Я не останавливаюсь.
60. Лили Кэллоуэй
.
На следующее утро мы с Ло отправляемся в его офис. Он делится всеми подробностями о своей матери и позволяет мне обнимать его всякий раз, когда я тянусь к нему. Хоть я и не могу физически ощутить, каково это, когда родитель бросает тебя, я понимаю нужду в материнской любви, и как больно не получать её в ответ.
Он опускается в свое кожаное кресло, и я не решаюсь заговорить о том, что произошло с доктором Эвансом так скоро после его эмоционального воссоединения с Эмили. Именно поэтому я не упомянула об этом по телефону вчера вечером. Последнее, чего я хотела — это вызвать чувство вины и заставить его нарушить трезвость. (Он признался, что сидел на парковке бара — я знала это).
Я просматриваю комиксы на его полке, пока он работает над парой контрактов. Парень, который руководит другой инди-издательской компанией, дает Ло советы, так что с каждой неделей Ло становится все увереннее в работе. Он даже говорит о том, чтобы нанять партнера для помощи в тех областях, в которых он слаб. И эта идея — попросить кого-то о помощи — не вызывает у него отвращения.
Я должна была распаковывать коробки внизу в Superheroes & Scones, поэтому мое затянувшееся присутствие должно быть привлекло внимание Ло.
— Ты в порядке, Лил?
Я беру с полки комикс про Женщину-Халка и сосредотачиваюсь на обложке, пока говорю.
— Вообще я решила вернуться к Эллисон для терапии. И мой отец не против. Он говорит, что это не нарушит сделку.
Он также сказал мне, что будет подавать иск против доктора Эванса. Надеюсь, я помогла еще какой-нибудь девушке, которая могла подвергнуться домогательствам.
— Блядь, — ругается он. — Я забыл спросить тебя о твоем последнем сеансе с... — он прерывается, и я встречаюсь с его глазами, которые стали большими, как блюдца.
— Я рада, что пошла, — говорю я ему. — Иначе я бы никогда его не уволила.
— Блядь, что он сделал?
Я прижимаю комикс к груди, как подушку, позволяя ему придать мне сил.
— Он хотел, чтобы я мастурбировала, пока он бьет меня током, — говорю я очень быстро.
Ло хватается за стол, его глаза выражают чистую ярость.
— Но я сказала нет! А потом ему это не понравилось, и он расстегнул свои штаны.
Ло вскакивает на ноги. Я бросаю комикс и спешу помешать ему выйти из комнаты.
Мои руки прижимаются к его груди.
— Я сказала нет, Ло, — гордо говорю я. — Я крикнула это, а потом крикнула Гарту. Все прошло хорошо.
— Все не хорошо, — говорит мне Ло, обида ласкает его янтарные глаза. — Хорошо будет, если тебе никогда не придется иметь дело с этим больным ублюдком.
— Все кончено, — говорю я. — Мой отец с этим разберется. Я не хочу продолжать вспоминать все плохое, что с нами происходит. Я хочу жить дальше. А ты?
Я готова начать новую главу нашей жизни. Ту, где нас не будут атаковать наши пороки. Ту, где мы счастливы.
Его плечи опускаются, и его руки поднимаются к моим щекам.
— Ты в порядке? — спрашивает он, ища в моих глазах правду.
— Я чувствую себя сильной, — говорю я. — Я знаю, это, наверное, странно.
Он качает головой, и его глаза, кажется, говорят нет, совсем нет.
— Есть ещё кое-что, — начинаю я. Беспокойство окутывает его лицо. — Не плохое. Что-то хорошое, я думаю, — я делаю глубокий вдох, и его руки опускаются на мои. — Я решила, что не хочу видеть черный список того, что мне нельзя делать... в сексуальном плане, я имею в виду, — я гримасничаю. Серьезно, Лили?
На его лбу появляются морщины.
— Почему?
— Я поняла, что не имеет значения, что я не могу делать с тобой, — говорю я. — Мы вместе... на этот раз по-настоящему. Ни один лист бумаги или список не сможет сказать мне, чего мне не хватает. У меня есть все, что я могу пожелать.
Я не успеваю даже моргнуть, как его губы оказываются на моих, как его руки притягивают меня к своему телу. Меня окутывает Лорен Хэйл. Он проводит рукой по моей шее, прежде чем прекратить поцелуй, но не отстраняется полностью. Я все еще нахожусь в его объятиях.
А потом он поднимает меня, крепко держа двумя руками за задницу. Мои ноги мгновенно обвиваются вокруг его талии. Очевидно, мои конечности обрабатывают происходящее быстрее, чем мой мозг.
Его глаза растворяются в моих, когда он медленно несет меня назад и усаживает на свой стол. Мое сердце бьется как барабан от этого — фантазия, которую я представляла себе еще в школе. Парты. Секс над ними. Секс на них. Секс рядом с ними. Конечно, только я могу превратить мебель в нечто возбуждающее.
Это правда происходит или это все в моем грязном воображении?
Уголки его губ приподнимаются от моего замешательства и предвкушения. Его веселье только разжигает мои желания, но я стараюсь загнать их обратно, не желая превращаться в навязчивого монстра.
Его руки пробегают по моим бедрам, мои ноги все еще крепко обхватывают его талию.
— Сколько раз ты представляла себе это?
— На этом конкретном столе?
Он усмехается и снова целует меня. Я углубляю поцелуй и крепко хватаюсь за его волосы. Он слегка стонет, когда отстраняется, а затем с легкостью стягивает с меня шорты. Я собираюсь снова обхватить его ногами за талию, но останавливаю себя. Как ни странно, я даже останавливаю его, положив две решительные руки на его грудные мышцы. О, какие они приятные.
— Лил?
Так, сосредоточься. Я встречаю его недоуменный взгляд.
— Я не глупая, — говорю я.
Его хмурый взгляд превращается в обиженный.
— Я никогда не говорил, что ты такая.
Я качаю головой. Это все выходит не так.
— Я имею в виду, — снова начинаю я, — после всех тех случаев, когда ты отказывал мне в сексе на пляже, в машине, в общем, везде, кроме нашей спальни и ванной, я поняла, что публичный секс должно быть в этом черном списке.
Он делает шаг назад, и расстояние причиняет больше боли, чем я думала. Я протягиваю руку и хватаюсь за его руку в поисках хоть какой-то связи. Он позволяет мне крепко держаться.
— Ты сказала, что не имеет значения, что в нем, — напоминает мне Ло.
— Не имеет, — говорю я. — Не имеет, я обещаю. Я просто не хочу его нарушать.
Мои слова успокаивают его настолько, что он возвращается ко мне, вынимает свою руку из моей, чтобы положить обе на мои щеки.
— Я не позволю тебе нарушить ни одно из этих правил. Это мое обещание тебе.
— Но...
— Это мой кабинет, — говорит он с шутливой улыбкой. — Это мое личное место.
Охххх. ДА! Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь скрыть ухмылку.
— То есть теперь ты улыбаешься? — спрашивает он. — Ты знаешь, что я думаю об улыбках?
Я качаю головой, все еще улыбаясь, когда его руки спускаются вниз. Его пальцы дразняще скользят под мои трусики.
Его губы касаются моего уха.
— Они не так сексуальны, как это, — он просовывает пальцы внутрь меня и прижимается к нежному месту. Мое лицо мгновенно искажается от удовольствия, рот открывается, глаза трепещут. Из моего горла вырывается звук.
Он выглядит слишком довольным.
— Кто теперь улыбается, любовь моя?
Определенно ты. Я хватаюсь за его плечо, когда он сменяет пальцы на свой твердый член. У меня возникает желание начать раскачиваться на нем, но я заставляю себя оставаться неподвижной. Я хочу показать ему, что контролирую себя. Что я пытаюсь.
Он входит и выходит, а я цепляюсь за его спину, за его руки, за что угодно, лишь бы удержаться. Его рука касается моей шеи, и он наклоняется вперед для поцелуя, но мне трудно просто оставаться неподвижной. Шевелить губами кажется сложной задачей. Кажется, его это не волнует. Он прижимает свой рот к моему и побуждает его открыть. Когда я не отвечаю, он начинает посасывать мою нижнюю губу. Из моего горла вырываются звуки, которые я даже не была уверена, что могу издавать.
Теперь он улыбается.
