Если бы я искала обычного волка, то взяла бы след на его территории или обратилась к его стае, но Лидда была не обычным волком. Эта молодая волчица жила давным-давно. Как и я, она охотилась с людьми. Впервые она пришла ко мне, когда я была еще маленькой, и защитила перед верховными волками. Она помогла нам и еще раз, после битвы на равнине Высокой Травы, три луны назад, и с тех пор не показывалась. Визиты в мир живых ослабили ее. Я искала Лидду всюду, ранним утром и в тенях сумерек. Я пыталась найти место, о котором она говорила, — где мир живых соприкасается с миром мертвых, — но тщетно. Теперь запах призрачной волчицы снова тянулся по Долине. Если когда-либо я и нуждалась в советах Лидды, так именно сейчас.
Я остановилась, добравшись до огромных валунов, лежавших кругом в траве. Здесь верховные волки и человеческие крианы собирались на Большой Разговор — и здесь Лидда впервые рассказала мне, как проводила время с людьми. Отличное место, чтобы поискать ее.
Я подождала, надеясь, что она появится сама. Никого не было. Потом я заметила справа какое-то движение и развернулась, отчасти ожидая увидеть призрачную волчицу, но вместо Лидды обнаружила огромного растрепанного ворона, который сидел на высоком камне. Он каркнул и замолчал.
Это был старый ворон с мутными глазами и тонкими ногами. Я удивилась, как они вообще его держат. Сквозь взлохмаченные перья просвечивала кожа, а одно крыло торчало вбок, как будто когда-то было сломано.
— Ты на что смотришь, пискун? — хрипло поинтересовался старый ворон.
— Ни на что, — ответила я, не собираясь объяснять какой-то птице, что я ищу призрачную волчицу. Я подняла морду, пытаясь вновь уловить запах Лидды.
— Ты тратишь время зря, — сказал он, сорвался с камня и пролетел прямо над моей головой. Я пригнулась. Ворон клюнул меня в правую переднюю лапу, каркнул в ухо и улетел. Я вскочила на небольшой камень и покрутила головой по сторонам, на тот случай если ворон собирался напасть еще раз. Услышав удаляющийся шум тяжелых крыльев, я расслабилась и спрыгнула с камня.
Я уселась в центре круга, закрыла глаза и подождала. Ничего. Ни запаха, ни призрачной волчицы, как бывало раньше. Я сама не знала, чего ждала. Может быть, позвать ее? Слегка смутившись, я открыла глаза и сказала вслух:
— Лидда, мне нужна твоя помощь.
И опять ничего. В подлеске послышались шаги, но человеческие, а не волчьи. На поляну медленно вышла Ниали, бабушка Тали. Устыдившись, что меня застали за разговором с пустотой, я прижала уши.
— Ты ищешь молодую волчицу, которая приходит из страны духов? — спросила старая женщина. — Я тоже почувствовала, что она где-то рядом, и подумала, что она может прийти сюда. Хотя еще несколько лун назад она сказала, что больше не вернется в наш мир.
Я удивленно взглянула на нее и вспомнила, что ночью, когда мы с Тали подслушивали Большой Разговор, Лидда шла рядом с Ниали. А еще — что на равнине я не поприветствовала Ниали как положено. Я сделала это теперь — лизнула ей руки, радуясь тому, что она пережила зиму.
— Мне она тоже так сказала. Но сейчас я не могу без Лидды…
— Ты не смогла ее найти? — Женщина погладила меня между ушей.
— Нет, — сказала я.
Ниали, казалось, была разочарована.
— Крианы говорят, есть какое-то существо, способное путешествовать между миром живых и миром мертвых. Когда я увидела тебя с призрачной волчицей во время Разговора, то подумала, что ты и есть это существо. Может быть, ты просто пока не нашла способ, потому что еще не выросла.
В голосе крианы прозвучало сомнение.
— Почему именно я? — спросила я. Лидда тоже говорила о существе, способном путешествовать между мирами, но мне и в голову не приходило, что это могла быть я.
— Потому что она явилась тебе. Ни один дух на моей памяти не возвращался в мир живых. Ищи ее, Каала.
Хотя в присутствии Тали криана звала меня Серебряной Луной, она знала мое настоящее имя и говорила «Каала», когда мы были одни.
— Мудрость криан гласит, что путешествующий между мирами откроет тайны, которые помогут нам жить единым целым с природой.
Вой раскатился среди валунов на поляне. Рууко звал нас обратно.
— Мне пора, — сказала я.
— Не прекращай поисков, Каала, — настойчиво попросила Ниали, ласково касаясь моей морды. — Если ты и есть этот путешественник, мы должны знать.
Она выпустила меня, отвернулась и зашагала обратно в заросли. Я удивленно смотрела вслед женщине.
Через два дня мы перешли Быструю Реку, чтобы отнести еду прямо в становище людей. Рууко хотел подождать подольше, чтобы люди перестали пугаться нашего присутствия, но Рисса настаивала.
— Чем раньше люди привыкнут видеть нас у себя в стойбище, тем скорее позволят остаться, — сказала она. Рууко, видимо, был не прочь поспорить, но увидел решимость в глазах Риссы и кивнул в знак согласия. Он, впрочем, настоял, что они с Риссой пойдут вместе со мной, Тревеггом и Аззуеном.
Люди жили на территории стаи Скалистой Вершины.
В Широкой Долине обитали пять волчьих стай, и Скалистая Вершина была нашей соперницей, сколько мы себя помнили. Как и люди племени Тали, они жили по ту сторону реки. Волки не ходят на чужие земли, если только не ищут ссоры. Верховные дали всем волкам право свободного прохода на человеческие стойбища, чтобы мы могли наблюдать за людьми при необходимости, но волки Скалистой Вершины отнюдь не славились соблюдением правил. Двое полувзрослых щенков и старый волк ничего не сумели бы поделать, если бы Скалистые решили драться. Разумеется, как только мы перед рассветом зашли в реку, каждый с куском оленины в зубах, то увидели на другом берегу трех поджидающих нас Скалистых.
В этой стае крупные волки, самый мелкий из них — больше Рууко. Хорошо известно, что Скалистые выкармливают только сильных щенков, оставляя маленьких и слабых умирать от голода. Лишь одни они из всех волков Долины охотились на огромных и злобных туров, которые паслись на западной оконечности равнины. Тур, как никакая иная дичь, способен с легкостью убить волка, и Скалистые особенно гордились тем, что охотились на них.
Торелл и Сеела, вожаки стаи Скалистой Вершины, ждали на плоском глинистом берегу, сердито глядя на Рууко и Риссу, пока мы переправлялись через реку. Третий Скалистый, молодой волк, сидел, приподняв левую заднюю лапу, как будто она у него болела, и наблюдал за мной. Когда мы виделись в последний раз, он лежал на равнине Высокой Травы, раненый и брошенный сородичами после боя. Стае Скалистой Вершины не нужны слабые. Я, как ни странно, обрадовалась, что он не умер от ран.
Его звали Пелл. Это был рослый волк с блестящей шкурой цвета сухой летней травы, от которой пахло шалфеем и ивой. Под шерстью заиграли мускулы, когда он поставил лапу наземь и потянулся, не сводя с меня глаз. Мне не хватало роста, чтобы перебраться через реку, не плывя, и я смутилась от того, что он увидел, как я бултыхаюсь в воде с мясом в зубах.
Рууко и Рисса первыми ступили на берег. Выйдя из воды, они встряхнулись и положили мясо наземь. Мы не отставали — тоже опустили мясо и выпрямились, готовые к стычке со Скалистыми.
Четверо вожаков сердито смотрели друг на друга, а Пелл упорно ловил мой взгляд. Я не обращала на него внимания. Наши стаи враждовали, и ему не следовало выражать дружеские чувства.
— Привет, Каала, — негромко сказал он, когда я отвела глаза. Я почувствовала тепло вдоль позвоночника и невольно попыталась встретить его взгляд. Впрочем, я тут же сдержалась. Аззуен, стоявший рядом со мной, зарычал.
Когда волки заходят на чужую территорию, приветствовать хозяев — дело вожаков. Рууко и Рисса слегка склонили головы.
— Приветствую, Торелл и Сеела, — сказала Рисса. — У нас есть право свободного прохода к человеческому стойбищу.
Торелл даже не ответил на приветствие, как полагалось бы всякому воспитанному волку. Он презрительно уставился на нас, как на гиен. Его морда, как и у Веррны, была исполосована давними боевыми шрамами. Но если шрамы Веррны покрывали только одну сторону, у Торелла вся морда представляла собой сплошной шрам. Из-за них он казался еще грознее, чем из-за огромного роста.
— Это правда? — спросил он. — То, что я слышу, — правда?
— Не знаю, Торелл, — ответила Рисса, стряхивая воду. Я поняла, что слишком переволновалась и забыла отряхнуться, выйдя из воды. Внезапно мокрая шерсть показалась мне нестерпимым бременем, и я с силой встряхнулась. Брызги полетели на Сеелу, и она с яростью взглянула на меня.
Рисса подавила смешок. Пелл тоже.
— Может быть, скажешь нам, что именно ты слышал? — предложила Рисса.
— Что вы носите мясо людям, — огрызнулся Торелл. — Вы носите им еду, как членам своей стаи.
