А вот Стюарт вовсе не был стильным. Его вообще едва ли сильно интересовала одежда, и наверняка он даже не подозревал, что рубашку и джинсы можно носить по-разному. Он стянул с себя свитер, и под ним оказалась обычная красная футболка. Для Ноя она была бы слишком обычной, но Стюарт не стеснялся своей одежды, и потому она ему шла. И хотя она и не была облегающей, я заметила под ней мускулы. Мальчики умеют удивлять.
Если он и знал, что задумала его мама, то никак это не выказывал. Он весело рассказывал мне о подарках для Рейчел, а я натянуто улыбалась и притворялась, что слушаю.
— Стюарт! — позвала Дэбби. — Иди сюда! Рейчел застряла.
— Я сейчас вернусь, — сказал он.
Он поднялся по лестнице, перешагивая через две ступеньки разом, а я встала с дивана, подошла к домикам и осмотрела их. Может быть, если я заговорю с Дэбби об их стоимости, она перестанет говорить со мной о Стюарте. Хотя, конечно, такой план мог сработать и против меня: я могла понравиться ей еще сильнее.
С верхнего этажа слышалось бормотание — шел семейный совет.
Я не знала, что именно случилось с Рейчел и комбинезоном, но, похоже, что-то серьезное.
— Может, мне ее вниз головой перевернуть… — сказал Стюарт.
И вот вопрос: почему он не сказал мне об этой Хлое? Конечно, мы не были лучшими друзьями, но нашли общий язык, и он чувствовал себя достаточно раскованно, чтобы позволить себе въедливо допрашивать меня о Ное. Если Дэбби права и он всем рассказывал о своей бывшей девушке, почему он промолчал, когда я упомянула ее?
Хотя мне, конечно, было все равно. Какое мне дело!
Скорее всего, Стюарт просто хотел скрыть душевную боль, не держать ее при себе. Наверное, потому, что не считал меня близким человеком. Мы были друзьями. Новыми друзьями. И не мне судить его за то, что он попал в неловкое положение из-за странного поведения мамы. Это у меня родители в тюрьме, это я в полночь плелась неизвестно куда в метель. И если мама у него с наклонностями противной свахи, не он в этом виноват.
Когда они втроем спустились по лестнице (Стюарт нес Рейчел на руках, потому что в комбинезоне она, похоже, ходить не могла), я уже успокоилась.
Мы со Стюартом стали жертвами поведения наших родителей. И в этом он был мне как брат.
Когда Дэбби наконец вытолкала Рейчел, укутанную, словно мумия, на улицу, я чувствовала себя совсем хорошо. Мне предстояло приятно провести часок-другой в дружеской компании Стюарта. С ним было весело, и мне не о чем было беспокоиться.
Я повернулась к нему, надеясь начать дружескую беседу, но заметила на его лице какое-то туманное выражение. Он осторожно посмотрел на меня.
— Можно спросить? — сказал он.
— Ну…
Он нервно сцепил пальцы:
— Я тут говорил с мамой, и… Не знаю, как сказать… У меня к тебе вопрос…
Нет. Нет, нет, нет, нет.
— Тебя правда зовут Джубили? — спросил он.
Я с облегчением рухнула на диван, рухнула так, что Стюарт даже немного подскочил. Разговор, которого я так боялась… теперь казался приятным и интересным. Я была ему даже рада.
— А… Правда. Она правильно расслышала. Меня назвали в честь Джубили-Холла.
— А кто такой Джубили-Холл?
— Не кто, а что. Это один из домиков из набора. У вас его нет. Смейся, смейся. Я сама знаю, что это тупо.
— А меня в честь папы назвали, — сказал он. — Получается, что у меня два одинаковых имени. Это тоже жутко тупо.
— Разве? — удивилась я.
— Ну, твоя деревня хотя бы у тебя дома стоит, — беззаботно сказал он. — А папа с нами почти не жил.
Я не могла не признать, что он прав. Похоже, он не слишком злится на отца. Он говорил о нем так, будто все давно ушло в прошлое и больше не имело значения.
— Я в жизни не видела ни одного Стюарта. Кроме Стюарта Литтла. И тебя.
— Вот именно. Кому вообще в голову придет назвать сына Стюартом?
— А дочку — Джубили. Это же вообще не имя! Что это? Юбилей! А что такое юбилей?
— Это же праздник, да? Значит, ты — праздник, который всегда с тобой.
— Ой, не говори.
— Вот, — сказал он, встал и потянулся за одним из подарков Рейчел. Это была настольная игра «Мышеловка». — Сыграем?
— Но это же игра твоей сестры, — сказала я.
— Ну и что? Мне же все равно с ней потом играть. Хоть научусь. Похоже, тут много фишечек. Отличный способ убить время.
— Я не люблю убивать время. Мне все время нужно заниматься чем-то полезным.
— Например?
— Ну…
Я не знала, как ему ответить. Я все время куда-то бежала. Ной не любил тратить время попусту. Мы развлекались тем, что обновляли сайт школьного совета.
— Я понимаю, — сказал Стюарт и снял крышку с «Мышеловки», — я понимаю, что у вас, в этом вашем большом городе, насыщенная жизнь. Ну, там, откуда ты.
— Из Ричмонда.
— Ну вот, в этом вашем Ричмонде. Но здесь, в Грейстауне, ничего не делать — это целое искусство. Так… каким цветом ты хочешь играть?
Я не знала, чем занимались Дэбби и Рейчел, но они уже часа два бродили по снегу, а мы со Стюартом все это время играли в «Мышеловку». В первый раз мы попытались играть по правилам, но в «Мышеловке» куча всяких крутящихся финтифлюшек и падающих бусинок. Жутко сложно для детской игры.
Во второй раз мы играли по правилам, которые придумали сами, и нам так гораздо больше понравилось. Со Стюартом мне было хорошо — так хорошо, что я даже (почти) не заметила, что время идет, а Ной мне не звонит. Когда телефон зазвонил, я вздрогнула.
Стюарт пошел в кухню, поднял трубку, послушал и передал ее мне со странным, немного недовольным выражением лица.
— Кто это был? — услышала я голос Ноя.
— Это Стюарт. Я у него дома.
— Ты же говорила, что едешь во Флориду?
Из трубки слышались музыка и разговоры гостей. Рождественский праздник шел своим чередом.
— Мой поезд застрял, — сказала я. — Мы врезались в сугроб. Я сошла с поезда, дошла до «Вафельной» и…
— Почему ты сошла с поезда?
— Из-за черлидерш, — вздохнула я.
— Черлидерш?
— Неважно. В общем, я познакомилась с парнем по имени Стюарт и сейчас у него дома. По пути сюда мы провалились под лед на ручье. Я в порядке, но…
— Ого, — удивился Ной. — Как все сложно. — Ну наконец-то. Он понял. — Слушай, — сказал он. — Нам нужно навестить соседей. Я тебе через час перезвоню, и ты мне все расскажешь, ладно?
Я была так ошарашена, что даже отнесла телефон от уха.
— Ной, — сказала я, снова поднеся трубку к уху. — Ты меня слышал?
— Слышал. Ты мне все расскажешь потом. Мы ненадолго, на час-два.
И он снова положил трубку.
— Быстро вы, — сказал Стюарт, снова появляясь на кухне. Он налил воду в электрический чайник и включил его.
— Ной ушел по делам, — нехотя ответила я.
— И поэтому он бросил трубку? Но это же глупо.
— Почему?
— Ну, не знаю. Я бы волновался, переживал. Я вечно переживаю.
— Что-то не похоже. С виду ты счастлив, — проворчала я.
— Можно переживать и одновременно быть счастливым. Я и сейчас волнуюсь.
— Насчет чего?
— Ну, эта метель, — сказал он, показывая пальцем в окно. — Мою машину занесло, и я волнуюсь, как бы ее не расплющил снегоочиститель.
— Очень умно, — сказала я.
— А что еще я должен был сказать?
— Да нет, ничего такого, — ответила я. — Но вдруг эта метель — признак перемены климата? Вдруг люди из-за нее не могут добраться до больницы?
— Так сказал бы Ной?
Я вовсе не обрадовалась внезапному упоминанию о моем бойфренде.
Не то чтобы Стюарт ошибался. Наоборот, он попал в точку, и мне даже стало жутко. Именно так Ной и сказал бы.
— Ты задала мне вопрос, и я тебе ответил. Можно я скажу тебе кое-что неприятное?
— Нет.
— Он тебя бросит.
Как только он это сказал, кто-то словно кулаком под дых меня ударил.
— Извини, я просто пытаюсь помочь, — продолжил Стюарт, наблюдая за выражением моего лица. — Но он правда тебя бросит.
Стюарт еще не договорил, а я уже знала, что он коснулся чего-то ужасного, того, что, наверное… наверное, было правдой. Ной избегал меня, как избегают неприятного. Вот только это было не в его стиле. Ной не избегал неприятностей — он с ними справлялся. Он избегал меня одну. Безупречный, всеми любимый, прекрасный Ной отталкивал меня от себя. Осознавать это было больно. Я была зла на Стюарта за то, что он сказал, и хотела, чтобы он знал об этом.
— Ты так говоришь из-за Хлои? — спросила я.
Это сработало. Стюарт запрокинул голову и поскрипел зубами.
— Дай угадаю, — сказал он. — Моя мама тебе все рассказала.
— Она мне ничего не говорила.
— Хлоя тут ни при чем, — сказал он.
— Да что ты говоришь! — ответила я.
