Они честно судили шествующих по кругу ковбоев. Индейцев, фей, Шалтая-Болтая. Длинного Джона Сильвера, крокодила и красного дракона. Выбрать было трудно, но вот Мадди увидела рыжие локоны Бо-Пип и улыбнулась. Если Бебе Берн оказалась на стадионе, значит, Грег рядом.
И тут ее сердце заплясало от радости. Они приехали! Он где-то в толпе. Видит все. Как только карнавал закончится, она подойдет к ним, и они пойдут пить чай, будут делать все, что полагается делать семьям в выходной.
Судьи совещались, составляли списки, а принцессы тем временем, собирались на платформе, готовясь к церемонии коронования, которую проводили мэр и его жена.
Конкурсанты быстро уступили место процессии приезжих королев. И, когда Мадди спохватилась, Бебе уже исчезла, а она потонула в облаке нейлоновых платьев с кружевной отделкой. Девушки с корзинками цветов взволнованно наблюдали, ожидая выступления своей королевы.
К Мадди подбежала всполошенная Сандра:
– Мисс… У Морин началось… воды…
– Спокойно, – велела Мадди, стараясь выглядеть собранной. Хорошо, что они сидят под полосатой маркизой! – Понятно… Где она сейчас?
– Прямо здесь. В тени, под деревом.
Нельзя поднимать шум и привлекать внимание к девушке.
Мадди поспешно соображала, что делать.
– Пожалуй, нужно найти водителя «Скорой». Ты не видела миссис Баттерсби?
– Нет, мисс, но мимо только что проехала «Скорая». Кого-то увозила. Кажется, старику стало плохо.
Мадди, вздохнув, направилась к тому месту, где уже собиралась толпа… И ни «Скорой», ни акушерки, ни доктора! Возможно, она сумела бы обойтись своей машиной, но «Моррис» заперт в гараже и блокирован припаркованными у аллеи автомобилями. В этот прекрасный день город был заполнен приезжими.
– Необходимо доставить ее в Скарпертон, но не паникуй. Роды иногда длятся часами, – успокаивала она, подумав, что десять миль – не такое уж большое расстояние. Но тут увидела знакомую сияющую улыбку.
– Мадди! Вот и ты!
Грег тащил за собой сосавшую леденец Бебе.
– Мы думали, что потеряли тебя!
– Грег, я занята, – прошептала она. – Одна из моих леди рожает.
– Прекрасно! Нужна помощь?
– Возможно. Нужно действовать крайне осторожно. Это именно та драма, которой с таким нетерпением ждали критики. Не хочу привлекать к ней внимания.
– Не волнуйся! Предоставь все мне. Только покажи, где она.
– Под деревом. Но не знаю, стоит ли…
Но Грег уже бежал к дереву. Что он делает? Почему кричит на собравшихся?
– Отойдите! Моей жене нужен воздух!
Девушка изумленно уставилась на него.
– Пойдем, дорогая, пора везти тебя в больницу. Мисс Белфилд, не присмотрите за малышкой, пока мы идем к машине? – коротко бросил он.
Да это еще лучше, чем в сериале «Приемное отделение 10»!
Грег поднял ослабевшую девушку и проводил к машине. Толпа расступалась перед ним, как Красное море – перед Моисеем.
– Вон туда. В тень. Это недалеко. Мадди, ну как я выглядел?
– Блестяще!
Теперь Морин, внезапно обретшая мужа, буквально купалась в сочувствии. Никто не узнавал Грега. Он держался невозмутимо, как истинный мужчина, а Мадди покорно шла следом, держа Бебе за руку.
Они очень медленно ехали в «Скарпертон Дженерал» и по прибытии немедленно направились в родильное отделение. Морин записали под фамилией Смит.
– Можешь оставить меня здесь. Я лучше подожду. Возвращайся, иначе пропустишь карнавал. Бебе расстроится.
– Уверена?
Ей показалось, что Грег облегченно вздохнул.
– Спасибо за поддержку. После такого представления тебе бы в театре служить!
Она погладила его по руке и помахала вслед удалявшейся машине. Как грустно с ними расставаться! Ну что же… зато они, по крайней мере, приехали. А Мадди снова не повезло. Осталась одна. И теперь ждать придется долго.
Ее отослали домой много часов спустя. Мадди уехала с легкой душой. Первое дитя Бруклина спокойно лежало в колыбельке, и оба – мать и дитя – были здоровы. Красивый малыш с гривкой темных волос.
Мадди взяла такси. На улицах еще было полно веселых людей. На рыночной площади устроили танцы. Играл небольшой оркестр, и дети бегали между танцующими.
Они проехали по Аллее. К ее удивлению, оказалось, что машина Грега еще припаркована у дома. Грейс и девушки курили на ступеньках крыльца, ожидая ее возвращения.
– Мальчик! – крикнула она, глядя на Сандру. – Один есть, осталось еще два…
Все с облегчением переглянулись.
Позже Мадди сидела с Грегом в гостиной. Теперь, когда Бебе спала наверху, можно было спокойно поговорить.
– Спасибо за то, что остался. Тебе не обязательно было мне помогать.
– Спасибо за то, что пригласила. День был чудесный, но бедная малышка просто с ног валилась. Мы ездили к Сиду, хотели познакомиться с его новой подружкой Эвой. Кажется, она одна из твоих подопечных, – улыбнулся Грег.
– Да, венгерка. Я знала, что они встречаются.
– Никак не пойму тебя, Мадди. Просто ничего не понимаю… почему ты этим занимаешься? Делаешь добро? Что это такое?
Он обвел рукой комнату, но Мадди вдруг ощетинилась.
– Дело не в том, чтобы делать добро. А в том, чтобы платить долги.
– Какие?
– Ты действительно хочешь знать, Грегори Берн? – процедила она.
Сейчас или никогда. Но зачем скрывать то, о чем она уже давно должна была ему сказать?
Мадди глубоко вздохнула, наклонила голову, чтобы Грег не увидел ее лица, и рассказала всю правду. О Дитере, мертвом ребенке и о том, как Глория спасла ее и помогла ей.
– Позже мы поссорились, но по другому поводу.
Она лгала, потому что пока была не готова вдаваться в подробности.
– Теперь тебе ясно, почему я должна помочь другим, оказавшимся в той же ситуации? Я могла быть на их месте и никогда этого не забуду. Роды для Морин – самое легкое, но что потом? Последствия вынести куда труднее, независимо от пути, который выберут эти девушки. А теперь, думаю, ты никогда больше не захочешь меня видеть.
– Почему это?
Грег пристально смотрел в глаза Мадди.
– Потому что я не идеал добродетели, каким ты меня считал.
– Глория тоже оказалась не той, за кого себя выдавала, – признался он и неожиданно для себя рассказал историю с Кеном и календарем и о том, как печально все закончилось.
– Глория обманула меня. Заставила поверить в то, что она его жертва. Но, полагаю, она с самого начала знала, что делает.
– О, брось, Грег, мы все так или иначе становимся жертвами. Неужели ты никогда не ошибался?
– Конечно, ошибался.
– Помнишь ту ночь, когда ты снял номер в отеле, а я не захотела даже пойти туда? Я была очень сильно испугана, боялась совершить новую ошибку. Если бы я рассказала все это тогда, ты бежал бы от меня сломя голову, как от бракованного товара. Сам сказал, что не желаешь «чужих объедков». Поэтому я смолчала, а Глория воспользовалась случаем, чтобы броситься в твои объятия. Она всегда мечтала тебя заполучить. Она пригрозила мне: если бы я не отошла в сторону, она бы все тебе рассказала. Поэтому мы и расстались с ней навсегда. Из-за тебя. И вот чем все закончилось!
Грег обхватил голову руками.
– Я понятия не имел.
– Мужчины обычно не знают о таких вещах. Когда начинается сражение за мужчину, боюсь, именно женщины решают его судьбу. Я посчитала, что недостаточно хороша для тебя. Пришлось сказать «нет». Что, если бы мы поженились, а позже ты бы узнал обо всем?!
– Как все запуталось! Чарли прав: я был тупоголовым, упертым идиотом. Думал, что существуют отдельные правила для женщин и мужчин. Глория сказала правду о тех снимках. Я вылетел из дома и врезался в оленя. Разбил машину, сам едва остался живым. Она решила доказать, что тоже чего-то стоит. И была бы жива до сих пор, если… но теперь мне придется с этим жить.
– Ах, эти «если бы»… всем нам приходится жить с сожалениями.
– Вы с Глорией так и не помирились?
– Какое может быть доверие между подругами после такого разговора? Но это не означает, что я не сожалею о ее гибели.
– Знаю, и мне жаль, что я был таким идиотом. Моя гордость была задета, когда ты бросила меня, а потом, узнав о твоей карьере, я решил сравняться с тобой.
– Но ведь ты действительно преуспел.
– Если честно, мне хочется заняться чем-то другим, кроме кирпичей и цемента. На днях я побывал в мастерской старого Бригга. Думаю, ему давно пора расширяться. Да и Бебе лучше жить подальше от Саннисайд Драйв, от той дурацкой школы, которую она ненавидит. Это Глория хотела, чтобы она ходила в престижную частную школу. Постоянно мечтала быть такой, как ты. А я всегда думал, что когда-нибудь вернусь сюда. Но не в таком состоянии… не калекой.
