Самолетик легко оторвался от взлетной полосы и взмыл в поднебесье, заваливаясь на крыло, под которым открылось пожухлое поле с радарными чашами и трепещущимися на ветру полосатыми колпаками на мачтах, ангары, возле которых все еще стоял черный Мерседес, а рядом с ним Григорий с поднятой на прощанье рукой.
* * *
Примерно в это же самое время, за тысячи километров от Москвы, комендант рабочего общежития — по совместительству администратор гостиницы, под которую сдавались комнаты первого этажа, — дородная, могучая женщина бальзаковского возраста, настойчива стучала кулаком по вздрагивающей фанерной двери, требуя постояльца немедленно освободить номер. Жилец самым наглым образом не отвечал, словно его и в помине не было в комнате, между тем, как срок пребывания закончился еще позавчера, и более он не внес ни копейки.
— Он точно не уходил? — отбив до красноты кулак, спросила комендант стоявших за ней вахтеров.
— Я его последний раз видел ночью в свое дежурство, — ответил старик в душегрейке, с которой не расставался даже в теплые дни. — В час ночи, как сейчас помню. Заперся в комнате и больше не выходил. Я просмотреть не мог, никуда с поста не отлучался, — добавил он, чтобы снискать расположение грозной комендантши.
— А вы? — в который раз спрашивала она его сменщицу, такую же ветхую бабку, дежурившую в общежитии ради скудной прибавки к пенсии.
Но и та в ответ затрясла седой головой, клятвенно уверяя, что вообще постояльца не видела. Никто в этот номер не входил и никто не выходил.
— А может он помер там? — озвучила она мысль, которой терзалась комендантша.
Это было самое худшее, что могло случиться, ибо где труп, там полиция, и сразу посыплются вопросы: что да как, и почему сдали комнату незарегистрированному в городе иностранцу, и на каком таком основании, когда гостиницы официально не существует, и куда уходили деньги.
— Юрис, — сказала она слесарю, вызванному в качестве физической защиты на случай, если жилец полезет в бутылку, и его придется силой выселять на улицу. — Сходи, погляди в окно, может чего увидишь.
— Сколько можно?! — возмутился худосочный, сутулый сантехник в спецовке, мешковато висевшей на нем. — Я и так уже ходил.
— Юрис! — повысила голос комендант, и сантехник, побаивающийся ее не меньше остальных, послушно зашагал по коридору.
Как и в предыдущие разы, он уперся носком ботинка в щель между кирпичами, ухватился за подоконник и подтянулся к засиженному мухами окошку. Стекло было серым от пыли, давно не мытым, вдобавок изнутри задернуто шторами. Как Юрис не изловчался, что происходит в комнате не видел.
С тем и вернулся к комендантше, ожидая ее дальнейших указаний.
— Откройте, вы слышите меня?! — с силой она затарабанила по крашенной фанере. — Или я велю взломать дверь!
Ей снова никто не ответил, и комендант отодвинулась, уступив место слесарю.
— Ломай!
Слесарь открыл свой ящик, выбрал подходящую выдергу, примерился к косяку и просунул в щель плоскую шейку. Примерился, крякнул, навалился плечом на ломик. Раздался сухой треск, старый косяк не выдержал напора и лопнул. Дверь распахнулась, слесарь, не удержавшись на ногах, по инерции проскочил в комнату. И тут же, даваясь приступом рвоты, вылетел назад и бросился по коридору в туалет.
Комендант оказалась прочнее его и вошла в комнату, прикрыв ладонью нос от хлынувшего сладковато-подташнивающего запаха разложения. Жилец лежал на полу с разбросанными руками, обезображенное гримасой смерти лицо его вздулось, словно шар, и над ним вились жирные мухи.
* * *
В Адлере, где приземлился самолет, стояла знойная погода. Лишь слабый ветер с побережья, перебирающий раскидистые ветви пальм, нес свежесть и солоноватый запах морской воды.
Молодожены спустились из самолета и распрощались с летчиком, который напоследок указал на серое здание с высоченным шпилем, сказав, что это и есть аэропорт. Они направились к нему, и возле выхода были задержаны сотрудником службы безопасности, который невесть в чем заподозрил эту парочку, разгуливающую без какого-либо сопровождения по особо охраняемому объекту. Линькову пришлось объясняться, что они только что прилетели на зафрахтованном компанией самолете, чему охранник не очень поверил, потому что работал в аэропорту не первый день и видел, каких шишек доставляют подобными рейсами. Те и шага пешком не сделают, — кавалькада дорогих машин, сопровождение ГАИ, спецсигналы, проблесковые маячки и прочие атрибуты власти. Проверив на всякий случай паспорта и не найдя в них ничего подозрительного, он отвел их за территорию.
Возле коммерческого киоска, торгующего всякой всячиной, Линьков открыл портмоне, в котором кроме пластиковых карточек нескольких крупнейших в России банков, имеющих филиалы по всей стране, лежали пятьдесят долларов. Маловато, с учетом того, что они оказались в чужом городе, откуда до Сочи еще предстоит добираться. Он закрутил головой, высматривая поблизости банкоматы.
— Как красиво здесь! — вздыхала Лариса, глядя на пальмы, росшие прямо у бордюров, на цветные шатры летних кафе, над которыми вился дымок, разнося аромат жарящихся шашлыков. — Жалко, у нас нет фотоаппарата.
— Купим, — пообещал ей Линьков. — А лучше видеокамеру.
Пока он прикидывал, где снять наличность, через дорогу к ним подошел загорелый парень в пестрой безрукавке и в шортах, поигрывая ключиком на указательном пальце.
— Куда едем, командир? — весело спросил он.
— Нам в Сочи надо, — ответила за мужа Лариса.
Парень стрельнул по ней цепкими глазами и осклабился, показав золотую коронку.
— В Сочи так в Сочи! Поехали…
— Стойте, а сколько это будет стоить?
— За полтинник сговоримся, — и парень перевел взгляд на Линькова, держащего под мышкой кожаную барсетку.
— Так дешево? — не поверила Лариса. — Всего пятьдесят рублей?!
— Пятьдесят гринов, — ключик энергично прокрутился вокруг желтого от никотина ногтя. — Дешевле не найдете.
— Ну, знаете!.. Проще на автобусе. И дешевле!
Парень делано зевнул, будто терял интерес к потенциальным пассажирам.
— Как хотите. Только автобуса еще сорок минут ждать, а потом толкаться и давиться… Дело барское…
И он, насвистывая, отошел от молодоженов, но недалеко, давая им возможность подумать над его предложением и выбрать из двух зол меньшее.
— Слышь, — окликнул его Линьков. — Поехали.
На лице частника появилось довольное выражение, как у переговорщика, вырвавшего выгодную сделку. Он перешел дорогу к серой Волге, припаркованной под запрещающим знаком и плюхнулся за баранку. Линьков, захлопнув за собой дверцу, передал ему яркий, глянцевый рекламный буклет гостиницы.
— Знаешь, где это?
Парень мельком глянул на цветную обложку с изображением гостиничного комплекса, кивнул и завел машину.
* * *
Большую часть пути Лариса не отлипала от стекла, за которым бескрайне простиралась голубая гладь моря, и где-то там, в туманной дымке на линии горизонта, виднелись крошечные паруса прогулочных яхт; поднимая белую волну и зарываясь в брызги, рассекали быстроходные катера. Дорога пролегала прямо над пляжем, усеянном телами загорающих; накатывающие на берег волны, словно мячики, раскачивали головы пловцов, и ей больше всего сейчас хотелось оказаться на этом пляже, слиться с толпой курортников, искупаться в этой теплой морской воде…
— На отдых к нам пожаловали? — спрашивал водитель, но ветер скорости, бивший через приспущенное стекло, заглушал его слова.
Дорога петляла по горному серпантину, над ней возвышались древние скалы, обросшие густой шапкой зелени, а далеко внизу солнце играло своими лучами в морской купели, вода рябила, поминутно меняя свои оттенки, искрилась золотыми звездочками. Потом вдали показался город, множество домов на зеленом фоне гор, многоэтажки, утыканное волнорезами побережье и порт, стоящие на рейде корабли.
Народу на улицах было мало. Горожане были заняты повседневной работой, а приезжих больше притягивали море и пляж. Водитель уверенно вел машину по городу, подъехал к утопающему в буйной зелени и цветниках многоэтажному белому зданию, где и потребовал расчет. Линьков отдал ему всю наличность, и пошел с женой по вымощенной дорожке к административному корпусу.
Дождавшись, когда парочка поднимется по ступеням и скроется за стеклянными дверями гостиницы, водитель снял с пояса мобильный телефон и набрал номер.
— Все в порядке, — сообщил он неведомому абоненту. — Они в гостинице.
И, взвизгнув колесами, машина умчалась прочь.
Всего этого Линьковы, естественно, уже не слышали. В гулкой прохладе холла они прошли по ковровой дорожке, настеленной поверх белого мрамора, к стеклянной стойке администратора. Сергей подал в окошечко паспорта и сказал, что им должен быть забронирован номер.
