— Накиньте немного, — шептал Роджер Айво. — Надбавьте до пятидесяти, я вам одолжу, сколько не хватает.
— Продается, два, — произнес аукционист. Он поднял вверх свой молоток.
— Восемьсот пятьдесят, — в могильной тишине произнес Айво.
Аукционист поглядел на подрядчика из Портмадока, но тот отрицательно покачал головой.
— Продано, — сказал аукционист. — Продано за восемьсот пятьдесят фунтов. — Он привычным жестом со стуком опустил молоток. — Превосходная машина на ходу, тридцатидвухместная, со всеми запасными частями, плюс комплект колес, две новые покрышки и четыре наваренных. Пошли дальше: машина — номер… — Кратковременное оживление, пробудившее его к жизни в момент завершения сделки, погасло, он снова нудно забубнил, привычное.
Гито повернулся к Роджеру. Он улыбался во весь рот; казалось, улыбка едва умещается на его широкоскулом лице.
— Пошли, выпьем, — сказал Роджер, хлопнув его по плечу.
— Сейчас, как только подпишем бумаги, — сказал Гито. — Встретимся у Марио.
Роджер вышел на площадь и сообщил Гэрету, что Айво и Гито откупили обратно свой автобус. Он заметил, как глубоко эта новость взволновала Гэрета. По-видрмому, распродажа была для него наглядным доказательством того, что в схватке с Диком Шарпом он одержал верх. Не удивительно, если он покинул аукционный зал: напряжение было слишком велико.
«Все становится на свои места, — успокаивающе сказал Роджер. — Все ребята покупают обратно свои машины».
Гэрет прислонился к радиатору автобуса и обвел глазами площадь, словно видел ее впервые в жизни.
«Я даже сам не знал, только сейчас понял, — сказал он, — как одинок я был весь этот год».
«Да, да», — мягко сказал Роджер.
«Ужасно одинок, — сказал Гэрет. — Только моя старуха мать да вы».
На мгновение Роджеру показалось, что Гэрет сейчас заключит его в объятия и сокрушит ему ребра, сдавив его в своих медвежьих лапах. Но такое побуждение, если оно и возникло, осталось неосуществленным — Гэрет отвернулся и полез в автобус. Через минуту он высунул голову из окошка.
«Двенадцатичасового сегодня не будет».
«Вы отменили его?» — спросил Роджер.
«Желающих нет, — сказал Гэрет. — Слишком много всяких событий происходит сейчас тут, в городе. А если кто-нибудь подымет шум, я оплачу такси из собственного кармана».
И, немного подумав, он спросил:
«Видели вы Дика Шарпа?»
«Нет, а он где-нибудь здесь?»
«С утра был здесь, — сказал Гэрет. — Заходил на несколько минут в аукционный зал поглядеть, как оно пойдет, а потом убрался восвояси».
Роджер хотел было что-то сказать, но в этот момент на площадь въехал небольшой автобус и, неуверенно покрутившись на ней, остановился. Из автобуса один за другим начали вылезать усталые люди в зеленых куртках.
— Это что там — муниципалитет? — обратился к Роджеру один из них, по-видимому руководитель группы.
Особенности его произношения подсказали Роджеру, что это, должно быть, та самая ирландская делегация, которую ждали.
— Да, милости просим! — взволнованно воскликнул он. — Минуточку, позвольте мне познакомить вас… Дженни! Дженни!
Толпа все прибывала, и они медленно стали прокладывать себе путь через площадь к муниципалитету, где по ступенькам лестницы уже змеились толстые кабели. Огни юпитеров спорили с яркими лучами солнца. Дженни, привлеченная призывами Роджера, тотчас взяла ирландских поэтов под свою опеку и увела их в отель, чтобы дать им возможность умыться и отдохнуть перед началом церемонии. По дороге они принялись объяснять ей, что провели ночь на пароходе, была сильная качка, и бар работал круглосуточно.
Время приближалось к двенадцати. Появился Мэдог в окружении шотландцев в юбочках.
— Только поэт, — продолжал он твердить. — Для остальных у нас не хватит места.
— Но мы же его почетный караул, — возражал огромный чернобородый мужчина, наклоняясь к уху Мэдога, чтобы перекрыть шум, — Джек нигде не появляется без своего почетного караула. Положение не позволяет.
— Да, да, нам обязательно нужно несколько юбочек, — раздраженно сказал человек с седеющими бакенбардами, обращаясь к Мэдогу. — Это зрительно впечатляет, зрительно впечатляет, понимаете?
Кто же из них поэт? — думал Роджер, разглядывая шотландцев. Все они в одинаковой мере были и не похожи и похожи на поэтов. Несколько бретонцев вышли из здания муниципалитета, где они, по-видимому, до этой минуты скрывались. Давка на верхней площадке лестницы все усиливалась, и работники телевидения пытались вежливо оттеснить публику за пределы небольшого, нарисованного мелом круга — места, отведенного для мэра.
— Где же ирландцы? — растерянно спрашивал Мэдог.
Роджер старался протиснуться к нему с доброй вестью о том, что Дженни скоро доставит их сюда, но, прежде чем он успел добраться до него, давка внезапно усилилась еще больше, появилась большая группа исполнителей народных танцев в валлийских костюмах и начала прокладывать себе путь сквозь толпу.
— Пропустите их вперед! — кричал человек с бакенбардами. — Поставьте их вперемежку с юбками! А остроконечные шапки отодвиньте в сторону! Из-за них не будет видно лица мэра.
Роджер издали заметил, как Гэрет, Айво и Гито направляются к пивной Марио, и решил, что пора бы и ему присоединиться к ним. Но, обернувшись, он увидел, что ирландские поэты во главе с Дженни, решительно расталкивая толпу, начинают подниматься по ступенькам. Разные голоса на разных языках звучали одновременно; все старались перекричать друг друга.
— Э, дружище, смотри лучше кого толкаешь! — Посторонись ты, невежа. Камера! Отодвиньтесь, не закрывайте лица мэра! — Кто здесь Макалистер? — Я же не Макалистер, приятель… — Кому кружку солодового? — Дайте мэру дорогу!
Пока Роджер колебался — его и подмывало убежать от этого кавардака в более нормальную обстановку, и трудно было оторваться от происходящего, — в дверях муниципалитета появился мэр и подошел к микрофону. С достоинством улыбнувшись поочередно — сначала в объектив телевизионной камеры, затем поэтам и, наконец, всем собравшимся гражданам, — он звучным голосом начал произносить пышную приветственную речь на академически правильном валлийском языке. И в этот момент на лестнице внезапно показалась миссис Аркрайт и стала взбираться наверх, таща за собой бак с мусором. С нечеловеческим усилием она взволокла его на площадку, поставила и яростным пинком опрокинула: жестянки, бутылки, капустные кочерыжки, пластмассовые коробки, спитой чай, яичная скорлупа и фруктовые очистки дождем посыпались под ноги стоявших на лестнице. Фонтан разноязычной брани взмыл к небу.
— Я протестую! — завопила миссис Аркрайт, перекрывая этот адский гвалт. — Я одинокая вдова! Это зараза! Приехать из Болтона, чтоб губить здоровье здесь в Лланкрвисе! «Прими с честью чужеземца, который постучится в твои ворота!»
Она все еще продолжала выкрикивать что-то бессвязное, но сочувственно улыбавшийся полицейский уже поволок ее прочь. Мэр, шаркая ногой, чтобы отлепить приставшую к подошве колбасную кожуру, продолжал произносить свою речь, но начал ее сначала, словно все ранее сказанное было как бы репетицией.
Роджер решил, что теперь он видел достаточно, потихоньку выбрался из толпы и направился к Марио. Здесь ликовали и веселились с размахом, достойным Гаргантюа. Через несколько минут Роджер уже дважды перекрыл свою обычную дневную порцию пива и узнал, что не только Айво и Гито выкупили свой автобус, но и Юан, и Сэредиг, и Трим — все вернули свои автобусы, и что Туим вошел в компанию со своим двоюродным братом Седриком и купил не только свой автобус, но еще и автобус Элфеда, поскольку Элфед успел за это время перебраться в другие края. Куда ни глянь — всюду были поднятые вверх кружки, широко улыбающиеся лица, квадратные плечи. Совсем особая атмосфера царила в пивной: эти люди принесли с собой запахи бензина и тарахтенье моторов, но вместе с ними ворвался сюда и ветер горных дорог и дух товарищества, выпестованный долголетней привычкой, прижавшись спиной к стене под секущим шквальным дождем, плечом к плечу со случайным соседом, терпеливо ждать автобуса, как спасательную шлюпку в шторм.
Роджер был так увлечен этим зрелищем, что Мэдог, войдя в пивную, долго дергал его за рукав, прежде чем он обратил на него внимание. Обернувшись, Роджер увидел, что костюм у Мэдога еще больше измят, волосы еще больше взлохмачены, глаза совсем безумные, а за спиной у него стоят шотландцы.
— Роджер, — проговорил Мэдог, почти не разжимая губ. — Помогите мне управиться с этой сворой.
Шотландцы тем временем разместились вдоль стойки и принялись ублажать себя пивом.
— А что нужно? — спросил Роджер.
— Избавиться от них, — сказал Мэдог. — Если не навсегда, то хоть на время. По счастью, у нас есть для этого хороший предлог. Они не забронировали себе номеров в гостинице. Для Макалистера мы, конечно, приготовили номер, но для остальных свободных мест нет, а если их предоставить самим себе, то они, скорее всего, будут спать в канаве. Поэтому Дженни обзвонила отели и выяснила, что ближайший отель, где есть свободные номера, находится в Бэддгелерте.
