Андрей Битов - Обоснованная ревность

"В нем смерть уже гнездо свила",
А он не замечает это —
Стоит под тяжестью ствола
И виден под упадком света.

На всякий случай он живет.
Жизнь не подарок, а работа,
И тает сок его как лед,
И замерзает смертным потом.

Он дуб, он человек, он волк,
И ветки, руки, клочья шерсти
На нем живут по воле волн
Чужой энергии и смерти.

Тот свет и этот в нем равны,
А в приговоре он не волен,
И под конвоем тишины
Ведут его, и он не болен.

Как умирающий здоров!
В нем силы борются пустые,
Давясь, он утром ест творог
И чувства чувствует простые.

Он просит веры по ночам,
Прощенья. Умоляет Бога.
И беспойствие к ногам
Спешит— идти уже немного.

Он спит и, значит, он продолжит
Вчерашний день не вспоминать.
Пред ним живая Матерь Божья
И мертвая родная мать.

И снова листья шелестят
На веточке отмершей ветви
И защищают от преврат
Гнездо в дупле с яичком смерти.

Ужель не хочет человек
Понять, что он из капли создан,
С творцом торгуясь весь свой век,
Забыв, чьи есть вода и воздух?

Он предлагает притчи нам,
Как будто послан мимо цели —
Кто может жизнь сухим костям
Вернуть, когда они истлели?

Создатель Неба! Ты один
 Исполнен необъятным знаньем.
Ты— моей воле Господин,
И ты — узда моим желаньям!

Иначе — только взблеск и вскрик —
И помыслы мои иссякли…
Все это длилось сущий миг,
И бритва воплотилась в капле.

Нас шлют вдогонку друг за другом
И мы летим во все концы
Оповещая круг за кругом
Весну конца. Конца гонцы,

Мы чертим грани различенья
Добра и зла между собой,
Предупрежденья иль прощенья
Не возвестив своей трубой.

Но, что обещано, то будет…
Но не сегодня, не сейчас.
И грешник все еще подсуден
Лишь в смерти. Как один из вас.

А то, когда погаснут звезды
И распадется небосвод,
Вам не страшней шипов у розы,
Что преподносит вам Господь.

Не мы ль раскрыли грудь тебе?
И залили души пожар?
Не уступи свой мир борьбе!
Аллаху Слава! И ашшар!

Не мы ль возвысили ту честь,
К которой частью ты приставлен?
Сумей же дни свои прочесть,
Пролистывая список Славы…

Как вдох и выдох, мир живет:
Наступит время сбросить ношу,
И облегчение придет
И тяготы твои раскрошит.

Да, облегчение придет!
Тащи же ту же тяжесть в гору,
За высью высь, за годом год…
Ни связи нет меж них, ни спору.

Трудись! Пока спекутся жилы
В броню от неустанных битв…
Отдай свой долг — верни все силы:
Труд — продолжение молитв.

Когда в конвульсиях Земля
Извергнет бремя,
И будет повернуть нельзя
Вспять время,

То будет явленная речь
Земли и Неба,
И в ней дано будет испечь
Подобье хлеба…

Разделится, толпа с толпой,
Людская лава,
Как разлучает нас с тобой
Здесь — слава.

Добра горчичное зерно
И зла пылинку
В одном глазу и заодно
Узришь в обнимку.

С терновым лавровый венец
В одной посуде…
И сварят из тебя супец,
А не рассудят.

В тот день, когда вскипит Земля…
Аззальзаля!

Врожденный идеал был крепок:
плоть нанизалась, как шашлык.
Перерождение всех клеток:
Все было в строку этих лык…

И получился ты не нужен,
Никчемен. КТО тебя создал
В Твореньи оказался сужен.
Поставил точку и сказал:

Прости! Возился с бегемотом,
Увлекся натяженьем жил
И, в завершенье той субботы,
Ошибку Бога совершил…

Ты у Меня не получился,
Я пред тобой должник навек.
Но, чтобы ты не устыдился
Происхожденья, Человек,

Я поручу тебе работу:
Стань сам таким, как Я хотел.
Сам выбирай себе охоту
И попотей, как Я потел.

Прошу тебя, будь человеком.
Как можешь, Богу помоги,
На Слово послужи Ответом,
Во благо потреби мозги.

Не сотвори себе кумира,
Но лишь люби, как Я люблю —
В твоем подобьи — Образ Мира,
И не скорби, как Я скорблю.

За безответственность всех тварей
Ответить суждено тебе…
Я — поручил. Не будь бездарен
И следуй избранной Судьбе.

Не сетуй. Чувствуй Назначенье
Под грузом участи своей,
Молись — и будет облегченье
Тебе отдельно от людей.

Терпи, трудись. А Я в ответе.
Тебе усердье — по плечу.
Что ты оплачешь в этом свете,
Я в Своем Свете оплачу.

Итак, до встречи. Я хотел бы,
Чтобы ты Мой Облик отыскал…
Я одинок. Здесь нет предела.
И нет зеркал.

И надо было встать на Землю…
Ее безвидность с пустотой
Стала видна. Я не приемлю
Всю смерть. И свет планете той
Включил я. Отделив сначала
Лишь день от ночи. Чтоб отсчет
Продолжить. Чтоб отличалась
Твердь от земли, земля от вод.

Внушало, но не утешало
Меня творенье. День за днем
Творил, но смерть не исчезала
А всё присутствовала в нем.

Пока возился Я меж гадами,
Любуясь детством рук своих,
Я был творцом всемирной падали,
И смерть торжествовала в них,
И силы были на пределе,
Противник был неутолим…
Так, по прошествии Недели,
Мой Сын вошел в Иерусалим.

Не сотворив себе кумира,
За те же дни, которых семь,
Пошел на разрушенье мира,
Провозгласив ему: "Аз Есмь".
И напролом от смерти к Жизни
Ввел счет от первого лица,
Вернув утраченной отчизне
Ее Отца.

И в стогнах Иерусалима,
Распявших Сына Моего,
Такая же окрепла глина,
Как и в Адаме до него?

Отныне не бывать Учителю
Превыше в том Ученика —
И Бог склонился пред Спасителем
В усталой участи творца.

Се Человек! И после Бога
Не остается ничего —
Дань восхищения благого
Опустошенностью Его.

Как будто ржавой фильмы плеск —
Все тонет в стареньком тумане.
Забор. Дорога. Поле. Лес.
С коровой на переднем плане.

Жует корова по слогам,
Квадратно бьется пульс на вые.
И драгоценно по рогам
Стекают капли дождевые.

Себя забыв и всем простив,
Он ловит каплю в сто каратов.
И значит, это объектив,
и значит, это — оператор.

Он так изображенью рад!
Его экран в заплатах манит.
И значит, это аппарат,
И значит, он киномеханик.

Никто, однако, не придет!
Хоть фильма выше всяких критик…
Но кто-то сверху дождик льет,
И значит, у него есть зритель.

Бог видит своего божка
Сквозь струи дождика кривого,
И жизнь, как смерть, Ему близка,
Как расстоянье до коровы.

Он зрит в чердачное окно
И слышит снизу плач ребенка…
Так совершается кино,
И в это время рвется пленка.