Френци посмотрел на меня.
– Готов спорить, что это убийство, – тихо повторил он.
– Почему ты так говоришь, Джузеппе?
– Рано или поздно кто-то непременно должен был разделаться с нею. Она сама на это напрашивалась.
– В таком случае, что тебе о ней известно?
Он заколебался, потом подошел и сел напротив меня.
– Мы с тобой добрые друзья, Эд. Мне нужен твой совет. Я уже собирался позвонить тебе, когда ты сам позвонил мне. Могу я говорить с тобой откровенно?
– Разумеется. Я слушаю, выкладывай.
– Я встретил ее на вечеринке дней через пять после ее появления в Риме и сдуру заарканил на четыре-пять дней или, скорее, ночей. – Он посмотрел на меня и пожал плечами. – Ты меня знаешь. Я пришел от нее в восторг. Она показалась мне мечтой любого мужчины. Она тоже была одна… Я предложил, она согласилась, но… – Он умолк и поморщился.
– Что «но»?
– После того как мы провели вместе четыре ночи, она попросила у меня денег.
Я вытаращился на него:
– Ты хочешь сказать, хотела взять у тебя в долг?
– Да нет же. Она потребовала денег за оказанные услуги – причем довольно большую сумму. Вот ведь гнусность!
– Господи Боже мой! Она, должно быть, спятила! И что же ты сделал? Посмеялся над ней?
– Она не шутила. Мне стоило больших трудов убедить ее в том, что у меня нет таких денег. Была весьма неприятная сцена. Она заявила, что стоит ей пожаловаться отцу, и он меня погубит. Он добьется моего увольнения из газеты.
Я почувствовал, как по спине у меня побежали мурашки.
– Погоди-ка. Ты хочешь сказать, что она пыталась тебя шантажировать?
– По-моему, именно так это и называется.
– Ну и что дальше?
– Я пошел на компромисс. Подарил ей пару бриллиантовых сережек.
– Значит, ты поддался шантажу, Джузеппе?
Он пожал плечами:
– Тебе легко говорить, но я оказался в очень трудном положении. Чалмерс достаточно силен, чтобы убрать меня из моей газеты. Работа мне нравится, а больше я ничего толком и не умею. Среди женщин у меня не очень хорошая репутация. Я, разумеется, оказался не единственной жертвой. Был еще один газетчик, американец, которого она заманила подобным же образом. Кто он – неважно. Впоследствии мы сравнивали свои впечатления. Он распростился с бриллиантовым ожерельем, которое стоило ему большей части его сбережений. Видно, она специализировалась по газетчикам. В этой области влияние отца было сильнее всего.
Мне вдруг стало дурно. Если то, что говорит Френци, правда – а я в этом нисколько не сомневался, – значит, Хелен приготовила ловушку для меня, и, не сорвись она с утеса, меня сейчас тоже шантажировала бы.
Затем я понял, что, если бы рассказ Френци стал достоянием гласности, а полиция бы вдруг установила, что я и есть этот загадочный мистер Шеррард, вот вам и явный мотив для убийства. В полиции бы живо решили, что она пыталась шантажировать меня, я оказался не в состоянии заплатить и, не желая упустить новое свое назначение, столкнул ее с утеса.
Настала моя очередь вышагивать по комнате. К счастью, Френци на меня не смотрел. Он сидел в своем кресле, уставившись в потолок.
– Теперь ты понимаешь, почему я думаю, что ее могли убить, – продолжал он. – Вероятно, она проделывала этот номер чересчур часто. Я не могу поверить, что она поехала в Сорренто одна. С ней наверняка был какой-то мужчина. Если ее убили, полиции только и надо, что найти его.
Я промолчал.
– Что, по-твоему, мне следует сделать? С тех пор как я прочел о ее смерти, я все пытаюсь принять какое-то решение. Может, пойти в полицию и рассказать, как она пыталась меня шантажировать? Если они действительно думают, что ее убили, это поможет установить мотив.
Первый шок у меня прошел. Я снова сел на стул.
– Будь осторожнее, – предупредил я. – Если Карлотти передаст Чалмерсу то, что ты ему скажешь, не миновать беды.
– Это я понимаю. – Он допил бренди, встал и налил себе еще. – И все же ты считаешь, что мне следует это сделать?
Я покачал головой:
– Не думаю. Лучше подожди, пока полиция не установит, что это убийство. Спешка в таких делах ни к чему. Ты должен ждать и следить за развитием событий.
– А если они узнают, что мы с ней были любовниками? Вдруг они подумают, будто это я убил ее – ведь у меня был мотив?
– Да рассуждай ты здраво, Джузеппе! Ты ведь можешь доказать, что и близко к Сорренто не был, когда она умерла, разве нет?
– Да. Я был здесь, в Риме.
– Тогда не разыгрывай, ради Бога, мелодраму!
Он пожал плечами:
– Ты прав. Значит, ты считаешь, что мне не следует ничего сообщать полиции?
– Пока нет. Чалмерс подозревает, что тут замешан мужчина. Стоит тебе высунуться, и он тут же решит, что ты и есть тот самый мужчина. И расправится с тобой. Кстати, тебе не мешало бы знать, что Хелен была в положении.
Стакан выскользнул из пальцев Френци и упал на пол. На ковре образовалась лужица. Френци вытаращился на меня, глаза его вылезли из орбит.
– В положении?! Клянусь Богом, я тут ни при чем! Боже мой! Как я рад, что не пошел в полицию, не поговорив с тобой. – Он поднял стакан. – Смотри, что я наделал.
Он пошел на кухню за тряпкой, и я смог немного пораскинуть мозгами, воспользовавшись его отлучкой. Если Карлотти считает и может доказать, что Хелен убили, значит, он приложит все усилия, чтобы отыскать этого мифического Шеррарда. Достаточно ли хорошо я замел следы?
Френци вернулся, сел на корточки и принялся вытирать ковер. А когда заговорил, как будто выразил вслух мои мысли:
– Карлотти очень дотошный. Я еще не слышал, чтобы ему не удалось раскрыть убийство. Он может добраться до меня, Эд.
«Он и до меня может добраться», – подумал я.
– У тебя алиби, которое ему не опровергнуть, так что успокойся, – сказал я ему. – Чалмерс задал мне задачу: найти человека, который мог ее убить. Помоги мне, а? Мог это быть тот американский газетчик, о котором ты мне рассказывал?
Френци покачал головой:
– Ни в коем случае. Я беседовал с ним пополудни в тот день, когда она умерла.
– Тогда кто же еще? Не имеешь представления?
– Нет. Боюсь, что нет.
– У нее был один знакомый по имени Карло. Ты часом не знаешь, кто это такой?
Он подумал, потом покачал головой:
– Вроде бы нет.
– Ты когда-нибудь видел ее с мужчинами?
Он почесал челюсть, неотрывно глядя на меня:
– Я видел ее с тобой.
Я замер:
– В самом деле? Где именно?
– Вы вместе выходили из кино.
– Чалмерс просил поводить ее по городу, – объяснил я. – Я действительно гулял с ней раз или два. Кроме меня, ты никого не припоминаешь?
– Я видел ее однажды у Луиджи с каким-то здоровяком. Кто он, я не знаю.
– И очень здоровый, говоришь?
– Впечатляющая фигура. Сложен, как боксер-профессионал.
Мне вспомнился незваный гость на вилле. Тот тоже был здоровенный и плечи имел боксерские.
– Ты не мог бы его описать?
– Я почти уверен, что он итальянец. Лет ему двадцать пять – двадцать шесть, темноволосый, грубоватые черты лица, несколько по-животному красив, если ты понимаешь, что я имею в виду. На правой щеке у него был шрам: белая зигзагообразная отметина, вероятно, старая ножевая рана.
– И ты не имеешь представления, кто он?
– Абсолютно. Но его легко узнать, если увидишь когда-нибудь.
– Понятно. Никаких других идей?
Он пожал плечами:
– Это даже и не идея, Эд. Этот парень был единственным, кроме тебя, с кем я ее когда-либо видел, но можешь быть уверен, она постоянно таскалась с мужиками. Больше, увы, ничем помочь тебе не могу.
Я встал.
– Ты и так помог, – заверил я. – Теперь слушай. Успокойся, ничего не предпринимай и ничего никому не говори. Я постараюсь найти этого парня. Возможно, он как раз тот, кто нам нужен. Я буду держать тебя в курсе. Если Карлотти выйдет на тебя, у тебя железное алиби. Помни об этом и перестань тревожиться.
Френци улыбнулся:
– Да, ты прав. Я на тебя полагаюсь, Эд.
Возвращаясь к себе, я чувствовал, что потратил время не напрасно. Мне казалось, я установил причину гибели Хелен. Правда, представить ее Чалмерсу я не мог, зато у меня появился ключ к разгадке тайны: кто-то, как выразился Френци, не поддался шантажу, и Хелен умерла.
Теперь, само собой разумеется, надо было найти Карло.
Лишь часа в четыре на следующий день мне удалось связаться с моей бывшей подружкой с римской АТС.
Когда до нее дошло, что мне нужны фамилия и адрес абонента, она тут же заявила, что это против правил и что, оказав мне такую услугу, она рискует остаться без работы. После долгого бессмысленного разговора, от которого я чуть не сошел с ума, она наконец предложила обсудить это дело за обедом.
