Гудки в трубке.
* * *
Прошло несколько дней.
Вечер. В свою комнату входит Он с ее письмом в руках.
Он читает:
«… Я поняла. Мои сказки – это мои мечты, погибающие из-за собственной величины… В палате – две кровати, две тумбочки… В тумбочку я сложила свои тетради и неотправленные письма. Вы знаете, когда меня везли, мы проезжали мимо той доски объявлений. И конечно, шел дождь и было серое. Небо моих воспоминаний неизвестно зачем. Мне нельзя вспоминать. Я начинаю плакать. Подпись. Бывшая «я». «Я» – умерло, здравствуйте, меня зовут Наташа, или Каштанка, кто как… Если вы захотите прислать мне ответ, напишите по адресу: двадцать третий квартал, дом восемнадцать, кв. девять – мне перешлют».
Он задумывается. Потом и быстро выходит из квартиры.
* * *
Вечер.
В комнате матери Мать и Подруга.
Подруга только что вошла, снимает плащ.
Мать, стараясь весело:
– Сестра из гинекологии показала мне упражнение.
Становится на корточки и ходит.
– Полчаса в день – и можешь есть пирожные.
Подруга молча о сидит в кресле.
Мать поднимаясь с колен, стараясь небрежно.
– Почему ты не рассказываешь о своих жениховских делах?
Подруга усмехнулась.
– А чего рассказывать. Надеюсь, ты поняла, что я только шутила… Ты ведь тоже шутила…
Мать вопросительно глядит на нее.
– Ну с капитаном… ну, которому ты письмо от меня отправила… А телефон почему-то свой написала… Пошутила, да?
Молчание.
– Боже мой, ты – красавица! А я думала, что у красавиц… Все-таки, наверное, лучше быть уродиной. Природа им много не дала, а взамен дала все: ловкость, хитрость, и вдобавок все уродины ощущают себя красавицами и еще других убеждают в этом. Природа экономна: или красота, или ум, или счастье… Ну, чем у вас кончилось с капитаном?
– Он больше… не позвонил…
– Главное – не трепыхаться. Мне предлагают заведовать отделением. Наверное, возьму, а то у меня куча энергии. Что ты молчишь?.. Просто мне хотелось верить, что есть та, которую все любят, которая всех бросает…
– Врешь!.. Ты никогда в это не верила. Если бы ты видела свое лицо, когда я звоню ему по телефону!.. Просто так было удобнее – тебе и мне. Ну, а теперь нам плохо будет вместе. Надо выдумывать новое… А поздно… Ты права. Надо сказать себе: ты прожила. И опустить глаза раз и навсегда. Засмеялась: «Капитан, капитан, улыбнитесь…»
Звонок в дверь. Они тотчас замолкают. Снова звонок. И как будто по команде, обе начинают лихорадочно причесываться, поправляют одежду перед зеркалом, они в каком-то исступлении. Наконец Мать идет открывать дверь.
Входит Он.
Мать в недоумении глядит на него:
– Простите, ради Бога. Я хотел бы узнать, как здоровье Наташи?
Мать вздрогнула при звуке его голоса:
– Какой Наташи?
– Это двадцать третий квартал, дом восемнадцать, квартира девять?
– Да. Но никакой Наташи здесь нет.
– Может быть, вам Галю?
– Нет, мне Наташу.
Мать вдруг торопливо:
– А вам дом восемнадцать, квартира девять по улице Свиридова или по Третьей Вавилова?
– Я не знаю.
Мать совсем торопливо:
– Вам наверняка по Третьей Вавилова! Это такой же дом, как наш только торцом направо…
Но раздается стук входной двери, и в комнату входит Она. Мать в ужасе глядит на нее. Она молча смотрит на него.
Она совершенно спокойна.
– Здравствуйте.
Мать торопливо:
– Ты не знаешь Наташу во втором корпусе?
– Нет.
Она проходит в свою комнату и слушает, застыв у двери.
– Спасибо, я пойду.
Уходит.
– Какой милый, да? И голос у него какой-то…
– Интеллигентный.
Она все стоит у двери в своей комнате.
– Я почему-то вдруг так взволновалась, когда он позвонил. Мне показалось, вот откроется дверь… и войдет…
– Капитан.
Подруга засмеялась и Мать тоже.
– Поздравляю тебя.
Подруга испуганно глядит на Мать.
– Дождались… Он пришел…
– Что ты мелешь?!
– Ну-ну, ты уже все поняла. Ты его сразу узнала, да? Хотя он очень долго плавал: «По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там…» Но он к нам вернулся! И на берегу его ждали две Ассоли, две романтические, прокуренные Ассоли средних лет… Ну, давай хором: «По морям, по волнам…» – Кричит, – Галя! Галя! Ты будешь есть?
Она молчит, глотая слезы!
– Это правда? – вскочила, – Куда он уехал?!
– Он? – вяло, – Туда… куда все они уехали – кот, который ходил на задних лапах, прекрасная Эрика… Это идиотская страна… где живет моя дочь… Моя бедная и любимая дочь, которую ждет ужин в кухне в холодильнике!.. Только, пожалуйста, не ешь стоя!
* * *
На следующий день.
На кухне Маленький джазист один.
Маленький джазист вынимает письмо и читает вслух, точнее, видимо, перечитывает, судя по легкости, с которой он читает… Он будто будоражит себя, доводя до бешеной ярости:
«Вы мне надоели вашими постоянными преследованиями. Вы требуете правды! Пожалуйста! Вы – точно такой же буржуа, как те, кого вы презираете. Просто сейчас – вы молодой буржуа, а потом станете осмотрительным и старым. Для меня буржуа отличается: первое – дефектом зрения. Он видит только то, что видят все, то есть он творчески бездарен. Второе – несвободой, страхом перемен и постоянной трусостью, маскируемой разными высокими словами и понятиями. И полной невозможностью осуществить свои мечты и страсти, если для этого требуется преступить норму.
Он способен лишь на трусливое подглядывание…
Я могла бы все это аргументировать разбором ваших писем, но мне скучно… Что же касается до дефекта вашего зрения, вы сможете легко в этом убедиться, прочтя вырезку из журнала «Собаководство». В то время как вы кропали сентиментальные стихи, перед вашим носом лежал прелестнейший текст. Клянусь, можно – не изменяя ни строчки – положить всю статью на музыку, и получится блестящая рок-опера! Итак, посылаю вам начало этой статьи. Статья называется «Охотничьи собаки». Рок-оперу по этой статье следует назвать «О женщинах».
Текст первой арии: «Если человек имел собаку, он будет помнить ее всю жизнь. Вспоминая ее, человек вспоминает себя, возвышенного своим покровительством к существу, ничего не требующему и лишь глубоко озабоченному тем, чтобы хозяин не бросил его. Не перестал являть божескую милость… Но быть Богом не просто, даже таким небольшим, каким следует быть человеку в отношениях с собакой. Есть люди, которые, заводя пса из-за моды, ничего не находят в этом союзе. Однако человек, однажды испытавший отнесенное к себе чувство собачьей привязанности, потом всегда о нем тоскует. Помните, тоску по собаке может заглушить только другая собака». Здорово, да? И помните (когда вы захотите переслать мне свои очередные сентиментальные песни о любви!) – любви нет! Есть только превращение личности в покорную собаку. И все!..
Каштанка, спаниель»
Маленький джазист замолкает, потому что в кухню входят двое других юнцов. Он глядит на часы, молча кивает. И тогда они уходят – втроем.
* * *
В его квартире Звонок. Он открывает дверь, и молча входит Она.
– Дать воды?
Она отрицательно качает головой. Молчание.
– А почему «Наташа»?
– А мне всегда нравилось это имя.
– А если бы я послал тебе письмо?
– Я всегда сама вынимаю газеты из ящика.
– А тебя зовут Галя?
– Сначала меня звали «я», потом «я» – умерло. Теперь меня зовут Каштанкой. Надеюсь, и она скоро подохнет.
– Я плакал, когда читал твое письмо.
– Я плакала, когда я его писала.
– Но зачем? Зачем?
– Я постараюсь вам объяснить, но в меру вашего понимания. В себе я люблю и ценю трагизм… свою нереальность… И то, что вы бы назвали, жестокостью. С вами все это во мне вымерло… И народилось какое-то доброе существо… полное щенячьей любви и преданности – ко всем! Мне надо было уйти от вас хоть на время… чтобы понять, что со мною! Мне надо было уйти от вас и одновременно вас сохранить… Я хотела, чтобы вас не было, но чтобы вы были и ждали… Но я привыкла жить среди нормальных людей. Я, живущая в нереальности, выучила – люди не верят сказкам… Вымысел смешит или пугает. Единственный вымысел, который реален для людей, – это страдание. И я выдумала свое страдание, чтобы вы поверили. Я не могла сказать вам правду – «я ухожу в пространство, ждите!» И я сказала: «Я ухожу в больницу», – и вы стали ждать.
– Ну ладно, это со мной. Но зачем же ты сделала с нею?..
– Это гадкий вопрос… Она вам понравилась, да? Она красавица, – засмеялась, – То-то. Я считала, что забыть того… ничтожного, она сможет только ради другого… только ради мифа. Или вот вам совсем благородное объяснение: я хотела, чтобы у нее появился кто-то вместо того, который ее не любит… или хотя бы у нее появилась надежда. Видите! Видите, как вам это все нравится! Потому что это лирично и похоже на то, что должно быть! А хотите ужасное объяснение? А если… если я попросту захотела повелевать ею?.. А если верны все три объяснения сразу, что тогда?
