— Поможешь свинью зарезать? — спрашивал он.
Алан отказывался.
— Свежий бекон, малец, — говорил Рон.
Алан хотел в город, поесть по-настоящему. «Фермер Рон» — это отчасти спектакль. Рон неплохо разбирался во французской кухне, в вине, а теперь толкал телеги про мясо с картошкой. В городе Рон пялился на женщин:
— Ты вон на ту глянь! Небось муфточка хоть куда.
Пещерный житель — это что-то новенькое. Мать Алана не потерпела бы такого варварства. Но кто тут настоящий Рон? Может, таков он и есть — тот, кем был, пока жена, мать Алана, не перевоспитала его, не усовершенствовала? Может, теперь он вернулся в естественное свое состояние?
Гудки прекратились.
— Алло?
— Привет, пап.
— Алло?
— Пап. Это Алан.
— Алан? Ты что, с Луны звонишь?
— Из Саудовской Аравии.
А чего Алан ждал? Изумления? Похвалы?
Ни звука.
— Я думал про космический корабль, — сказал Алан. — Помнишь, мы на запуск ходили.
— Что ты забыл в Саудовской Аравии?
Похоже на провокацию, на приглашение похвастаться, и Алан рискнул:
— Да тут любопытная история. Работаю на «Надежну», продаем королю Абдалле информационную систему. Прекрасное железо для телеконференций, покажем королю презентацию, трехмерное голографическое совещание. Один наш будет в Лондоне, а как будто с нами в комнате, с Абдаллой…
Ни звука.
И затем:
— Знаешь, чего я по телику смотрю?
— Не знаю. Что ты смотришь?
— В новостях передавали, что огромный новый мост в Окленде, в Калифорнии, делают китайцы. Представляешь? Алан, они теперь и мосты нам строят. Вот чего-чего, а такого я не ждал. Закрытие «Страйд Райта» предвидел. Что ты велики будешь на Тайване закупать, предвидел. И остальное предвидел — игрушки, электронику, мебель. Как иначе-то, если ты кровожадный говнюк у руля и тебе только бы насосаться и отпасть. Это все понятно. Против природы не попрешь. Но вот мосты — такого я не ждал. Чужие люди мосты нам строят, ты подумай. А ты втюхиваешь голограмму саудовским фараонам. Полный фурор!
Может, бросить трубку? Чего б не бросить?
Алан вышел на балкон, поглядел на море, на редкие далекие огоньки. Воздух такой теплый.
Рон все вещал:
— Алан, каждый день по всей Азии из портов выходят сотни контейнеровозов, под завязку набитых товарами. Вот тебе и трехмерность. Настоящие вещи, Алан. Там выпускают настоящие вещи, а мы — только веб-сайты да голограммы. Наш народ каждый день ваяет им веб-сайты и голограммы, а между тем сидит в креслах, сделанных в Китае, за компьютерами, сделанными в Китае, и ездит по мостам, сделанным в Китае. Это, по-твоему, устойчивое развитие?
Алан потер шишку на загривке.
— Ты там что, конспектируешь?
Можно же сделать вид, что он это по ошибке. Алан нажал кнопку, дал отбой.
В восемь утра в том же автобусе, с той же молодежью. Они щебетали про отель и кто чем занимался накануне.
— Я в бассейне поплавала, — сказала Кейли.
— А я съела целый пирог, — сказала Рейчел.
Алан не спал. Мозг всю ночь метался в тревожной цирковой круговерти, не сдавался. Под конец самому стало смешно. Когда из моря вырвалось солнце, Алан, давя лицом подушку, усмехнулся. Черт, черт, черт.
В новом городе на двери шатра висела записка: «„Надежна“, и снова добро пожаловать в Экономический город короля Абдаллы. Король Абдалла приветствует вас. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Мы свяжемся с вами после обеда».
В шатре ничего не изменилось. Сумрак и много белых стульев. Ничего не тронуто.
— Нам воды принесли, — сказала Рейчел и показала на полдюжины пластиковых бутылок, артиллерийскими снарядами выстроившихся на ковре.
Алан с командой сидели в прохладной темноте шатра. Молодежь захватила из отеля припасы. Почти все утро просидели вокруг ноутбука — смотрели кино.
После обеда из Черного Ящика никто не пришел.
— Может, сходить к ним? — спросила Кейли.
— Ну я не знаю, — сказал Брэд. — Так принято?
— Что принято? — спросил Алан.
— Заявляться без приглашения? Может, нам лучше здесь подождать?
Алан вышел из шатра и направился к Черному Ящику. Добрался мокрым насквозь и снова узрел Маху.
— Здравствуйте, мистер Клей.
— Добрый день, Маха. Мы сегодня увидимся с господином аль-Ахмадом?
— Я бы рада сказать «да». Но он в Эр-Рияде.
— Вы же вчера сказали, что он будет здесь.
— Я понимаю. Но вечером его планы изменились. Мне ужасно жаль.
— Скажите мне, Маха. Вы совершенно уверены, что нам не нужно встретиться с кем-нибудь другим?
— С кем другим?
— С тем, кто поможет нам с вай-фаем и даст какой-то прогноз касательно короля и нашей презентации?
— Боюсь, что нет, мистер Клей. Ваше контактное лицо — господин аль-Ахмад. Ему наверняка не терпится с вами встретиться, но, к сожалению, дела не позволяют. Он приедет завтра. Он ручался.
Алан направился в шатер. Лодыжка ныла.
Посидел в темноте на белом стуле.
Молодежь смотрела другое кино.
— Может, нам чем-то другим надо заняться? — спросила Кейли.
Ничего полезного Алан не придумал.
— Нет, — сказал он. — Занимайтесь дальше.
Спустя час Алан встал и выглянул в полиэтиленовое окошко.
— Да ну их всех, — сказал он.
Вышел из шатра, пережил жаркий шандарах, оправился и, обливаясь потом, зашагал к Черному Ятцику.
Махи в вестибюле не увидел. За столом вообще никого не было. Вот и славно, подумал Алан и поспешил через огромный вестибюль.
Поднялся на лифте, двери раскрылись — а за ними бурлила жизнь. Шастали мужчины в костюмах и с бумагами. Бегали женщины в абайях и с непокрытыми головами.
В коридоре — ни номеров, ни табличек на дверях.
Что сказать, если столкнется с кем-нибудь из руководства, Алан не придумал. Племянник. Упомянуть племянника. И, само собой, «Надежна» — крупнейшая в мире, создана для такого заказа. Деньги. Романтика. Самосохранение. Признание.
— Вы новенький.
Женский голос, низкий и звучный. Алан обернулся. Европейка, блондинка, лет сорока пяти. Голова непокрыта. Черное платье спадает до пола занавесом — она походила на судью.
— У меня назначена встреча, — сказал он.
— Вы Алан Клей?
Какой голос. Вибрирует, будто кто-то коснулся басов на арфе. Североевропейский акцент.
— Да.
— У вас встреча с Каримом аль-Ахмадом?
— Да.
— Его сегодня не будет. Я в соседнем кабинете работаю. Он просил за вами приглядеть.
Алан взял себя в руки и натянул на лицо широченную улыбку.
— Да нет. Я просто удивился. Я все понимаю. Естественно, у вас тут много дел.
Сказала, что ее зовут Ханна. Акцент голландский, что ли. Глаза — голубые льдинки, волосы сурово обрублены.
— Я на перекур. Пойдемте?
Алан пошел за ней через стеклянную дверь, на большой балкон, где курили, болтали, пили чай и кофе прочие сотрудники ЭГКА.
— Под ноги смотрите, — предупредила она, но было поздно. Он споткнулся о порожек, взмахнул руками, точно взлететь захотел. Десять пар глаз заметили, десять ртов растянулись в улыбке. Не просто запинка. Вышло комически, дико, театрально. Входит потеющий человек, машет руками — марионетка на нитках кукловода.
Ханна сочувственно улыбнулась и указала ему на низкий диван черной кожи. В глазах почти читается флирт, но это же неслыханно. Алан только что оплошал — какой флирт? Да и вообще, пожалуй, никакого.
— Вы из «Надежны»? — спросила она.
— Нынче да.
Алан потер лодыжку. Еще больше вывихнул.
— С презентацией?
— Ну да. Хотим поставлять сюда ИТ.
Так оно и шло, а он тем временем поглядывал по сторонам. Ни одна женщина, включая местных, головы не покрывала. В торцах балкона — черные ограждения, сверху ничего не видать, только море. А тем, кто внизу, надо думать, не видно мира Черного Ящика, эгалитарного и нестесненного. По всему Королевству играли в эти кошки-мышки. Всему народу навязана роль подростка, что прячет свои пороки и склонности от теневой армии родителей.
— И как дела в «Надежне»? — спросила она.
Он рассказал, что знал, хотя знал немного. Помянул пару проектов, пару инноваций, но она все это знала и без него. Знала все то же, что и он, как выяснилось, о его бизнесе и о смежных. В первые же минуты знакомства, пока прикидывали, где могли пересекаться, успели перечислить горстку консалтинговых фирм, пластмассы на Тайване, падение «Андерсен Консалтинг», взлет «Аксенчур».[11]
— И вы, значит, приехали осмотреться, — сказала она, гася одну сигарету и закуривая другую.
— Да я пока пытаюсь хотя бы график прикинуть. Когда скажут про короля, в таком духе.
