– Я перспективный, меня Богуш скоро главным инженером СМУ должен поставить, на стажировку в Германию меня пошлют, потом я начальником СМУ стану, а ты, а ты, гадина, прозябать будешь под грушей…
Ему вдруг стало и самому непонятно, – почему она будет прозябать именно под грушей.
Но так уже было сказано, а из песни слов не выкинешь. ….
Александру Васильевичу позвонили из секретариата губернатора и попросили зайти к Кучаеву.
Любой вызов к хозяину производил на Антонова эффект банной потовой возгонки.
Антонов потел от нервов. Кто его знает, что там в кабинете его ждет? Награда или наоборот, разнос за какой-нибудь скрытый прокол?
Александр Васильевич сидел у себя в кабинете под фотографическим портретом Путина в военно-морской фуражечке. Сидел и размышлял.
Проколов у него, вроде бы как не было.
Самолет президента на только что сданной в эксплуатацию полосе брякнулся, это плохо. Но генподрядчиком была не их городская строительная организация, да и заказчиком был не город, а министерство транспорта.
Так что расследование было хоть и неприятным, но покуда еще не по их душу.
Поглядел на часы.
Было без десяти.
Пора.
Три минуты по коридору до предбанника губернаторского секретариата. Там еще минута, ну и как раз с запасом, если попросят подождать.
Погляделся в зеркало, поправил галстук.
Галстук дочка на двадцать третье февраля ему подарила.
Яркий.
Такие стиляги раньше разве что носили?
Но Кучаев не придира.
Он сам любит пофорсить и когда заграницу выезжает, всегда норовит что-нибудь такое особенное модное привезти.
Антонов вспомнил, как в прошлом году они в составе делегации губернаторов Урала и Западной Сибири ездили в Китай. Были в Пекине, Гонконге и в Гуанджоу.
Как тогда хитрые китайцы их подпоили на прощальном вечере, как тогда Кучаев камаринского отплясывал, что твой Ельцин в лучшие его годы!
У губернатора три предбанника анфиладой.
В первом сидит прапорщик из ФСБ в штатском и пожилая секретарша Анна Владиславовна.
Во втором, откуда есть запасной выход на секретную лестницу, выводящую в случае чего на двор, сидят еще один прапорщик и две молодых секретарши с компьютерами, а в третьем – просторной приемной, царствует администратор Алла Григорьевна.
Дверь в кабинет губернатора была раскрыта.
– Вас ждут, Александр Васильевич, проходите, пожалуйста, – с улыбкой сказала Алла Григорьевна.
Это был хороший, добрый знак.
Кабы предстоял разнос за прокол, дверь была бы затворена и Алла Григорьевна попросила бы немного подождать.
Авангард Брониславович сидел не за столом, а в так называемой зоне переговоров, в противоположном углу большого, не менее восьмидесяти квадратных метров кабинета, где уголком были составлены два светло-коричневых кожанах дивана, дополненные журнальным столиком со стеклянной столешницей.
– Садись – коротко приказал Кучаев, указывая на свободный диван, – кофе будешь, или чай с жасмином?
После поездки в Китай в мэрии завелась мода на все восточное.
– Нет, Авангард Брониславович, я ничего, если только минеральной со льдом.
Алла Григорьевна вышколено стояла в дверях и ждала распоряжений.
– Чай и минералку, – сказал Кучаев, и дождавшись, покуда Алла Борисовна затворит дверь, начал разговор.
– Комиссия по самолету вторую неделю работает, ты в курсе? – для затравки кинул Кучаев.
– Там на наших строителей и близко ничего нет, Авангард Брониславович, – прижав руку к сердцу, заверил шефа Антонов.
– А ты знаешь, что они пишут отношение в правительство, чтобы Счетная палата занялась всеми объектами, построенными в городе за последние пять лет? – спросил Кучаев.
– Это плохо, – понизив голос, сказал Антонов.
– Это очень плохо, – подражая интонациям артиста Броневого, в роли Мюллера, сказал Кучаев, – это очень плохо, дружище Антонов, хуже не бывает.
Помолчали.
– Я приму меры, мы еще раз пересмотрим с нашими юристами все договора и все бумаги по тендерам, – сказал Антонов.
– Правильно, подготовься, – поощрительно кивнул Кучаев, – предупрежден, значит вооружен.
Снова помолчали.
Антонов взмок как цуцик.
Нервный банный эффект работал у Антонова, как у собаки Павлова работало выделение слюны на красную лампочку.
Но Кучаев явно чего-то недоговаривал.
Не за одним этим он его вызвал.
Про Счетную палату, про документацию он бы и через своего первого вице-губернатора мог бы распоряжение отдать. Тут было еще что-то.
И Антонов ждал.
Мок от нервного пота и ждал.
– Я с премьер-министром вчера по телефону разговаривал, – Кучаев наконец-таки приступил к главной теме, – в правительстве решили вопрос с президентским проектом развития дорог Сибири и Урала, и нам дают, денег на транспортный тоннель.
Антонов вздохнул с облегчением.
Ему в момент стало все понятно.
Разговоры о строительстве нового автомобильного тоннеля, который соединил бы два района города, отрезанные друг от друга не только рекой Каменкой, но и железной дорогой, проходящей по левому, низкому берегу реки, велись давно.
Были и проекты мостового перехода, и комбинированные проекты типа мост-тоннель, где под путями дорога ныряла бы в тоннель, а потом из портала, выскакивала бы прямо на широкий вантовый мост.
Но все это были только разговоры, потому как денег ни у города, ни у центра на развитие Краснокаменска, и его транспортного узла – не находилось. И вот потребовалось родиться президентской программе развития дорог, чтобы двум берегам Каменки стало суждено встретиться.
Правда в городе уже были два моста.
Один железнодорожный, так называемый Карбышевский, который строили в тридцать восьмом еще до Отечественной войны, и был еще второй мост – автомобильный, построенный при Хрущеве, в годы увлечения железобетоном. Теперь этот мост был весь в трещинах и дышал на ладан. По нему была ограничена скорость движения и перед ним вечно скапливались многокилометровые пробки из транзитных грузовиков.
– Значит будем все-таки строить тоннель, – кашлянув, сказал Антонов.
– Вот за этим тебя и вызвал, – кивнул Кучаев, – Москва готова открыть финансирование, а мы должны провести справедливый и честный тендер среди строительных организаций.
– Честный и справедливый тендер, это в нашей компетенции, – снова кашлянув, сказал Антонов.
Его знобило.
Взмокшая от пота спина, да этот вечно включенный у шефа кондиционер, так недолго и воспаление легких схлопотать.
– Кто у тебя в колоде? – спросил Кучаев, – под кого тендер выстраивать будем?
– Ну-у-у, трест Универсал Богуша Игоря Александровича, вы давеча ему на юбилее почетный знак Бизнесмен года вручали, помните?
– Помню, – кивнул Кучаев, – Спортивный дворец он строил, так ведь?
– Точно, Авангард Брониславович, генподрядчиком по дворцу трест Универсал у нас выступал.
– А тоннель они потянут, если тендер им отдать? – спросил Кучаев, – тут объемы капиталовложений в двадцать раз больше.
– А сколько, если не секрет? – спросил еще более взмокший от волнения Антонов.
– Вся транспортная развязка на двести миллионов долларов потянет, – пристально глядя в глаза своему подчиненному, следя за его реакцией, сказал Кучаев.
Антонов взмок, хоть выжимай рубашку.
Он прикинул в мозгу.
Тридцать процентов от двухсот миллионов это же шестьдесят миллионов отката.
– Ну, три четверти от своего москвичи возьмут, – опережая вопрос Антонова, и как бы читая его мысли, сказал Кучаев, – они потому под это и деньги федеральные городу дают.
Это было понятно, как божий день.
Люди из правительства, обещая губернатору Кучаеву деньги на городской тоннель, должны были получить гарантии того, что свой процент они получат сразу с начала открытия финансирования безо всяких проблем. Безо всяких, а это значит, что генподрядчик, обналичивающий деньги, должен иметь репутацию честного, проверенного огнем, водой и медными трубами партнера.
– Богуш то не подведет, – поспешил заверить шефа Антонов, с ним мы не раз наличные проводили…
Антонов, холодея спиной, скалькулировал и сумму своих премиальных.
Неужели десять лимонов смогу получить? – пронеслось у него в голове.
– Я почувствовал какую-то неуверенность в твоем ответе, – заметил Кучаев, – какие сомнения?
– Да нет особых сомнений, – пожал плечами Антонов, – лицензия на такого рода работ у них есть, а объемы? А с объемами субподрядчики помогут, тот же Пятнадцатый трест сможет к Богушу пойти в субподрядчики.
– Тут вот чем дело осложняется, – сказал вдруг Кучаев, – москвичам нужен иностранный генподрядчик.
– Зачем? – не понял Антонов.
– А затем, милый мой, чтобы откаты сразу на иностранные счета в валюте переводить, – пояснил Кучаев, – это своего рода законный вывоз валюты господ чиновников из министерств заграницу.
