В 1937 году в Кунгуре было открыто ремесленное камнерезное училище. Ныне оно — известный на всю Россию (не меньше Абрамцевского) художественно-промышленный лицей. Лицей обучает не только резьбе по камню, но и резьбе по дереву, работе с берестой, лепке из глины, керамике, росписи по эмали, живописи, ковроткачеству и ювелирному делу. При лицее в Кунгуре действует завод художественных изделий. Ширпотреб и китч всегда можно посмотреть (и купить) возле Кунгурской ледяной пещеры. А настоящее искусство можно увидеть в выставочном зале лицея, в Кунгурском краеведческом музее — и в частных коллекциях по всему миру.
В советское время камнерезное искусство иренского поречья концентрировалось в Кунгуре. Сейчас мастера в основном вернулись «по домам» — в свои деревни на Ирени, а особенно в село Красный Ясыл, где тоже была камнерезная фабрика (ныне обанкротившаяся и закрытая). Но крах фабрики не означает крах искусства. Мастера порой очень даже неплохо зарабатывают в частном порядке, по-простецки увозя свои работы в Москву на арт-салоны в обычных рюкзаках и сумках.
…Это удивительные произведения: небольшие, можно поставить на ладонь, и в то же время монументальные, но не пафосные. Формы скульптурок обобщённые, но сделано это так точно, так пластично, так выразительно, что камень словно оживает. Солнечная теплота, пропитывающая селенит, будто излучается вовне, согревая руку и взгляд. Вот, прячась, свернулась калачиком лиса, закутавшись в хвост и сторожко выставив ухо; кажется, тронь её пальцем — она тотчас вскочит и убежит. Вот раздул грудь голубь-дутыш. Вот, гневно свесив хохол, через плечо оглянулся какаду: «Кто это крикнул „попка-дурак"?» Вот, тревожно глядя в разные стороны, трепетно прижались друг к другу две совы: им тоже боязно в ночной темноте. Вот лежит, поджав угловатые длинные ноги, нелепый маленький лосёнок с большой, доверчивой мордой… Лучшие кунгурские мастера — А. В. Овчинников, Ф. П. Овчинников, А. М. Овчинников, Г. М. Ковалёв, М. Г. Лисунов, С. С. Кривощёков, С. О. Нечаев, А. Я. Ширяев.
Мастера-скульпторы на Чусовой известны со стародавних времён. Если не брать в расчёт безвестных авторов произведений Пермского звериного стиля, то можно назвать резчика по дереву и архитектора Дмитрия Титовича Домнина, жившего в XVIII–XIX веках. Он — один из авторов «Пермских богов». Его скульптура Ангела украшала храм Нижних Чусовских Городков (ныне — в Пермской художественной галерее). Но особенно известна скульптура Домнина «Господь Саваоф» из церкви Лысьвенского завода. Справочник «Страницы истории художественной культуры Прикамья» (Пермь, 2006) говорит: «Скульптура „Господь Саваоф" признана одним из высших проявлений русской монументальной скульптуры. Она явно соприкасается с барочной и классической тенденциями, имеет черты искусства античности и Возрождения. Домнин создал образ грозного бога, восседающего на облаках. Скульптура, предназначенная для фронтона, отмечена высоким профессиональным мастерством, классически совершенными формами и пропорциями. Выполненная из дерева, она похожа на мраморное изваяние». «Господь Саваоф» сейчас экспонируется в Пермской художественной галерее.
Разумеется, и живопись не обошла Чусовую стороной. Изредка на Чусовой можно встретить загорелого, искусанного комарами художника, мрачно торчащего из прибрежной осоки рядом со своим мольбертом. (Стоит напомнить и о «единственной в СССР сельской картинной галерее в селе Чусовом».)
Чусовая не может пожаловаться на невнимание художников, хотя звёзды первой величины ею всё-таки пренебрегли. В живописи Чусовая «началась» с работ художника, академика живописи Петра Петровича Верещагина (1834–1886). Справочник «Страницы истории художественной культуры Прикамья» говорит: «Я. П. Верещагин первым обратился к широкому отображению Урала в живописи, посвятив ему около 30 пейзажей. В 1875–1876 годах он написал множество этюдов на реке Чусовой и в других местах вдоль строящейся первой на Урале горнозаводской железной дороги. В 1875–1880 годах по этюдам П. Верещагин исполнил картины, изображающие пейзажи реки Чусовой с высокими горами — „камнями" на берегах, а также деревни, заводы и города Урала. Произведения П. П. Верещагина находятся в Государственной Третьяковской галерее, Государственном Русском музее и в других музеях страны». В различных краеведческих изданиях особенно часто публикуются пейзажи Верещагина со скалами Мултык, Омутной и Красный и с речкой Архиповкой.
На Чусовой активно работали и работают местные мастера палитры — Алексей Денисов-Уральский, Анатолий Тумбасов, Валентин Дудин, Игорь Арапов, Борис Семёнов (он — один из организаторов галереи в селе Чусовом), Александр Репин, Геннадий Мосин, Олег Бернгард, Александр Бурак, Виктор Трясцын, Нина Костина, Алексей Бурлаков, Виктор Добровольский, Светлана Тарасова, Анатолий Золотухин, Александр Сухих, Алексей Ефремов, Александр Мицник и другие. Картина екатеринбургского художника Германа Метелева (1988 год) так и называется: «Пленэр на Чусовой». Пейзажи Чусовой можно увидеть в собраниях Объединённого музея писателей Урала (Екатеринбург), Екатеринбургского музея изобразительных искусств, Пермской художественной галереи, а проще всего — в альбоме «Пейзажи Урала» (издательство творческой мастерской «Екатеринбургский художник», 2006).
Впрочем, и живописные традиции у Чусовой тоже очень давние. Чусовая — строгановский регион, где с XVI века была собственная иконопись «строгановской школы», хотя в чусовских селениях иконописных центров не имелось. Но храмы обоих Чусовских Городков и Успенского монастыря не могли существовать без икон. «Новизна строгановской иконографии заключается в том, что изображаемые фигуры часто выходят за рамки иконы, а содержание некоторых отражает реальные исторические события. В строгановской иконе проявляется стремление к изысканности колорита и композиции, к тщательной выписанности деталей. Для этой школы характерны миниатюрное письмо, изящество поз и жестов», — поясняет справочник «Страницы истории художественной культуры Прикамья». В бассейне Чусовой (в прежних его масштабах) в церкви села Кишерть на Сылве была обнаружена икона «Неделя Всех Святых», подписанная строгановским мастером XVII века Семёном Хромым. Иконы этого мастера находятся даже в Третьяковке.
Отдельная страница в художественной «галерее» Чусовой — творчество супругов Степана Колюпанова (1927–1988) и Елены Колюпановой (1927–1981). Колюпановы работали в технике эмали по железу. Их мастерская находилась при Лысьвенском заводе. Эмали Колюпановых — вещь уникальная и потрясающая. В странном творчестве Колюпановых из хтонических и первобытно ярких недр бытия всплыли «тени забытых предков» — образы языческого Урала. Эмали Колюпановых — это бажовские сказы в живописи. Эти работы в 70-е годы XX века в художественной жизни СССР произвели настоящий фурор. Пермский поэт Владимир Радкевич писал:
Ошалев от забот и планов,
Схвачен творчеством, как тоской,
Живописец Степан Колюпанов
Запирается в мастерской.
Тучи низкие за оконцем.
Но случится — и в миг един
Полыхнёт нестерпимым солнцем
От железных его картин.
Не хитрил художник по-лисьи,
А работал, упрям и смел.
И плавильные печи Лысьвы
Он в соавторы взять сумел…
В мастерской картина стояла,
И сквозь будничную пыльцу
Каждой краской она пылала.
И струились огни Урала
У художника по лицу.
И страшно жаль, что до сих пор нет ни музея Колюпановых, ни зала, ни даже альбома их работ.
Ну а «вербальная основа искусства» — это литература. Многие писатели и поэты «затрагивали» Чусовую, но чтобы мощно войти в её тему… В общем, такого почти нет. Наши Федосеевы, Арсеньевы и Куваевы облюбовали более дикие места. А подавляющее большинство творческой элиты предпочитает «припадать к истокам» из кают комфортабельных теплоходов — так, чтобы восторг от Кижей или Кирилло-Белозёрского монастыря вечером был удачно подкреплён рюмочкой в салоне-ресторане. Так что тема Чусовой более-менее ярко звучит в творчестве только всё тех же «трёх богатырей»: Мамина-Сибиряка, Бажова и Астафьева.
ЧЬЯ ТЫ ТЕПЕРЬ, РЕКА ТЕСНИН?
Угадайте, чьи это слова: «Река Чусовая, вероятно, будет в непродолжительном времени служить одним из любимых мест для русских туристов, учёных и художников. Немного найдётся таких уголков на Руси, где сохранилась бы во всей своей неприкосновенности суровая красота дремучего северного леса, где перед вашими глазами в такой величайшей панораме развёртывались бы удивительные картины гор, равнин и скал, где, наконец, само население, образ его жизни, историческое прошлое, нравы, условия труда, — всё было бы преисполнено такой оригинальности и своеобразной поэзии». Как современно звучит! А это цитата из очерка Д. Н. Мамина-Сибиряка «От Урала до Москвы», который написан более сотни лет назад. Даже оторопь берёт: куда же мы смотрели целый век?
