присмотрелась к другим работам – я бы не смогла, как сестры, выполнять «черную» работу по уходу. и канцелярией, как начальница, тоже не могла бы заниматься. кстати, начальница сама квалифицированная специалистка по уходу за тяжелобольными: когда на дежурстве отсутствуют сестры по разным причинам, она на равных подключается к черной работе.
а мне досталось с ними разговаривать, выгуливать и кормить. мне нравится кормить людей, особенно когда не надо все время самой что-то готовить и когда есть практически неограниченные средства для покупок каких-то изысков.
должна заметить, что с первой же покупки икры начальница настояла, что хоспис мне вернет деньги.
жаль, что в русский магазин, где выбор икры, далековат, нет сил часто туда ездить. хотя икра радует некоторых.
особенно радовала фрау Шахерезаду, но также и фрау доктор и мужчину с раком мозга. он каждый раз спрашивает, когда еще она будет. выведал у меня адрес магазина и послал туда жену. но и его икра личная уже кончилась.
поначалу икра не понравилась даме со славянской фамилией, которая теперь дружит с фрау одуванчик. но боюсь, я позволила ей в первый раз прочитать недовольство на моем лице тем фактом, что она слегка поела и оставила все на тарелке, и пришлось выбрасывать, в то время как другие просили дополнительную порцию, но у меня уже не было. так получилось оттого, что там я весьма расслаблена, знаю, что мне не надо скрывать никаких чувств и мыслей, поскольку никаких плохих по их поводу не имею, и поэтому не контролирую выражение лица.
но они как дети, только в еще более хорошем смысле.
на работе в детском доме поняла, что с детьми мне сложновато. с удовольствием с ними общаюсь, но их высокие трели, особенно когда они плачут, очень жестко бьют по моим материнским инстинктам, хочется сразу куда-то бежать и что-то делать, и я вся делаюсь взвинченная.
а больные все делаются как дети, такие же открытые, но тихие. не носятся как угорелые и не визжат. только иногда чуть-чуть капризничают.
и вот дама со славянской фамилией, тоже сделавшаяся как ребенок, заметила мой тот взгляд, полагаю. а они такие же чуткие, как дети, все замечают. и ей, как ребенку, очень важно было мне понравиться, как ребенку важно понравиться воспитательнице. поэтому, когда я в следующий раз давала икру, я у нее спросила: «вам, наверное, дать бутерброд с салями?». но она настояла на икре. я видела, как она ест, давясь. но она доела, и затем, вслед за остальными за столом, попросила вторую порцию и ее тоже доела, давясь.
в третий раз у нее уже легче пошло, ела почти с удовольствием.
а вообще в еде у многих чисто немецкие пристрастия.
например, сырой фарш с луком.
или разные виды топленого жира, именуемого шмальцем (Schmalz), коих у немцев неисчислимое множество. бывает свиной, гусиный, со шкварками, с яблоками, с луком и еще миллион других сортов.
хотя сказывается влияние и прежнего славянского населения местности (любят также селедку со свеклой и соленые огурцы).
мне нравится запоминать пристрастия каждого и давать за ужином, за которым я полноправная хозяйка, каждому что-то специально лакомое для него.
вообще мне на этой работе еще нравится, что нет контроля, на меня повесили полную ответственность, и я сама отвечаю за себя и свои действия, особенно во вторую смену, когда я единственная полноправная хозяйка на кухне.
есть еще третья смена, по ночам, и сестры рассказывают, что иногда им и в два ночи приходится варить супы из пакетика или делать яичницу, когда у пациентов возникают специальные желания и «маленький голод» (der kleine Hunger – немецкое выражение, означающее небольшое чувство голода между основными приемами пищи, удовлетворяемое перекусами).
я уже почти договорилась, что с сентября буду только во вторую смену.
отдельный случай – наши сластены. это фрау божий одуванчик и фрау со славянской фамилией. для них специально закупаются конфеты вроде «рафаэлло» и всякие сникерсы в виде небольших конфеток в красивых бумажках, они после ужина выбирают из вазочки несколько сортов и забирают к себе в комнату.
позавчера после ужина я им выложила конфеты разных сортов, в этот день для них закупленных. видела, как выбирали себе обе. а потом, когда повела их к лифту, чтобы поднять наверх, увидела, что у фрау со славянской фамилией на тележке лежат ее конфеты, а у нашей скромницы фрау-одуванчик их нет. «что же вы забыли свои конфеты?» – спросила я укоризненно и, велев подождать меня, побежала на кухню за конфетами для нее. принесла, положила на ее тележку, еще раз укорила, а фрау-одуванчик потупила глазки, как пай-девочка, которую упрекают за слишком примерное поведение.
потом, когда дошли до этажа, я повела ее в ее комнату и хотела, как всегда, помочь ей улечься. она всегда немного сопротивляется, как ребенок: «я умею сама!» – чтобы не обременять, потому что не умеет уже сама, но на этот раз она практически отчаянно сопротивлялась. тем не менее я помогла снять тапочки, и когда помогала улечься, случайно задела рукой туго набитый кармашек кофточки, в котором зашелестели обертки плотно уложенных в ряд конфет. но на этот раз мне удалось, кажется, сделать каменное лицо и «ничего не заметить».
вчера она не захотела спускаться к ужину. попросила принести ей наверх. потом, посмотрев на меня с детской пытливостью, сообщила: «я плохо себя чувствую. наверное, утром умру» – и посмотрела блестящими от лукавства глазами. я нахмурилась: «не говорите так!». она еще более лукаво: «а почему? разве это плохо?» – «да, мне будет от этого очень и очень грустно!».
она улыбнулась с детской удовлетворенностью.
потом я спросила у сестер. сказали, что пока не видят никаких признаков.
обычно сестры предупреждают меня: «не приноси NN ничего на ужин. она, кажется, готовится в путь. собирается».
Воскресенье, июль, 8, 2012
у нас появился еще один мужчина с раком мозга. тоже относительно молодой, тоже 50+.
косит эта болезнь мужчин.
в отличие от первого, он совсем превратился в растение, только смотрит ясными младенческими глазами, когда ему вопросы задаешь, и моргает.
правда, сестры говорят, что когда даешь ему в руки бутерброд, то он его крепко держит и начинает есть.
у меня самой не возникло желания его покормить.
с другим нашим больным этой болезнью я на «ты» и по имени. он единственный пациент, к которому я на «ты» обращаюсь. он сам попросил. он со всеми так взаимно.
у него в комнате с недавних пор висит грамота с надписью: «одному из лучших по кинестетике».
сестры объяснили, что они учат пациентов встречным движениям, облегчающим усилия по уходу, попытку переместить или повернуть. Д. (так его зовут) очень старается. что хорошо, учитывая его лишний вес.
болезнь в его случае не подействовала на аппетит, он ест много и с удовольствием, хотя, как и у всех остальных, у него вырезана большая часть внутренних органов и снаружи висят пластиковые пакетики, куда выходят продукты жизнедеятельности.
поражает мужество большинства пациентов. по ночам многие в течение десяти часов подключены к каким-то аппаратам, действие которых очень неприятно, мягко говоря (я в подробности пока не смогла вдаваться, сил нет), но они улыбаются днем, шутят и не впадают в депрессию.
тоже на их примере видишь: даны каждому условные четыре недели, как выразилась бывалая новенькая, которая сейчас слегла и перестала спускаться в столовую, я к ней наверх поднимаюсь, но она практически все время спит, обессиленная.
даны условные четыре недели, а как их провести – выбор каждого. весьма разнообразный.
но ведь жизнь наша – это те же условные четыре недели…
Понедельник, июль, 9, 2012
второй мужчина с раком мозга, оказывается, вопреки первому впечатлению, все понимает из того, что ему говорят.
он просто молча смотрел в ответ, и я решила, что он уже ничего не воспринимает, а потом спросила у сестер, которые вдруг заявили, что он хочет то-то и не хочет того-то, может ли он в принципе дать понять, чего хочет, и понимает ли, когда к нему обращаются?
они ответили, что все прекрасно понимает, просто не всегда желает отвечать, но уж когда отвечает, то у него такая прекрасная речь, что закачаешься. и немудрено, в прошлой жизни он был судьей в верховном суде.
ему 58 лет, еще и не старый совсем. к нему приходят каждый день жена и два сына-подростка.
некоторые семьи трогательно не оставляют своих заболевших, другой наш больной с раком мозга (то есть первый) тоже счастливчик в этом смысле, каждый день к нему приходят жена и мать-старушка на тележке. думаю, если бы он не заболел, они бы так часто с матерью вряд ли бы встречались. а теперь она доковыливает к нему с помощью своей тележки, сидит рядом подолгу, кормит, мажет ему руки кремом и всячески общается. и дочку маленькую к нему регулярно привозят. и постоянно по его заказу какие-то вкусности покупают, то угря копченого, то еще какой деликатес.
