Я без всяких усилий, лишь силой своей мысли, поднял себя в воздух.
— Вот видишь, Малыш, после того, как ты воспаришь, знай твёрдо — это сон. Хотя и в этом случае возможны сомнения. Тогда без всяких доказательств скажи себе: «Я сплю». Ты не ошибёшься. А сейчас я тебе покажу ещё одну особенность сна: мы будем плавать под водой.
Влада взяла меня за руку, и мы взлетели. Сначала мы летели невысоко над землёй, затем поднялись выше, а далее летели уже над морем.
— Тебе не будет представляться сложным плавать и дышать под водой. Сегодня днём ты почувствовал и вобрал в себя живу воды. Это поможет тебе. Важно не боятся, а наслаждаться подводным миром. Для начала давай походим по воде, привыкни к ней.
Мы немного побегали по волнам, это было забавно. Мы веселились, играли как дети, брызгаясь друг в друга. Поначалу мы пытались увернуться или убежать от брызг, но затем оказалось проще спрятаться под водой, и я всё чаще оказывался с головой в море. Было несложно двигаться в плотной среде, но всё же это отличалось от полёта. В воде движения были не столь стремительны, а волевых усилий для поддержания в состоянии подвешивания надо было применять меньше. Влада вновь взяла меня за руку, и мы с удовольствием стали разглядывать морское дно с его многочисленными обитателями и водорослями. Черноморское дно с бедной, редкой растительностью и живностью плавно превратилось в богато населённое тропическое море с кораллами, на редкость добродушными акулами и пёстрыми рыбешками. Мне казалось, что там, в толщах воды, я стал заправским ихтиологом. Но всё подходит к концу, и я провалился в крепкий сон без сновидения.
День начался так же, как и предыдущий. Радостно, бодро, рано, но без малейшего желания ещё поваляться, отходя от ночного сна.
После того, как мы поднялись на гору и встретили солнышко, Рада подошла ко мне и, пристально глядя мне в глаза, сказала:
— Вот, Малыш и я дождалась своей очереди — сегодня мой день. Когда мы спустимся к морю, я приготовлю для тебя на завтрак рисовую кашу. А затем я жажду тебя накормить морским деликатесом — устрицами и рапанами. Правда, их ещё надо насобирать.
Мы спустились, и Рада сразу же приступила к приготовлению завтрака, стала колдовать над примусом.
— Малыш, будь, пожалуйста, повнимательней, лови каждое моё движение, это важно. Всё то, что я делаю сегодня, посвящено тебе.
Мне было неловко видеть, как женщина, которая годится мне в матери, так ухаживает за мной. И только сознание того, что всё — игра, вводило меня в нужное для той ситуации состояние.
Я концентрировался на деятельности Рады. И через короткое время стал ее осмыслять. Мне казалось, что все её движения не были подчинены цели приготовить рисовую кашу. Здесь скрывался более глубокий смысл. Всё то, что она делала, было наполнено глубокой гармонией. Со временем мне стало казаться, будто Рада растворилась в пространстве, но остались её движения, её деятельность. Она была центром некой вибрации, и вибрация эта передавалась мне, я чувствовал её клокотание внутри себя. Было очень приятно. Я наслаждался своими чувствами и чувствами, что передавала мне Рада. Минут через сорок каша была готова.
— Ешь, Малыш! — Рада поставила передо мной миску.
С нетерпением я взял ложку, зачерпнул содержимое миски и попробовал кашу. Это было чудесно. Невероятно, как обычная рисовая каша может вызывать столько чувств. Я смаковал, растягивая удовольствие. Вкус поражал меня.
— Малыш, я вижу, моя кашка понравилась тебе?
— Да! Кашка чудная. Если ты скажешь мне рецепт её приготовления, то думаю, дома буду часто себе такую готовить.
— Ничего необычного нет в рецепте, по которому я тебе готовила кашу. Ну, если, правда, не считать одного секрета. Всё дело в живе, которую я направляю для тебя и которой я заряжаю пищу. Так что это я такая вкусненькая. Вряд ли ты будешь себе дома каши варить, такого вкусового восприятия, которое ощущаешь сейчас, не повторить. Я специально на завтрак выбрала для тебя самое что ни на есть простое блюдо. Рисовая каша ничего особенного по вкусу собой не представляет, но всё же она тебе очень понравилась. Здесь многое зависит от того, в каком состоянии ты её ел. Пресная пища может расцвести букетом вкуса. И напротив, изысканные блюда могут стать безвкусными. Сейчас твои вкусовые ощущения зависят от той живы, что я вложила в приготовление этой каши, и от того состояния, что навеяно тебе той необычной обстановкой, что вокруг нас, — это море, свежий воздух, пляж и так далее.
Готовить пищу на природе уже означает заряжать её силой. Именно по этой причине городские жители так любят выезжать на пикники, на дачи, и больше всего им там нравится готовить и есть. Жива природы проникает в пищу, а далее она усваивается человеком.
Когда я закончил завтракать, Рада собрала посуду и пошла её мыть. Я разлёгся на камушках, переваривая кашку под крымским солнышком. Мне было очень хорошо, я лежал, отдаваясь своим чувствам. Освободившись от хозяйственных хлопот, ко мне подошла Рада.
— Малыш, мне нужна будет твоя помощь, чтобы насобирать рапанов и устриц.
— Конечно, Рада, — с готовностью откликнулся я и присел.
— Видишь вон тот островок в море? — показала Рада на два больших камня, торчащих из воды метрах в трёхстах-четырёхстах от берега. — Там много устриц, нам туда надо сплавать и насобирать их.
— Но я боюсь, что не доплыву так далеко, я не очень хорошо плаваю.
— Поэтому так важно, чтобы ты поплыл туда, — Рада улыбнулась, — у тебя должно хватить сил. Мне так кажется, но… — она сделала паузу, — возможно я и ошибаюсь. Отдохни полчасика, и мы поплывём.
Она уже было решила оставить меня, но, подумав, добавила:
— А впрочем, можешь и не плыть, но тогда ты проиграл и выходишь из игры. Думай, Малыш, у тебя есть время.
Я знал, что решу. Они, видать, тоже. Страха не было. Я решил плыть.
Рада взяла небольшую сетку и прицепила её к поясу у себя на бёдрах.
— Малыш, поплыви!
Я было подошёл к морю, но Рада меня остановила:
— Погоди, ты не понимаешь, это очень серьёзный поступок, ты можешь погибнуть, не доплыв до тех камней.
Мне было непонятно, чего добивается Рада, недавно она просила меня поплыть с ней, а теперь предостерегает от опасности, что я не доплыву.
— Но я же решил плыть с тобой!
— Да, Малыш, молодец, но если я скажу: «прыгни вон с той скалы», — она указала на обрыв высотой метров двести, — ты тоже прыгнешь?
— Рада, ты задаёшь вопрос, а этого нельзя делать по правилам.
— Правила устанавливаю я. Это ты не должен задавать вопросы. Мне нужно, чтобы ты плыл со мной, но ты не осмысляешь всю опасность этого мероприятия, не берёшь ответственность на себя, перелагая её на меня. Но, может быть, это и к лучшему. Ладно, поплыли!
Я уже не так уверено, как сперва, последовал за Радой.
— Вот сейчас ты уже более бдителен, — прокомментировала она мою неуверенность, — этого я и добивалась.
Мы вошли в воду и поплыли. Я старался плыть, экономя силы, часто переворачиваясь на спину, чтобы отдохнуть. Но всё равно на полпути до камней сил уже почти не осталось. У меня стали возникать мысли, что не доплыву, и мне ужасно захотелось повернуть к берегу. Но позади я услышал подначивания Рады:
— Я вижу, Малыш, ты уже не рад, что поплыл со мной? Видать, опрометчиво твоё решение составить мне компанию. Не хозяин ты своему слову?
— Рада, твои слова не обоснованы, ведь я плыву дальше.
— Молодец, Малыш, видать, я ошиблась в тебе. Ты герой!
Она явно смеялась надо мной! Она чувствовала мои колебания и сомнения в способности доплыть до камней. Теперь мне пришлось плыть дальше, но сил становилось меньше, дыхания не хватало, я жадно хватал воздух ртом, в глазах темнело, я не видел, куда плыву и сколько ещё оставалось до островка.
Когда я вместо воздуха очередной раз хлебнул воды, то разум меня покинул, и вместо того, чтобы лечь на спину и отдохнуть, я судорожно стал бить руками по воде. От этого силы окончательно покинули меня и я с головой ушёл под воду. Мне тяжело стало бороться за жизнь. Было проще вдохнуть воды и пойти на дно. От такой мысли мне стало спокойно. Не было необходимости бороться далее. И тут я почувствовал близость смерти. Она была реальна настолько, что передо мной встал равнозначный выбор — жить дальше или умереть. Жизнь — означало бороться. Смерть — покой. Мне ужасно хотелось покоя. И я успокоился. Но шанс жить всё же оставался. Я уже не прилагал больших усилий ухватиться за этот шанс. И возможно, это меня спасло. Так как понял: не надо бороться за жизнь, надо жить. Мне не представило больших трудов взглянуть на создавшую ситуацию со стороны. Это придало мне силы. Я просто вынырнул на поверхность, вдохнул больше воздуха и перевернулся не спину. Дыхание восстанавливалось долго, лёгкие болели. Я закрыл глаза и, делая медленные движения руками и ногами, лишь бы только остаться на поверхности, плыл дальше.
