Во всяком случае, пока. Все всё поймут, когда он войдет в ресторан. Имоджен надеялась, что он приедет, когда внесут торт. Почему-то ей это было важно. Но дверь «Траттории Альберто» на Мэйн-стрит оставалась плотно закрытой.
Тем временем огоньки тридцати свечей затрепетали перед глазами Имоджен. После каннелони, начиненных шпинатом и рикоттой, и нескольких бокалов «Гави ди Гави»[8] их мерцание вызвало у Имоджен легкое головокружение.
Наклонившись, она задула свечи.
— Загадай желание! Загадай желание! — приказала ее подруга Ники, передавая нож, чтобы сделать первый надрез.
Имоджен заколебалась. Загадывай не загадывай, чтобы Дэнни Маквей вошел в тратторию через десять минут, это зависит только от него.
«Пожалуйста, пожалуйста, пусть эта дверь откроется и он войдет», — подумала Имоджен, вонзая нож в сладкую шоколадную глазурь.
Еще совсем недавно ее переполнял оптимизм — он подарит ей именно то, что она попросила у него ко дню своего рождения: придет на торжественный ужин. Хотя уже сегодня днем, когда она лежала, прильнув к нему, он категорически заявил, что эта идея ему не по душе.
— Я не впишусь в компанию твоих шикарных друзей. Им не захочется сидеть за одним столом с простым парнем.
— Мне все равно.
Имоджен улыбнулась ему. В глубине души она хотела шокировать подруг. Имоджен Расселл и Дэнни Маквей — скандальный слух в мгновение ока облетит Шеллоуфорд. До сих пор они держали свои отношения в секрете. Прежде всего отношения эти только начинались, а тайна делала переживания острее. Узнав, что они встречаются, его семья ужаснется не меньше ее родных. Маквеи не общаются с такими, как Расселлы.
Но теперь Имоджен готова была сделать их отношения достоянием гласности. Всегда гораздо лучше, когда ты сам контролируешь ситуацию. И день рождения почему-то показался ей вполне подходящим моментом.
— Прошу тебя, — умоляла она Дэнни, обвиваясь вокруг него, переплетаясь с ним руками и ногами, пока они не стали словно одно целое. — Для меня это так много значит. Это будет самый лучший в моей жизни подарок ко дню рождения.
— Даже лучше, чем это?
С лукавой улыбкой он направил ее руки к своей промежности.
По глупости Имоджен приняла это за согласие. Она убедила себя, что Дэнни придет. Сейчас часы на стене показывали двадцать минут одиннадцатого. Приход Дэнни казался очень маловероятным.
— Итак? Что ты загадала? — Ники ткнула ее в бок острым локтем.
Имоджен очень хотелось с ней поделиться. Она так и представляла, как Ники в изумлении разинет рот. Ники, вышедшая замуж за местного адвоката, разъезжавшая по округе на своем чистеньком внедорожнике вместе с двумя безупречными детишками и, дабы не скучать, работавшая агентом по недвижимости, но совсем не нуждавшаяся в работе…
Именно такую жизнь должна была бы вести и она сама. К этому времени Имоджен уже полагалось быть замужем, жить собственным домом и по крайней мере подумывать о рождении детей. Так вы поступали, если жили в Шеллоуфорде. Но Имоджен ухитрилась пропустить все сроки, и теперь всех подходящих мужчин разобрали.
Оставив только таких, как Дэнни Маквей…
Альфредо принес поднос, уставленный крохотными ликерными рюмками, наполненными «Лимончелло». Так он делал каждый год. За счет заведения. Имоджен вдруг посчитала эту традицию нелепой. Что значит четверть бутылки тошнотворного итальянского ликера по сравнению с несколькими сотнями фунтов, которые она и ее подруги потратили на еду и вино? Он что, ждет, чтобы она рассыпалась в благодарностях?
Ликер она тем не менее выпила. Не в ее духе подобная резкость и цинизм. Ни в коей мере. Но Имоджен хотелось как-то заглушить разочарование.
Да как она могла подумать, что Дэнни придет? Ведь он был прав — он не вписывается в компанию ее подруг с их идеальными прическами и стильными платьями с цветочным узором и соответствующими кардиганами. Он, видимо, угадал, что его появление нужно ей всего лишь, чтобы вызвать удивление. Имоджен не могла отрицать, что ей не терпелось увидеть лица своих подруг, когда он войдет, гибкий и опасный, в джинсах и кожаной куртке. Ей хотелось показать его, шокировать их. Он это понял. И наказал, не явившись. Кроме того, какое ему дело до ее желаний? Такие мужчины, как Дэнни, не знают, что такое угождать женщинам. Они угождают себе.
Имоджен вышла из-за стола и отправилась в дамскую комнату. Посмотрела на себя в зеркало и увидела, что в уголках зеленых глаз застыли слезы. Даже через миллион лет у них ничего не получится. Это была игра, ничего больше. Дэнни Маквей был просто игрушкой для скучающей тридцатилетней женщины; она была всего лишь очередной зарубкой на столбике его кровати: состязание. Да, они испытывали взаимное притяжение — голова у нее закружилась при воспоминании о том, что они вытворяли в постели в последние несколько месяцев, но основанием для серьезных отношений это не являлось.
Имоджен подкрасила губы, взбила доходящие до плеч кудри и безжалостно оглядела себя в зеркале.
— Уходи, Имо, — сказала она себе. — Ты с самого начала знала, что играешь с огнем.
Она вспомнила тот день, когда Дэнни снова вошел в ее жизнь. Сонный беркширский городок Шеллоуфорд по-прежнему следовал традиции, по которой в среду все заведения закрывались рано, большинство жителей это раздражало, но Имоджен была бесконечно благодарна. Это был день, когда она по-новому размещала картины в галерее, вывесив на двери табличку «Закрыто», но зазывая людей, если они прилипали носами к витрине. Удивительно, как много покупателей делали какие-то приобретения, полагая, что их обслуживают как привилегированных особ.
Когда Имоджен увидела мужчину, который внимательно рассматривал картину Раскина Спира, выставленную на мольберте в витрине, она махнула ему рукой: мол, заходите.
Он вошел.
— Значит, вы не закрыты?
Имоджен с трудом удержалась, чтобы не ахнуть. Теперь, когда он стоял перед ней — одна рука засунута в карман джинсов, темные волосы падают на глаза, — она его узнала. Он был высокий, значительно выше шести футов. И широкоплечий. Имоджен почувствовала едва уловимый укол страха.
В школе Дэнни был на два класса старше Имоджен. Задумчиво-красивый, угрюмый, непокорный, он был источником восхищения девочек из класса Имоджен, которые вели нескончаемые, с придыханием разговоры о его привлекательности. С ним всегда была какая-то девушка, но редко одна и та же. Ходили сплетни, что Дэнни распространял наркотики, что у него был роман с учительницей латыни (сам он латынь не изучал, но, похоже, его обаяние вводило в заблуждение даже интеллектуалок), что он крал в магазинах, дрался… Его дважды выгоняли из школы, пока наконец окончательно не исключили за две недели до получения аттестата зрелости. Без него в школе стало скучновато: во время общешкольных собраний на него можно было поглазеть.
В школе Имоджен никогда толком с Дэнни не общалась, но как-то раз он подвез ее домой после вечеринки, когда она пропустила последний автобус, ушедший из Филбери в Шеллоуфорд. От дешевого вина, которое она пила, крутило живот. Подкашивались ноги в туфлях на высоких каблуках. Имоджен никак не могла решить, идти ли в них, натирая пальцы и пятки, или снять и шлепать босиком по холодному асфальту. Ночной воздух сковывал ее леденящим плащом, от которого перехватывало дыхание. Имоджен подумала, не заночевать ли в каком-нибудь амбаре или даже постучаться к кому-нибудь и попросить помощи. Какая же она идиотка. Как она могла пропустить автобус?
Ехавший на мотоцикле Дэнни остановился рядом с ней.
— Подбросить тебя?
— У меня нет шлема. — Она сознавала всю чопорность своего поведения.
Дэнни взглянул на нее, потом снял шлем и отдал ей.
Имоджен взяла его и с чувством неловкости надела. Он был тяжелый и непривычный. Надев же, поняла, что он все еще хранит тепло Дэнни. Она вдохнула запах жженого апельсина. Нетвердо держась на ногах, подошла к мотоциклу и приподняла платье. Оно было таким узким, что ей пришлось задрать его чуть ли не до пояса, чтобы забраться на мотоцикл. Поерзав, Имоджен продвинулась вперед, к самой спине Дэнни, она боялась обжечь ноги о горячий металл, потом нащупала подножки. Думать о том, что случится, если они попадут в аварию, ей не хотелось. Вряд ли она останется в живых.
— Держись крепко, — сказал ей Дэнни, и она двумя руками вцепилась в его куртку. — Как следует, — приказал он. — Обхвати меня за талию.
Она плотно прижалась к нему, ощущая шероховатость его кожаной куртки и тепло его тела. В следующий миг мотоцикл с ревом сорвался с места, и сердце Имоджен рухнуло куда-то вниз, когда Дэнни стал набирать скорость в ночной тьме.
Поездка нагнала на Имоджен страху. Холодный ночной воздух сек по ногам. Имоджен никогда не ездила так быстро. На каждом повороте она в ужасе закрывала глаза и крепче цеплялась за Дэнни, когда мотоцикл наклонялся. Она была уверена: Дэнни усугубляет каждый маневр, чтобы напугать ее. Она была убеждена, что погибнет.
