— Ну конечно, — весело отвечала Перпетуя, — я обязательно приду, особенно если «дети страны», как ты уверяешь, выиграют матч. Только мне нужен еще один билет.
Зеянг клятвенно обещал в тот же день прислать билет для Анны-Марии, извинившись за то, что сам не догадался об этом. Как обычно, матч состоялся в воскресенье, и надо же было случиться такому несчастью, чтобы в первой же встрече с командой Ганы местные футболисты потерпели жестокое поражение. Возвращаясь обратно пешком и слушая громкие сетования болельщиков, явившихся насладиться победой своих чемпионов, а вместо этого испытавших разочарование, Анна-Мария с Перпетуей потихоньку отстали от мужчин и постарались затеряться в толпе.
— Разгромим ганцев! — насмешливо шептала Анна-Мария слова Зеянга, которые, словно лозунг, подхватили болельщики накануне матча.
— Если бы Вампира не удалили с поля, причем несправедливо, ведь в этой стычке он был всего лишь жертвой, наши, уж конечно, разгромили бы их! — решительно заявила Перпетуя.
— Какой пыл! — усмехнулась Анна-Мария. — Оказывается, и ты разбираешься в футболе! Послушай-ка, сколько раз он уже приходил к тебе?
— Точно не помню, но знаю, что он опять придет. Пусть приходит!
— Я хочу предостеречь тебя, Перпетуя! Теперь начало всему положено тобой, а не твоим мужем. Ты не подумала об этом?
— Да, я знаю! — нетерпеливо перебила ее молодая женщина. — Я знаю, что являюсь собственностью мужчины, который четыре года назад заплатил за меня немалую сумму, и потому без его ведома я ничего не должна предпринимать. Но впервые в жизни мне захотелось поступить по своему усмотрению. До сих пор я делала все, что мне велели. Мне говорили: «Перпетуя, поди сюда!» — и я бежала сломя голову. «Перпетуя, вставай!» — и я вставала. «Перпетуя, ложись!» — и я, как дура, ложилась. Так вот теперь я хочу наконец изведать вкус запретного плода, который срывают но собственной воле. Если Вампир пожелает меня, я не знаю, где мне взять сил, чтобы противиться ему. Сначала во всем этом я видела только одну беду: у меня странный муж! И сознание этого словно парализовало меня. О другом я уж не говорю, он по-прежнему верен себе — развратник и пьяница, взбалмошный и неуемный. Я меж двух огней и знаю, что из этой ловушки мне не выбраться. Я чувствую: опасность бродит вокруг меня, но я чувствую и другое.
— Что же именно? Что ты имеешь в виду? — тормошила Анна-Мария умолкшую Перпетую.
— Перпетуя! Перпетуя! Иди сюда! Я отвезу тебя в Зомботаун. Идите сюда обе!
Они как раз вышли на более спокойную улицу, когда рядом с ними остановилась старенькая машина и какой-то мужчина, открыв переднюю дверцу, стал кричать им, размахивая рукой. Удивленные женщины подошли поближе, и, прежде чем они успели опомниться, их обеих втащили в машину. Растерянная Перпетуя очутилась на переднем сиденье, между двумя молодыми людьми, один из которых, тог, что был за рулем, оказался Зеянгом, второго она не знала.
— Держу пари, что твой муж опередил тебя! Не беспокойся, Перпетуя, мы сделаем крюк, я же знаю, как ты боишься своего мамлюка.
— А что это значит — мамлюк? — смеясь, спросила Перпетуя.
— Как, ты не знаешь, кто такой мамлюк? Это шпик. А тебе известно, кто такой шпик?
— Нет.
— Это доносчик, шпион, обманщик — одним словом, это полицейский вроде твоего мужа. И как это тебя угораздило связать свою судьбу с таким человеком!
— Уж не собираешься ли ты освободить меня от него?
— А сколько это будет стоить?
— Сто тысяч.
— Не может быть!
— Так оно и есть.
— Неужели он заплатил эти деньги?
— Нет, заплатил его старший брат.
— Я так и думал. Сто тысяч! Неужели ты так дорого стоишь, Перпетуя? Должно быть, ты восхитительная женщина.
Он прибавил газу, машина рванулась вперед, из-под колес взметнулась пыль. Мотор работал на полную мощность, и тормоза визжали на поворотах. На заднем сиденье по обе стороны от Анны-Марии сидели двое молодых людей, которые горланили какую-то шутовскую песню с бесконечно повторяющимся припевом: «Папа Баба, мы с тобой расправимся, пусть ты даже и Тура-а-а-а». И оба громко хохотали.
— Эй, водитель! Нельзя ли потише! А не то напугаешь бабусю Анну-Марию, — крикнул один из них Зеянгу.
— Кто посмел назвать меня бабусей? — возмутилась Анна-Мария. — Это меня-то! Да ты знаешь, что старшему моему сыну, который учится в столичном лицее, едва исполнилось тринадцать лет!
Она поддалась общему веселью и изображала крайний ужас и возмущение. Перпетуя увидела вдруг совсем иную Анну-Марию — такой она ее не знала.
— А другого сына ты забыла? — спросил молодой человек, сидевший справа от Перпетуи. — Того, что служит солдатом в армии Баба Туры и в настоящий момент убивает наших братьев? Ему-то сколько лет?
— По возрасту он вполне мужчина, — ответила Анна-Мария, ставшая вдруг серьезной, — но умом — увы! — еще ребенок. Не каждому дано стать чиновником в министерстве, молодые люди. А между тем каждому надо есть и пить. Так что ничего не поделаешь, пришлось ему завербоваться. Если бы это зависело только от меня, дети мои, будьте уверены, мой сын не пошел бы служить в армию Баба Туры. А пока, молодые люди, давайте повеселимся и забудем про Папу Баба, как вы его зовете. Главное, не бойтесь, мальчики, смелее! Если хотите поухаживать за мной, закройте глаза, и я покажусь вам совсем молоденькой — чуть постарше Перпетуи. Кто посмел назвать меня бабусей? Хотела бы я знать, какой грубиян выдумал это!
— Что же ты, Вампир, не показал нам, что такое «Вампирова игра», — смеясь, сказала Перпетуя по-французски, упомянув словечко, изобретенное комментаторами национального радиовещания, которые описывали подвиги футболиста.
— Да стоит ли говорить об этом! — оборвал ее сосед справа, а Зеянг тем временем перешел на вторую скорость, потому что машина выехала на размытую недавним ливнем немощеную дорогу, проходившую через самый центр африканского предместья, которое в наступившей темноте показалось Перпетуе незнакомым. — Мы проиграли матч из-за глупости одного эфиопского судьи. Эти эфиопы глупы как пробки.
— Или подкуплены, — добавил Вампир, пытаясь выбраться из огромной лужи. — Да ну его к черту, этого Баба Туру! Остался с носом, так ему и надо. Ведь он наверняка надеялся сегодня на победу.
— Долой Баба Туру! — прошептал сосед Перпетуи.
В то время среди спортсменов многие были настроены против Баба Туры, и, по убеждению руководства, повинен в этом был главным образом Вампир, вот потому-то с ним в конце концов и расправились. Но не прошло и двух недель после казни Зеянга, как Баба Тура понял, что совершил ошибку, ибо после гибели чемпиона недовольство футболистов не только не улеглось, а, напротив, достигло критической точки, и, чтобы заставить их забыть о гибели Вампира, пришлось предоставить им немыслимые льготы.
— Несдобровать бы нашим противникам, если б Вампира не удалили с поля, — сказал один из молодых людей по-французски.
— Говорите по-человечески, — возмутилась Анна-Мария, — я ничего не понимаю в этой тарабарщине.
— Посмотрите-ка, мамлюки! — заметил сосед Перпетуи.
— Чего им от нас надо? — послышался голос сзади.
— Ну как, ребята, остановиться или двинуть их хорошенько? — спросил Вампир.
— Давай остановимся, а там посмотрим, — посоветовали с заднего сиденья. — Этим слюнтяям нас все равно не задержать.
Двое мужчин в форме цвета хаки, преображенные светом фар в какие-то причудливые фигуры, настойчиво махали руками, требуя, чтобы машина остановилась.
— Привет, ребята, — сказал один из полицейских, наклоняясь к Зеянгу, когда тот затормозил рядом с ними. — Кого это вы везете? У вас что, такси? Да это же наши футболисты! Как дела, ребята? Здорово вас отделали? Между нами говоря, мы такого не ожидали!
— Так ты для этого остановил нас, болван? — взревел Вампир.
— Смотри, какой сердитый! Впрочем, Вампир известен своим нравом. Ладно, все в порядке, не стоит мучить людей, которым и без того задали хорошую трепку. На день и одной довольно. До новой встречи.
— Вот именно, болван, до скорой! — огрызнулся Вампир.
— Думаете, они узнали нас с Перпетуей? — спросила Анна-Мария, когда они немного отъехали.
— Да нет, — успокоил ее Вампир. — В такую темень в машине ни одного лица не разглядишь.
— Да услышит тебя господь бог! — вздохнула Анна-Мария. — А как же вас-то они узнали?
— Ну, мы другое дело, — вмешался сосед Перпетуи, — мы — звезды национального футбола…
— А Перпетуя, — перебила его Анна-Мария, — она ведь жена мамлюка. И какого! Мало того, что он честолюбив, он имеет право носить револьвер.
— Не может быть! — не поверил Вампир.
— Да, да! — настаивала Анна-Мария. — Он носит его в кобуре на поясе. И лучше тебе знать об этом, мало ли что может случиться…
