завтрак? – еле разлепляя веки, вопрошал Хитоси.
– Молись, сынок, молись, сосредоточься на молитве. Дух твоего отца витает вокруг нас. И не задавай глупых вопросов.
Хитоси соединял ладони и закрывал глаза, изо всех сил стараясь не заснуть. Секунды казались часами. Однажды он спросил мать, куда деваются все эти плоды, все фрукты и ягоды. Камень, всюду камень, каждый раз все тот же безупречный, неподвижный, и вдруг персиков, бананов, вишен как не бывало. Исчезли необъяснимо.
– Это значит, что твой отец оценил наши подарки, вот и все. Перестань задавать глупые вопросы.
– Ты хочешь сказать, что это папа…
– Да, папа, конечно, кто же еще?
– Вишни и клубнику?
– Да, вишни и клубнику.
– И дыню?!
– Ну и дыню тоже…
– И он для этого спускается с неба?
– Да? с неба на землю. Если подумать, не так уж и далеко, вон оно, небо, у нас над головами.
Понятно. То есть совершенно непонятно. Отец на небе. И он спускается на землю, чтобы слямзить фрукты! Бедняга Хитоси никак не мог постичь логику покойников.
– Если бы я мог спуститься с неба на землю, я бы тебя навестил, вместо того чтобы вишни таскать. Не думаю, что на небе нужны дыни, персики да вишни.
– Вот чему вас в школе учат! Непочтению и непослушанию! Ты, значит, матери не веришь?
Гораздо больше, чем пропавшие вишни, беспокоила Хитоси другая тема. Ведь неспроста отец жил возле храма Сэнсодзи. Сога всегда были буддистами, об этом все знают. Было бы логично, если бы отца погребли здесь, где он жил. Мама могла бы об этом позаботиться, добиться, чтобы прах отца вернулся в Сэнсодзи.
– Видишь ли, сынок, Ясакуни – это большая честь. Ясакуни! – гордо повторяла она.
– Но они не буддисты. Лицемеры, идолопоклонники Аматэрасу.
– Ох, велика разница, – пожимала плечами вдова. – Сейчас это уже все равно. Они теперь как муж и жена, Будда и Аматэрасу.
Литература – Сога. Математика – Сога. Мораль и право – Сога. Естествознание – Сога. История – Сога. Физика и химия – Сога. Иностранные языки – Сога. Сога – притча во языцех, постоянная тема бесед учителей. Директор улыбается:
– Вы, Сога, просто-напросто коллекционер первых мест. Отлично, вами можно гордиться.
Подкрепляя слово делом, директор неловко вытянул руку и взъерошил волосы ученику-рекордсмену. И сразу же вызвал в школу его родительницу, чтобы сообщить ей, что достижения ее сына… мм… немножко… э-э, как бы это выразить… чрезмерно потрясающи, просто катастрофические… неприемлемые!
– Понимаете, госпожа, нельзя допустить, чтобы мальчик задавил целый класс. Это унижает других учеников.
– Да вовсе нет! Хитоси всегда помогает товарищам, у него отличные отношения с классом.
– Ах, дети, дети… Малые, неразумные, не понимающие, что происходит в этом дурацком мире. Но вот их родители… Интересуются, вмешиваются. Удивляются, как это какой-то простой парень затмевает их благородных отпрысков. Это их поражает.
– Так что же я могу сделать? Это ваша проблема, не моя.
– Да, госпожа, разумеется… Но как бы вам это объяснить… Новая конституция, дарованная нашим благословенным императором, провозглашает равенство всех граждан империи. И мы твердо верим во все эти благоглупости, распространяемые с благословения его славного величества. По той же причине мы подделываем табели успеваемости, мухлюем с показателями, внушаем нашим милым деткам, что они равны… особенно равны отпрыски добрых семейств. А ваш сын в картину не вписывается. Слишком он одарен.
– Я не понимаю. Ведь вы и приняли его потому, что он одаренный, так ведь?
– Разумеется, госпожа, разумеется. Мы рады одаренным детям и всячески способствуем их развитию. Но существуют некие подразумеваемые правила конформизма, слитности с массой. Это нытье недовольных родителей меня крайне раздражает.
– Чего же вы от него хотите?
– Ничего и еще раз ничего. Вот если бы он выглядел чуть скромнее… до конца периода обучения.
– До конца? А университет?
– Университет? Так вот он о чем думает!
– Конечно, он не раз говорил, что будет учиться столько, сколько сможет.
– Гм… Университет. Он ведь не сын банкира или министра. Парень из города. Я имел в виду лишь обязательную программу. Университет… Откуда у парня такие амбиции?
Когда директор задал этот вопрос самому Хитоси, тот ответил не задумываясь:
– Наследие дома Сога. – Осознав, что ответ прозвучал дерзко, он потупился и продолжил мягче: – Мне кажется…
