Факты
Барби была создана по подобию немецкой куклы по имени Лилли, которую продавали как сексуальный сувенир для мужчин[31][32].
Привет, меня зовут Чан Ин[34]. Я бы хотела написать тебе настоящее письмо, но я работаю на фабрике по двенадцать часов в день, и, если я опоздаю на работу или начну жаловаться, они выкинут меня на улицу. Даже из-за того, что я думаю об этом, у меня могут возникнуть неприятности. Стоит мне отвлечься, и моя рука окажется в станке.
Они ненавидят, когда мы портим машины. Они ненавидят, когда с нами что-нибудь случается, потому что это тормозит весь процесс. Поэтому умерла Ли Цзюань. Однажды случился пожар, а Ли Цзюань боялась покинуть свое место, ей нужно было закончить работу, чтобы прокормить свою семью. Она слишком сильно обгорела.
Но не стану врать, на самом деле я не могу написать тебе письмо, потому что не умею. Мне тринадцать, и я работаю с тех пор, как была совсем маленькой. Я хорошо говорю по-китайски, но вот читать и писать не умею.
Но мне многое хочется сказать, и мне кажется, я могу тебе помочь.
Ты можешь подумать, что какой-то бедной девочке, которая зарабатывает всего пару центов в час, нечему тебя научить. Но я многое знаю о Барби. Я одна из тех, кто делает ее голову. Вообще-то я вижу все, из чего она состоит.
Как видишь, я научилась передавать тебе послания. Передавать не по почте, Интернету или в телефонном разговоре. А способом, который я называю «Мысленное сообщение». Ты чувствуешь? Оно очень сильное. Я начала это делать, когда мне было пять лет. Сначала тебе надо подумать какую-нибудь мысль очень-очень напряженно, потом представить, что кто-то эту мысль получает, а затем закрыть глаза и сконцентрироваться, и твоя голова отправит сообщение.
Когда я делаю голову Барби, в мозг каждой я передаю свои мысленные послания. Поэтому, какая бы девочка ни купила Барби, она услышит мои мысли.
Я сделала много-много голов, и мои сообщения услышат в разных концах земли. Если ты внимательно послушаешь свою Барби, если прижмешь ее голову к своему уху, как ракушку, то сможешь услышать меня.
Многим, очень многим из нас, девочек, нужно делать Барби, ведь каждую секунду продаются целых три Барби. Так нам сказали в первый день работы. Они сказали, что такие же девочки, как и я, работают и в других странах, чтобы довести Барби до совершенства. Ее тело привозят из Тайваня. Ее волосы вшивают в Японии. Потом она оказывается в Китае, где на нее надевают одежду и приделывают голову. Они сказали, что в день 23 000 грузовиков, набитых Барби, ездят из порта в порт, откуда Барби отправляют в Америку, там их запаковывают в розовый картон и посылают дальше.
Они сказали нам: то, что мы делаем здесь, в Китае, самое главное и это нам нужно делать быстро, иначе мы не успеем и маленькие девочки не получат своих Барби.
Сначала я очень переживала из-за этого и все время нервничала. Несколько раз я порезалась о станок. А потом я увидела картинку с изображением дома мечты для Барби и задумалась о том, где живу я. Я живу в доме ночных кошмаров. Это даже не дом, а общежитие. Оно похоже на тюрьму для Барби, всех нас, девочек, затолкали в одно безобразное место. Я стала думать о том, как одна Барби может стоить 200 юаней, если я работаю здесь, в этой духоте, весь день, шесть дней в неделю, и зарабатываю за всю неделю меньше.
Я никогда нигде не была, но не думаю, что хоть кто-нибудь по-настоящему похож на Барби. Она такая тощая, я слышала, что у нее даже не бывает месячных. Моя кузина из Америки сказала, что из-за Барби девочки перестают есть, потому что пытаются быть похожей на нее.
Я стала думать о том, как на самом деле сложно любить Барби такой, какая она есть. Она такая твердая, в ней слишком много пластмассы. Она совсем не аппетитна. Она даже обнять тебя не сможет. Для нее приходится делать многое: обожать ее, одевать ее, покупать ей вещи. Она постоянно требует. Она очень жадная и очень зависимая. Именно так им удается раскрутить вас на большие деньги.
Послушай, но ведь Барби не виновата, у нее даже нет шанса. Столько людей ее контролируют, с первой пластмассовой детали до последней одежки. У нее меньше свободы, чем у меня. Она не может уйти. Наверняка она не сможет даже удержаться на своих ногах. Столько людей жестоко с ней обращаются. Ты знаешь, есть целая группа Барби (здесь на фабрике мы втайне называем их невезучими), которых отправляют в штаб-квартиру Барби в Лос-Анджелесе, где эксперты по Барби их швыряют, пинают и режут, чтобы проверить на прочность.
Еще моя кузина рассказывала мне, что многие девочки любят свою Барби только первое время, а потом, когда они становятся старше, отворачиваются от нее. Они отрезают ей волосы или и вовсе всю голову или запихивают ее целиком в микроволновку.
Ее владельцы заставляют ее произносить ужасно глупые вещи. Они говорят за нее:
Почему мне всегда нечего надеть?
Пойдем по магазинам.
Математика — это так сложно.
Я уверена, что Барби не хочет этого говорить, потому что знаю, что происходит у нее в голове. Она разговаривает со мной. Она очень зла. Ей очень больно. Она чувствует себя очень виноватой. Она ненавидит покупки и жалеет девочек, которых голод вынуждает на нее работать или которые голодают, чтобы быть похожей на нее. На самом деле она грубая и удивительно шумная. Она совсем не вежливая и ненавидит, когда ее втискивают в очень узкую одежду и неудобные туфли с острыми мысами на высоких каблуках.
Барби вовсе не та, кем вы ее себе представляете. Она гораздо умнее, чем вы позволяете ей быть. У нее много силы, и она гений в своем роде.
В мире больше биллиона Барби. Представьте, если бы мы их освободили. Представьте, если бы они ожили во всех деревнях и городах, во всех спальнях и на свалках, в своих домах мечты. Представьте, если бы они начали с преображения, а закончили бы переворотом. Представьте, если бы они начали говорить то, что чувствуют.
Дадим Барби слово.
Мысленное сообщение:
Освободите Барби!
Мысленное сообщение:
Освободите Барби!
Освободите Барби!
Освободите Барби!
О-о! Рука попала в машину! Больно. Кровь идет. Они очень разозлятся.
Мысленное сообщение:
Освободите Чан Ин!
Выпустите ее из этой грязной душной фабрики.
Мысленное сообщение:
Пожалуйста.
Дорогой Калид,
я постоянно трогаю свои волосы.
Это своего рода развлечение.
Пропускаю и пропускаю
их сквозь пальцы.
Они были гуще раньше.
Теперь они поредели.
Что-то меня покинуло.
Но я не знаю, что именно.
Дорогой Калид,
когда я стояла над твоей могилой,
я представила, что они собирают
части твоего тела, как пазл.
И всегда добавляют ту часть, которую не нашли,
твою руку.
Я все думала о твоей руке,
которая держала мою руку, когда ты верил
во что-то, ради чего
стоит умереть.
Ты становился взволнованным.
Не счастливо взволнованным, каким бываешь при получении подарка.
Скорее полным решимости.
Никто не собирался отнимать у тебя
твое будущее.
Я все думала о частях твоего тела
и как я любила каждую часть твоего тела,
но не тело, разорванное на части, как теперь.
Дорогой Калид,
позже я поняла, что она, ярость, поразила как лихорадка.
Спустя две недели после того, как они кидали горсти земли на твое тело
и дали мне шарф, который ты носил на удачу.
Я подумала, что это была одна из тех болезней,
которыми мы болеем из-за плохой воды
недостатка света
недостатка хлеба
недостатка детского молока
оттого, что ничего не работает и все закрыто
а мы вынуждены жить в одной разрушенной комнате неделями
иногда месяцами.
Я думала, что это болезнь.
У меня был жар, который не прекращался.
Я завернулась в ткань твоего шарфа
в твой запах
в надежде, что он меня удержит
или спасет
но этого не случилось.
Дорогой Калид,
он был так прост —
голос
который прорезался во мне
так прекрасен, так чист:
Смертница.
Я сказала это громко
перед моими друзьями
в кафе
и лихорадка наконец прекратилась.
Дорогой Калид,
они сказали, чтобы я не думала об этом.
Они сказали, что я стану героиней.
Они сказали, что я встречусь с тобой на небесах.
Они говорили слишком быстро.
Они двигались слишком быстро.
Мне нужно было время.
Был мальчик, который пошел со мной.
Я видела, что ему страшно.
Он потел.
У него были угри.
Кто-то или что-то послало его туда.
Как и я, он не хотел отставать.
Дорогой Калид,
может, если бы за мной приехала машина со включенными фарами
или машина хотя бы не сломанная и не заржавевшая.
Может, если бы они меня не торопили так сильно.
Может, если бы они дали мне одеться в свою одежду
но сама мысль умереть на крыше танка с растерзанным животом
сама мысль умереть в их джинсах
та грубость, с которой они меня втиснули в машину…
Дорогой Калид,
это мог бы быть твой ребенок —
то, что вплотную прилегало к моей коже,
привязанное ремнем
высасывающее жизнь из меня
но это была бомба
размером с торс
выпирала как разросшаяся опухоль
высасывающая жизнь
которая могла бы быть на ее месте
маленькие пальчики вместо гвоздей
кто-то
кого мы бы зачали в нежности
но вместо него вынашиваю что-то, чтобы взрывать
людей.
Дорогой Калид,
в торговом центре
где играют в нарды
нас отправили по местам
как провинившихся школьников
чтобы мы выстояли
чтобы приготовились взорваться, умереть
стоя на своих местах.
Я чувствовала, что парень хочет сбежать,
но он был мужчиной и у него не оставалось выбора.
Вдруг неожиданно торговый центр превратился в лица,
лица, лица.
Моя мать, мой отец, моя тетя и ты,
Калид, виделись мне в глазах израильтян
из торгового центра.
И тогда я посмотрела наверх.
Там были голубые
животворяще голубые-голубые небеса
больше чем весь торговый центр
или палестинцы или израильтяне
или даже ты, Калид.
Кругом были голубые-голубые-голубые небеса
и я не смогла этого сделать
я отвернулась, когда его тело взорвалось
его мальчишеская голова
раздробилась и теперь
не хватало частей его тела.
Дорогой Калид,
я не понимаю, почему
они меня здесь держат.
Я передумала.
Я сбежала.
Они бы должны поблагодарить меня.
Они бы должны каждого палестинца посадить в тюрьму
за дурные мысли или фантазии.
Как бы мы без них выжили?
На самом деле я не против того, что оказалась в тюрьме.
По крайней мере не надо больше притворяться, что я свободна.
У меня нет иллюзий.
У меня нет ненависти.
У меня нет парня.
Я не могу больше вернуться домой,
Я взрослее.
У меня поредели волосы.
