Ознакомительная версия.
Мне никогда не нравилась большая женская грудь. Нет, ну то есть плоскодонки мне тоже не очень нравятся, но огромные сисяндры…
– Лев!
– А что Лев? Я тебе говорю как есть. У Карины оказалась исключительно большая и некрасивая грудь. Такие, знаешь, висюли.
– Лев, ты уже пьян!
– Да не, малой, в том-то и дело, что не пьян. Когда мы впервые трахаемся, я понимаю, что никогда не полюблю эту женщину. Каждый день смотреть на это уродство. Чертовы порнофильмы – слишком много я посмотрел у Кало. Ты растешь, тебе кажется, что у всех девочек такие же красивые тела, как у порноактрис, а потом… у одной волосы на сосках, у другой такие дела…
Всякий раз, когда мы оказываемся в постели, я закрываю глаза. Она все шепчет: «Смотри, смотри на меня», а я, если только получается, стараюсь сделать все до того, как она успеет расстегнуть лифчик. Я рад шутить с ней, рад болтать обо всем, но только не спать. Я хочу дружить, но Карине уже нужны дети. Я, конечно, даже представить себе не могу, что после нашего третьего свидания она прется выбирать люльку. Поразительно, как женщина может выдумать себе реальность и тотчас начать в ней существовать. Мы, вроде как, только знакомимся, а она уже думает о мебели в гостиной…
В общем, все как-то сразу усложняется. Я понимаю, что с Кариной нужно завязывать, но только не понимаю как. К тому же эта работа. У меня налаживаются дела, появляется служебная машина, съемная квартира на Малой Конюшенной. Я наконец делаю какой-то очень важный и правильный шаг. Карина мне не нужна, но как от нее избавиться? Не убивать же ее, да? Я надеюсь, что она отвалится сама собой. В конце концов, она же не дура?! Она же должна все видеть и понимать.
С другой стороны, я оставляю за ней возможность стать моей женой. Я прикидываю, что если она сама додумается сделать операцию, то, вполне возможно, все еще будет нормально…
Мы путешествуем. Часто. Я оформляю наши поездки как командировки. В действительности мы тратим деньги ее отца. Прекрасно понимая это, Карина прессует меня. Мне приходится заниматься с ней сексом, и теперь все чаще она делает вид, что забыла презервативы. Когда резинки достаю я, моя будущая женушка говорит, что не хочет ничего ждать, будто одна секунда может на что-либо повлиять.
За исключением этого противостояния, наша жизнь вполне себе хороша. Мы ходим по музеям современного искусства, обедаем в дорогих ресторанах и заказываем только особенное вино. Карина дает мне дубликат своей карты, и теперь каждый день я могу снимать приличные суммы. Я покупаю себе новые брюки, рубашки, кроссовки. Понятное дело – от всего этого кругом идет голова. Я могу не появляться на работе неделями. Удивительное время, если бы не одно «но» – Карина таки докручивает свою пластинку про детей. Я все отговариваю ее, все шепчу, целуя: «Милая, дорогая, куда же нам спешить, куда?», но она и не думает слушать. Карина стоит на своем. Несколько раз мы даже ссоримся, и довольно серьезно. Я понимаю, что, если хочу и дальше снимать квартиру в центре, должен пойти на уступки. Твой брат заявляет, что к ребенку пока не готов, но протягивает девушке колечко. Мы уезжаем в город, где прошли три великие чумы, и, под предлогом того, что я пишу важный текст про любимую команду местных евреев, в течение двадцати дней планомерно выжигаем карточку ее отца.
По возвращении мы расписываемся. Я прошу, чтоб церемония была тихой. Собственно, я никого и не приглашаю. Ни друзей, ни тебя, ни мать. Мама узнает, что я женился, кажется, годом спустя. Мне удается убедить Карину, что все эти торжества – полная ерунда. Я хочу, чтобы все было шито-крыто. Все-таки я все еще рассчитываю, что, как только встану на ноги, разведусь и признаюсь в любви Алисе.
Тесть дарит нам пентхаус. У меня появляется собственный кабинет. После жизни в Купчино во все это сложно поверить. Я сплю в тишине. Каждый день к нам приходят две домработницы: одна только убирается, вторая готовит. Ты только представь себе – я ничего не делаю сам. За продуктами ездит водитель, если что-то ломается – в доме тотчас появляются мастера. Каждое утро, открыв холодильник, я понимаю, что сбылась моя мечта. Мне нравится смотреть на забитые продуктами полки. Единственной нашей проблемой становятся мокрицы, которых не вытравить.
Через несколько месяцев Карина протягивает мне тест. Я беру в руки эту дурацкую пластмассину и, словно температуру на градуснике, пытаюсь сбить полоски. Ни фига. Ну и ладно, думаю, была ни была. В конце концов, от детей еще никто не умирал.
Девять месяцев пролетают быстро. В день рождения дочери я решаю, что история с Алисой окончена. Не знаю почему, но я убежден, что дочь не может жить без отца. Я не люблю Карину, но понимаю, что теперь она будет со мной всегда.
И я перестраиваюсь. Примиряюсь, спасаюсь. Десять лет комфорта. Я завожу молоденькую секретаршу и увеличиваю количество командировок. Впрочем, с этим проблем нет. В первые годы Карина так счастлива, что не замечает меня. Отправляясь в Вену или Брюссель, я покупаю билеты не только себе, но и какой-нибудь умеющей держать язык за зубами однокурснице. Окончив университет – выбираю из подчиненных. Мы проводим несколько дней в отеле и разлетаемся по домам. Я даже не разговариваю со своим эскортом. Обыкновенная мастурбация женским телом на фоне уродской груди собственной жены, которая после родов становится еще хуже.
На этом, в общем-то, история могла бы и закончиться. Как ты понимаешь, целое десятилетие в моей жизни все было более чем хорошо. Это ты перепиливал концерты, а я наслаждался жизнью. Я менял любовниц и автомобили, я, вроде как, даже кое-кем стал, но однажды зачем-то посмотрел в окно…
Мне уже выносят счет, когда я замечаю на Большой Морской Алису. Она переходит дорогу. Без охраны, совершенно одна. Я не верю своим глазам, выбегаю на улицу:
– Привет! Я тебя узнал!
– Ты вообще кто?
– Я Лев, Лев Смыслов. Главный редактор газеты! Мы с тобой когда-то учились вместе!
– И что?
– Ничего, просто очень рад тебя видеть! Послушай, может быть, выпьем кофе?
– С чего вдруг?
– Да просто так. Почему бы и нет? Я здесь, в «Астории»…
– И что с того? – ее голос оказывается именно таким, как я всегда себе представлял. Низкий, хриплый, почти мальчишеский. Ты даже не представляешь, как меня трясет. Не знаю, бывало ли с тобой такое. Наверняка, когда ты выходил на какую-нибудь большую сцену. Все эти зрители, прожектора… Я понимаю, что, если сейчас отпущу ее, не увижу уже никогда.
– Так что, выпьем?
– С какой стати я буду пить кофе в этой помойке?
– Хорошо, давай не здесь. Где ты хочешь?
– В этом городе нет нормального кофе.
– Хорошо, тогда где?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты говоришь, что в этом городе нет нормального кофе, я спрашиваю, где бы тебе хотелось его выпить?
– А у тебя что, есть собственный самолет?
– Нет, но первый класс еще никто не отменял.
– У меня нет с собой паспорта.
– И у меня. Заедем домой, заберем паспорта и полетим, куда скажешь!
– Ты угощаешь?
– Да.
– Мы не будем спать.
– Я понимаю.
– Я хочу на Виа Венето.
– Виа Венето? Отлично! Я узнаю, во сколько рейс, и пришлю за тобой машину, идет?
– Нет, я доберусь до аэропорта сама. Как тебя зовут? Я не расслышала…
– Лев…
– Вот мой телефон, Лев. И знаешь что?
– Что?
– Тебе надо брови поправить…
В 17.45 мы сидим в самолете. Я плету Карине, что мне жизненно необходимо посмотреть какой-то там матч, но жена и не задает лишних вопросов. Уже много лет ее волнует лишь дочь. В наших отношениях какой-то там юбилейный кризис. Поразительно, что за все эти годы ни разу не поднимался вопрос моих измен. Мне удавалось выходить сухим из воды, но я сейчас не об этом…
В общем, мы летим. Я и Алиса. Немного, но все-таки говорим. Я очень осторожен, впервые в жизни боюсь наговорить лишнего. Мы летим, и я чувствую, что, как этот аэробус, лечу я.
Ты только представь себе, малой: поздний вечер, вечный город, теплый воздух. Рядом со мной, спустя столько лет, моя мечта. Я что-то говорю, она, кажется, иногда улыбается. Как она и просила, мы отправляемся на Виа Витторио Венето. Для кофе, конечно, уже поздновато. Мы пьем вино. У меня нет плана споить ее, нет. Я просто схожу с ума. От счастья. На Алисе белая рубашка. Закатаны рукава. Пуговицы расстегнуты так, что можно задохнуться. За эти годы она совсем не изменилась! Алиса спрашивает, как часто я делаю маникюр. Я отвечаю, что никогда. «Ну ладно. Пойдем в гостиницу?» – спрашивает она. «Пойдем, да».
Мы живем на разных этажах. Я снял ей самый дорогой номер, себе – обыкновенный. В ту ночь Алиса засыпает одна. Я курю на балконе, смотрю на Рим и думаю, что жизнь, наконец, моя.
Следующим утром мы возвращаемся. Какие-то пустые слова. Сообщение на прощание, в котором я благодарю ее за прекрасный вечер, и тишина. Всю неделю я сижу в своем кабинете и думаю только о том, что хочу быть с ней…
Верхом на звезде,
Вцепившись в лучи,
С луной на поводке в ночи…
Верхом на звезде,
Несусь навстречу ветрам
К несбывшейся мечте из сна…
О, жизнь так прекрасна
О, жизнь так прекрасна, вполне
Бывает немного опасна, оу-е.
Возьми мое сердце,
Храни, вспоминай обо мне,
Поверь мне, что все не напрасно…
Верхом на звезде
Над лесом-рекой,
Потерян навсегда покой.
Верхом на звезде
Несусь навстречу ветрам
И создал этот мир – я сам…
У меня есть дочь – дочери скоро в четвертый класс. Кажется, дочь не очень любит меня. Впрочем, это нормально, успокаивает жена. Ну, раз нормально…
Ознакомительная версия.
