Ознакомительная версия.
На их счастье, в деревне была разрешена купля-продажа брошенных домов. Так уж получилось, что именно в тот день явились покупатели: красивый щеголеватый мужчина с мягкими волнистыми волосами и весьма заметной цепочкой на карманных часах, а с ним - тихая, молчаливая женщина в роговых очках, без косметики, с очень аккуратными бледными ногтями. Выбирая дом покрепче, молодой мужчина на блестящей синей "Волге" остановился у дома горбатой старушки в самый разгар собрания.
Потолковав о внезапной проблеме, он сделал поселянам крайне внезапное, немыслимое предложение: ребенок остается в этой деревне. Жить будет в том доме, который он, пришелец, сейчас выберет и купит. Дитя останется под присмотром опытной сиделки, которую он завтра же пришлет сюда на жительство. Не возражают ли почтенные аборигены против чего-нибудь в таковом раскладе? Соседство устраивает?
Изумленные до крайности аборигены немедленно согласились на расширение их деревенского контингента, весьма ограниченного жизнью. По настоятельной просьбе странно чадолюбивого покупателя, они тут же поклялись во всем содействовать сиделке и младенцу, а также хранить эту тайну до гробовой доски - то есть не очень долго, если принять во внимание ряд объективных обстоятельств.
В последнем - в обстоятельстве возраста - покупатель несколько ошибся, что выяснилось, конечно, не сразу. Как минимум лет по десять - двенадцать дубленые старики еще прожили в этой деревне, видимо, воодушевленные и внезапностью счаст?ливого события, и крайней молодостью героини оного.
Словом, девочка росла в деревне под постоянным присмотром сиделки интеллигентного вида и неусыпным любознательным вниманием двух старух и одного старика. Всю тягомотину обыденности как сдуло.
Сиделкой оказалась та самая женщина без косметики, которая приезжала вместе с красавцем мужчиной в первый, исторический день. Она покорно приняла на себя оригинальную ношу: выхаживать чужого слепоглухонемого ребенка, в медвежьем углу, в обществе троих мафусаилов, в отсутствие цивилизации.
Один раз в неделю красавец с золотой часовой цепочкой приезжал в деревню, заполнял продуктами им же привезенные холодильники - в том числе стариков?ские, - выслушивал тихий отчет сиделки о событиях минувшей недели (такой тихий, что старикам ни разу не удалось подслушать, как ни старались; обхитрить этого господина было невозможно), потом сам кормил девочку с ложечки, а затем удалялся в специальную комнату на втором этаже дома - и запирался на засов.
Через два-три часа он спускался со спящей девочкой на руках, вручал ее сиделке и уезжал. И так несколько лет подряд.
Первые чудеса начались года через два. Однажды он и сиделка гуляли с младенцем по пустынным деревен?ским улицам. Девочка уже уверенно ходила, держась за палец взрослого. Мафусаилы радостно насторожились: идут!
Солнце было жаркое, майская природа цвела и сияла, птички, речка - все как надо. Райское место была эта недовымершая деревуха - особенно с тех пор, как новый поселенец взял моду регулярно привозить с собой бригаду добрых молодцев. Ребятки быстро привели мест?ность в товарный вид: пруды были вычищены, фасады небезнадежных домов подновлены, улицы укреплены где щебнем, где асфальтом, а на речном берегу появилась очаровательная, как будто старинная, пристань и маленький песочный пляжик. И если бы старики проявили чуть больше любопытства, то за километр от географического центра деревни они обнаружили бы колышки с колючей проволокой, уверенно окольцевавшей округу. Но так далеко старички не заходили. По техническим и объективным обстоятельствам.
В тот сияющий день, когда старики рассматривали гуляющих, а умеющие говорить гуляющие негромко обсуждали свои дела, девочка, лишенная всех этих возможностей, ровно шла с ними рядом, не мельтеша и не пытаясь привлечь к себе чьего-либо внимания. Она, понятно, не знала, что капризы - это мощное и обычное оружие всех детей и женщин, - что и ей оно дано тоже. Во многих смыслах это был идеально удобный ребенок.
У обочины покачивались крупные ромашки. Мужчина наклонился, сорвал один цветок и подарил его женщине. Принимая подарок, женщина на секунду выпустила ручку ребенка. Мужчина приобнял женщину за плечи и поцеловал в щеку. Старики с блаженством наблюдали сцену. В это мгновение девочка, оставленная без присмотра, вдруг сделала шаг в сторону обочины и присела, повернув лицо к ромашкам. Вся публика замерла.
Девочка протянула руку и уверенно вцепилась в стебель ближайшей ромашки. И дернула. И плюхнулась на спину - с цветком в руке. Живо перевернувшись, она встала - и точно таким жестом подарила свою добычу мужчине, глядя на женщину!
Немая сцена. Старики, не стесняясь быть замеченными, принялись креститься, а мужчина, опомнившийся первым, очень аккуратно взял девочку на руки. Цветок передал женщине. В ответ девочка потянулась к женщине, выхватила ромашку из ее рук - и вернула мужчине.
"Господи! Чудо! - залопотали старики. - Что же такое? Да святится имя Твое..."
Казалось, что менее всех потрясена сиделка. Она лишь поправила очки, словно вспомнила, что дети очень любят хватать очки - если оказываются на достаточном расстоянии. Она без особого экстаза, быстро и прагматично восприняла новейшее и чудеснейшее обстоятельство: дитя прозрело! Для сиделки это означало удесятерение бдительности и пересмотр деталей интерьера в комнате девочки.
Как ни были впечатлены старики, они успели смекнуть, что все предварительные преобразования, осуществленные красивым мужчиной в их деревне, направлялись именно к этому моменту: когда девочка научится видеть, она должна обнаружить мир прекрасным. Значит, он - надеялся. Или, может, он даже точно знал, что зрение откроется?.. Кто же он?
И лишь одного никогда не узнали старики: к девочке вернулось не физическое зрение. Дитя научилось абсолютно ясно видеть все - мозгом. Без посредничества своих прекрасных зеленых глаз.
Не меньшее потрясение пережили старики еще года через три, когда прогуливались - и застали девочку на берегу речки одну, за странным занятием: тщательно ощупав большую пластмассовую букву, она повторяла ее контуры пальчиком на песке. Потом перепроверяла себя, еще раз ощупывая букву, и вычерчивала ее на песке - уже другой рукой. Старики подивились трем обстоятельствам: ощупыванию, равноумелому владению руками и спокойному одиночеству ребенка на пустынном берегу. Объяснить себе всего этого не сумели и отправились во?свояси.
Надо заметить, что их собственное здоровье за эти годы почему-то укрепилось, меньше ныли суставы, нормализовалось давление, а подагрическая горбунья - та, что обнаружила подкидыша на своем крыльце, - научилась довольно проворно двигать ногами и шеей.
Гуманитарную помощь в их деревню подвозили все те же добры молодцы, что ухаживали за райской окрест?ностью, похорошевшими домами, их уютными садами и богатыми огородами. Овощи-фрукты росли весело и изобильно, хватало на всю колонию плюс на добрых молодцев, причем, очевидно, вместе с их городскими семьями.
Однажды дедуля, почитывая на веранде свежую прессу помолодевшими глазами, услышал один бумс своего собственного гонга. Как вы помните, в местной звукознаковой телесистеме это означало: "Жив, жива, доброе утро".
Дед обернулся и увидел, что в метре за его спиной с палкой в руке стоит соседское дитя, неизвестно как проникшее на веранду через запертую калитку.
- Здравствуй, соседушка! - сказал дед и - насколько мог - наклонил голову, памятуя, что соседушка слепа, нема и глуха от рождения, но был какой-то прогресс: ромашки, буквы на песке... Словом, дед поздоровался всерьез.
- Здравствуйте, - странно-плывущим, мелодичным голосом медленно проговорила немая.
Тут уже онемел дед. Девочка изящно поправила золотые локоны, положила палку на полочку, прибитую под гонгом, то есть под латунной сковородкой, и спросила:
- Можно в гости? Я - Тима.
Ошарашенный, дед кивнул и показал на табуретку, стоявшую за спиной у девочки. Не оборачиваясь, она сделала два шага назад и села точно на табуретку, не промахнувшись.
- Ты... в-в-выздоровела? - пролепетал дед.
- Я здорова... всегда, - таким же странным голосом ответила девочка, глядя прямо перед собой, но чуть мимо деда.
- Ты гуляешь? - Дед принялся поддерживать фантастический разговор.
- Я гуляю, - ответила девочка. - Сегодня хорошая погода, правда?
- Очень хорошая, это точно, погодка просто чудо, - затараторил дед.
- Слишком быстро, - с просьбой в голосе сказала девочка.
- Что - быстро? - удивился дед.
- Губы... Я вижу губы, когда медленно...
Она закрыла глаза и сказала:
- Повторите, пожалуйста.
- Что повторить? - спросил вконец растерявшийся дед. - Ты слышишь?
Не открывая глаз, девочка терпеливо объяснила:
- Говорите, пожалуйста, медленно. Я вижу ваши губы.
- У тебя золотые волосы, - неожиданно сказал дед.
Ознакомительная версия.
