Я отвожу от него взгляд и смотрю на носки своих сапог.
— Ты должна рассказать об этом шкиперу.
— Нет, — отвечаю я. — Он отошлет меня на берег.
И я упрямо трясу головой.
— Если ты ему не скажешь, тогда это сделаю я.
Они возвратились вместе. Йан хмурит брови:
— Тебе ясно, что тебе необходимо обследоваться?
— Я думала, что пройду потом. Джуд дал мне антибиотик.
— Она сейчас скажет тебе, что не хочет возвращаться на берег, — шепчет Джуд.
Мужчины забрались на палубу. Там все обледенело и резкий ветер. Дэйв отдал мне свою кушетку и свой плеер. Что касается меня, то скоро я к ним присоединюсь, они позаботятся обо мне и моя рука скоро заживет. Я держалась стойко. Джесс сказал, что я была непробиваемой, как те рыбацкие сапоги от «Super-Tough». Они мне оставили кушетку… Я страшно им за это благодарна.
Туалеты набирают воду. Я убираю тряпки, которыми была забита раковина, усаживаюсь на раковину и получаю добрую струю морской воды. Я поднимаю свой промокший зад. В настоящее время корабль тяжелый, обратное течение проваливается, натыкаясь на каждую волну. Я вижу себя в зеркале в белом свете неона. В уголках век и на скулах — тонкие белые линии от шелушения. На моей руке много жутких узлов, затвердевших от соли, пены и засохшей крови. Случайно мои пальцы обнаруживают красную линию в гриве волос. Она идет через ладонь и снова поднимается до подмышки. Я вспоминаю, что кто-то умрет, если она поднимется к сердцу.
Я наблюдаю за птицами на носу корабля, стонущее и усталое облако. Кажется, что огромный, покрытый ржавчиной якорь разрезает туман. Угрожающие буруны продвигаются с нами. Шкипер снимает передатчик. Он настраивается на волну, чтобы соединиться с больницей. Затем он вызывает корабль, который находится рядом с нами.
— Приготовь свои вещи и документы, спальный мешок. Как минимум. Остальное ты заберешь позже, на обратном пути. «Азартный» с оборудованием на борту идет в Кадьяк для разгрузки. Мы направляемся для встречи с ним. Шанс. Мы потеряли достаточно денег в течение этого сезона. Мы уже не можем позволить себе возвращаться назад пустыми.
Высокий тощий парень краток. Затем он смягчается:
— Иди и ложись, корабль будет через два или три часа.
Я опускаю голову и возвращаюсь к своей койке. Море укачивает меня. Я потеряла все. Вдалеке от судна и тепла мужчин я вновь превращусь в глупую сироту, буду болтаться как лист на ветру при невыносимом холоде. Я слышу, что на палубе явно есть люди. Я не потеряла их. Я мечтаю спрятаться… Ничего не изменилось, просто меня больше не хотят на борту. Никому не нужна некомпетентная особа, которая просто могла бы умереть в своем шкафу. Но, может быть, я умру и раньше. Если линия достигнет сердца, прежде чем они вытащат рыбную кость.
«Азартный» находится уже близко. Я поднимаюсь в рубку. Йан стоит у руля. Дэйв на его стороне. Я несу свой спальный мешок и маленькую сумку. Я стираю слезы здоровой рукой. Шкипер подходит.
— У тебя есть деньги?
— Да, — икаю я, — у меня есть пятьдесят долларов.
— Возьми еще пятьдесят и слушай меня, — говорит он медленно. — Если в течение двух или трех дней все это закончится, то ты сможешь присоединиться к нам. Иди тогда на завод, обратись в офис, выходи по радио каждый-день. Скажи им, что ты должна присоединиться к «Мятежному», так как ты часть команды. Они найдут тебе судно, которое находится поблизости.
— Да, — говорю я.
Я вытираю лицо грязным рукавом. Я фыркаю.
— Где я могу спать? — Я снова это спрашиваю, как и в первый день.
— Иди в приют брата Франциска, или, вернее, иди к тому месту, где мы ловили с леской. Там уже должен быть один парень, он спит там, его зовут Стив, механику Энди, хороший парень. Ты должна была его видеть там когда-то… Ты все запомнила?
— Да, запомнила.
Двое мужчин смотрят на меня с грустной нежностью.
— Мы будем скучать по тебе, — сказал Дэйв.
Я не отвечаю. Я знаю, что он лжет. Разве может он скучать по мне? Он относится ко мне, как к ребенку. Не так, как к работнику в море. Я сижу в углу рулевой рубки, как и раньше, во время первой ночи на борту, я смотрю на океан без единого слова. Уже, кажется, подходит «Азартный».
Большой корабль подошел к «Мятежному» так близко, как только смог. Джуд стоял, наклонившись вперед, поток воды ударил его, он поддерживал буи между двумя гигантскими волнами, маневр рискованный из-за сильного шторма. Шкипер обнял меня, Дэйв крепко пожал мне руку, Джесс, никогда не снимавший спасательный жилет при работе на палубе, прижал меня к своей груди. В последний раз я повернула голову к ним и человеку-льву, который был багрового цвета от напряжения, я подумала, что никогда больше их не увижу, и мужчины подбросили меня к «Азартному». Я прыгнула в серые волны. Море было холодным, густая пена окутывала меня, вокруг ритмично катились волны. Их было трое — протягивающих мне руки, опираясь на перила, — они были готовы поймать меня, если я вдруг поскользнусь. Но я не поскользнулась. И через мгновение мы уже двигались на Кадьяк.
Никто не кричит на «Азартном». Брайан, шкипер, подает мне кофе. Высокий человек смотрит на меня своими коричневыми задумчивыми глазами. Он дает мне печенье.
— Я только что приготовил его, — сказал он.
— Я хочу на рыбалку, — говорю я. — Выдумаете, они позволят мне пойти?
Он не знает. Не нужно, чтобы я волновалась, я должна отдохнуть сейчас, еще будут суда. Но я думаю о нашем «Мятежном», который блуждает где-то там, на горизонте. Я ем печенье. Брайан повернулся ко мне спиной, склонишись над плитой. На стенах висят красивые фотографии: «Азартный», покрытый льдом, мужчины, снимающие… ребенок на пляже, он улыбается беззубым ртом, смеющаяся женщина под зонтиком. Пришедший мужчина сел за стол. Он был еще выше ростом. Его светлые волосы повязаны красной банданой.
— Это Тьерри, наш Observer[10] — наблюдатель, — представил Брайан. — Он работает на правительство и контролирует нашу рыбалку.
— Ты должна поспать, — сказал мужчина. — Если хочешь, я тебе отдам мою койку.
— Я не слишком грязная?
— Нет, ты не очень грязная. — Он рассмеялся.
Его койка пахнет средством после бритья. Там даже есть иллюминатор. Я смотрю на бушующие волны под низким небом. Иногда кто-то входит-выходит. Я не открываю глаз из-за страха пересечься взглядом с человеком, который возвратился с палубы. Должно быть, очень холодно на улице. На борту дружелюбные люди. Они предоставили мне койку. Они позволяют мне спать, в то время когда они работают. Как долго плыть до Кадьяка, сколько часов, сколько дней? Прибудем ли мы раньше красной линии в сердце? Мой лоб горит. Они дали мне кофе и печенье.
Я просыпаюсь. Наступила ночь. Я чувствую жесткую боль в подмышках. Я вижу только кромешную темноту через иллюминатор и белые гребешки волн, которые, как мне кажется, двигаются очень быстро. Встаю — и мои ноги дрожат. Мужчины по-прежнему ловят рыбу. Наблюдатель стоит в коридоре. Я спрашиваю его:
— Быстро ли красная линия дойдет до сердца?
Он мягко улыбнулся.
— Я что-то вроде врача, — говорит он, — позволь мне посмотреть… Пойдем в ванную комнату, там больше света.
Я следую за ним. Он закрывает дверь. Он приподнимает мои бесчисленные свитера и толстовки, надетые друг на друга. Он ощупывает лимфатические узлы на шее и те, которые идут из подмышки. Его прекрасные мягкие руки на моей коже. Я поднимаю на него глаза, потому что он очень высокого роста. Я смотрю на него суверенностью. Я слушаю. Кроме того, он заботится обо мне.
— Ты не толстая, — говорит он.
Я рассматриваю свою белую грудь. Ребра синюшного оттенка с самого основания груди. Я смотрю на свое тело с удивлением, я совсем забыла, что я такая худенькая. Он поспешно надевает мои свитера. Кто-то вошел. Мне стыдно, и я не знаю почему.
Мы возвращаемся в каюту. Молодая женщина подает кофе и предлагает нам. Я смотрю вокруг себя. Фотографии и объявления на стенах. Чувствуешь себя в тепле, совсем как дома. Молодая женщина вешает перчатки над плитой. Она наносит крем на лицо и руки. Я смотрю с удивлением на ее чистые и ухоженные волосы, очень гладкую кожу лица, тонкие белые пальцы. Она, кажется, не боится никого. Потом приходит парень из машинного отделения. Он держит ведро с маслом черного цвета. Я сижу на своей койке. Он хмурит рыжие брови, у него узкое лицо. Он очень молод. Другие мужчины толкают дверь, ветер влетает вместе с ними на одно мгновение. Они дуют на свои опухшие красные руки. Каждый берет кофе и садится за стол. Женщина отправляется в рулевую рубку, она обменивается несколькими словами со шкипером, который медленно проводит пальцем по ее щеке, губам, медленно потягивается, перед тем как подняться, чтобы заменить ее. Она готовит чай и просто усаживается с нами. Ребята хотят увидеть мою травму и мою красную линию.
