Из глубокого сна Ульяну вывел резкий звонок мобильного. Не открывая глаз, она нащупала на тумбочке ненавистную трубку.
— Алло, — сонно прошелестела Уля, — ну кто там, говорите…
— Я так и знал, разбудил! — В телефоне послышался виноватый голос Стаса Макеева.
— Ну раз знал, зачем звонил-то? — резонно поинтересовалась Ульяна, вглядываясь заспанными глазами в светящийся циферблат будильника. — Я весь вечер в больнице проторчала, всего пару часов и поспала.
— Прости бога ради, все, спи!
— Ну уж нет, теперь у меня весь сон как рукой сняло, давай рассказывай, чего хотел. — Ульяна включила ночник, уселась поудобнее и приготовилась слушать.
Честно говоря, она рассчитывала, что Стас будет говорить ей какую-нибудь романтическую чепуху — например, что он думал о ней весь день, смертельно соскучился и ждет не дождется их завтрашней встречи, однако услышанное подействовало на Ульяну лучше холодного душа.
— Видишь ли, какое дело… — нерешительно начал Макеев, — тут Абраша твою пациентку в срочном порядке к операции готовит.
— Что?! — Окончательно проснувшись, Ульяна аж подскочила на кровати. — Какую пациентку? Зачем?
— Астахову.
— Ксюшу? С какой это стати? Кто распорядился?
— Точно не знаю, но Люся сказала, что это личная инициатива Либермана.
— Хана девчонке! — выдохнула Ульяна и, вскочив с кровати, принялась яростно натягивать на себя разбросанные по всей комнате вещи, — отрежет все на фиг, церемониться не станет! Я ведь Абрашу знаю как облупленного! Он ярый противник консервативного лечения! — Ульяна просунула голову в узкий ворот водолазки и запрыгала на одной ноге, натягивая джинсы.
Воспользовавшись паузой, Макеев робко встрял в эмоциональный монолог Караваевой:
— Уленька, а тебе не кажется, что ты слегка преувеличиваешь и делаешь из нашего в общем-то безобидного Абрама Семеновича какого-то кровожадного монстра? А вдруг у Астаховой и правда плохи дела и Абраша почувствовал неладное?
— Да запах денег он почувствовал, неужели не понятно? — зло бросила Ульяна, роясь в сумочке в поисках ключей. — Черт, и почему они пропадают в самый неподходящий момент? Стас, я буду минут через тридцать, и это в лучшем случае, поэтому мне нужна твоя помощь.
— Не, Уль, не сейчас. — Макеев уже сто раз пожалел, что проявил инициативу и позвонил этой сумасшедшей Караваевой, ведь знал: ничего хорошего от звонка не будет. Вот дернул же черт… — Мне пациентку пора готовить. Прости, что зря взбаламутил.
— Погоди, Стас, никого готовить не надо. — Уля бросила сумку и стала методично осматривать все поверхности в доме, выясняя, куда она могла зашвырнуть ключи. — Ты должен остановить Либермана. Заставь его дождаться моего приезда. Пойми, у Ксюши случай особенный, я должна обязательно поговорить с ним.
— Нет, Уль, мы так не договаривались. — На другом конце провода Макеев недовольно поморщился, он терпеть не мог любые конфликты, особенно если они не затрагивали его интересы. — Я тебя предупредил, дальше сама разбирайся! — и, не дожидаясь ответа, Стас дал отбой.
Телефон Абраши находился вне зоны действия сети, зато на посту трубку сняли мгновенно.
— Надя? Это Караваева, что там с Астаховой из восьмой палаты?
— К операции готовим, Ульяна Михайловна.
— Какие показания?
— Вроде острый живот, — нерешительно промямлила Ласточкина, — но вы лучше у Абрама Семенович спросите, это он распорядился.
— Ясно! Срочно найди его и позови к телефону.
— Прямо сейчас не могу, у него выскабливание… внеплановое. — Ласточкина произнесла последнее слово столь многозначительным тоном, что Ульяна все сразу поняла.
— Вторая партия жриц любви пожаловала! — не удержалась от колкости Караваева. — У Абрама Семеновича сегодня настоящий субботник! Где уж тут к телефону подойти. Хотя, может, оно и к лучшему. Слушай меня внимательно, Наденька…
Дав ценные указания нерадивой медсестре, Ульяна на ходу накинула плащ, в кармане которого обнаружились злополучные ключи, сунула ноги в первые попавшиеся туфли и стремглав вылетела из квартиры. «Если повезет и поймаю машину у подъезда, то должна успеть, — думала она, с силой вдавливая в стену ни в чем не повинную кнопку лифта. — Ночами Абраша обычно нетороплив, наверняка между операциями захочет передохнуть, выпить чашечку кофе, выкурить сигарету… Только бы повезло, только бы повезло…»
Однако в этот вечер удача была не на стороне Ульяны Михайловны. Уже на первом этаже она обнаружила, что забыла дома кошелек. Ворча и ругаясь, Уля вернулась в квартиру, снова провозилась с ключами, подождала лифт, а тем временем драгоценные секунды, от которых зависело будущее Ксении Астаховой, пропадали даром. Выскочив из подъезда, она решила наверстать упущенное, но оступилась, упала и больно ударилась о мостовую.
— Ну все, теперь точно дороги не будет. — Потирая ушибленное место, Ульяна с тоской огляделась вокруг.
Как и следовало ожидать, машин на горизонте не наблюдалось, хотя обычно водители-частники любили парковаться в их тихом квартале, автобусы в ночное время ходили редко, а желающих добраться с ветерком до ближайшей станции метро было хоть отбавляй. Слегка прихрамывая на ушибленную ногу и не переставая ругать себя за неуклюжесть, Ульяна побрела в сторону проспекта Андропова. Изредка мимо нее проносились спешащие куда-то машины, но ни одна из них даже не сбавила скорость возле одиноко голосующей женщины. «Ничего, — ободряла себя Уля-оптимистка, — еще две тысячи ведер и золотой ключик у нас в кармане, мне бы только до проспекта добраться, а там желающих принять мои денежки будет хоть отбавляй. Ну да, — тут же вторила ей Ульяна-пессимистка, — пока ты своим черепашьим шагом добредешь до больницы, сторонник радикальных методов Абраша лишит несчастную девчонку единственного и возможно вполне здорового яичника, а потом еще денег слупит с родственников за спасение, так сказать, молодой жизни… И все это будет на твоей совести, нет, не на Абрашиной, у него ее просто нет, забыли наделить при рождении, зато тебе отвалили за двоих…»
Услышав сзади приближающийся шум мотора, Ульяна, не оборачиваясь, подняла левую руку, по правде говоря, не ожидая никакого результата, но вместо обычного шелеста пролетающих мимо шин вдруг услышала резкий визг тормозов.
— Добрый вечер, дарагая. — Мужчина средних лет с характерным южным акцентом и колоритной внешностью лесного разбойника высунулся из окна раздолбанной вишневой «четверки». — Куда поедем?
— М-м-м, — промычала Ульяна, лихорадочно подбирая в уме слова для вежливого отказа — злить сына гор сейчас было не в ее интересах. — Спасибо, — наконец вяло промямлила она, — я передумала, пешочком пройдусь!
— Э! — Кавказец раздраженно взмахнул огромной ручищей. — Не выдумывай, садись давай! Виданное ли дело приличной женщине по темным улицам шарахаться, еще ограбит кто. Да не бойся ты, — видимо, заметив Улин затравленный взгляд, добавил он. — Гиви не маньяк и не разбойник, просто деньги очень нужны, вот и таксую ночами.
«А, была не была! — решила Уля, залезая на заднее сиденье обшарпанного, пропахшего бензином салона. — В конце концов, выбора у меня все равно нет, авось пронесет». — Коломенский переулок, дом четыре, — громко и четко произнесла она, глядя в зеркало заднего вида, в котором отражалась довольная физиономия лесного разбойника. — Городская клиническая больница, знаете?
— Найдем! — И как истинный джигит, Гиви рванул с места, выжав на старте максимальные шестьдесят километров в час.
Ульяна тут же полезла за мобильным, надеясь перехватить Абрашу между операциями. Однако в кармане телефона не оказалось, не было его и в сумочке, содержимое которой Уля в сердцах вытряхнула прямо на пыльное, закапанное чем-то липким сиденье «четверки».
— Растяпа, курица безмозглая! Лучше бы ты голову свою дома забыла, — зло проворчала она себе под нос. — И что это за день такой, сплошное невезение!
Но вдруг в голову ей пришла гениальная идея:
— Товарищ водитель, простите за беспокойство, вы не могли бы дать мне свой сотовый? — Ульяна не сводила глаз с зеркала, в котором отразилось удивленное лицо Гиви. — Видите ли, я врач, — принялась торопливо объяснять она, — в данный момент решается судьба молодой девушки, от этого звонка зависит ее будущее, умоляю, всего на два слова, если надо, я заплачу!
— Э! Прекрати! Какие деньги, что, Гиви зверь, что ли?! — Остановившись на светофоре, водитель полез в нагрудный карман куртки и извлек на свет старенький, потертый мобильный. — Звони сколько хочешь, доктору не жалко! Вот только зарядки мало, — извиняющимся тоном добавил он, — дочка, понимаешь, повадилась в игрушки играть.
— Ничего, надеюсь, мне хватит. — Схватив мобильный, Уля не впервые возблагодарила Бога за свою феноменальную память — стоило ей пару раз набрать номер, как он отпечатывался в ее мозгу навечно, поэтому она, помимо своей воли, помнила телефоны всех школьных и институтских подруг, бывших ухажеров и коллег по отделению.
