— Светик, дай руку.
Она с недоумением и чуточку заинтригованная протянула ему свою ладонь, а он ласково и властно сжал ее в своих руках.
— Я должен сказать тебе то, чего еще никогда не говорил. Это важно… — он остановился, глядя, как приоткрылся ее рот и затрепетали длинные нежные ресницы. — Ты мне очень нравишься. Меня давно тянет к тебе. Я… я тебя хочу.
Он честно собирался сказать вместо последней фразы совсем другую — «я люблю тебя», но отчего-то не смог. Да в этом, как тут же выяснилось, и не было необходимости: Светлана мигом потянулась к нему, раскрыла объятия, и он притянул ее к себе и поцеловал в губы. Сердце его смятенно забилось, горячая волна залила лицо, а девушка отвечала на его поцелуи с такой страстью, будто ждала его всю свою бесконечную девичью жизнь.
«Вот оно что… — билась в голове у Сергея нелепая и нелогичная мысль. — Вот оно, оказывается, что…» А что именно так удивило его в этом закономерном, в общем-то, исходе их долгой и нежной дружбы, он и сам позже не смог сформулировать.
С этой минуты жизнь молодых людей зримо переменилась. Их, как говорится, понесло: страсть, которую они даже и не могли бы назвать долго сдерживаемой, — просто потому, что никогда прежде не подозревали о ней, — теперь настойчиво и грубо, не терпя никаких возражений здравого смысла, захватила их тела и души. И скоро они оказались в комнате Сергея, в его спартанской постели с жестким матрасом на низких ножках — ложе было сооружено с учетом всех многовековых китайских рекомендаций. Пономарев обладал уже довольно солидным мужским опытом, и под его умелыми руками Светлана почувствовала себя невероятно красивой и взрослой, ну то есть настоящей женщиной — соблазнительной, обожаемой, желанной.
Нет в мире таких молодых людей, которые в подобных обстоятельствах не забыли бы обо всем, и Светлана с Сергеем не стали исключением, пополнив бесконечные ряды страстных любовников, готовых поставить всю свою дальнейшую жизнь на карту ради любви.
События разворачивались стремительно. Светлана была изумлена таким неожиданным и прекрасным поворотом событий. Она сделала открытие: то, что она искала, оказывается, было близко, давным-давно лежало у нее под ногами! Почему ей раньше не приходило это в голову? Вот же, вот ее судьба — стать женой Сергея Пономарева, будущего дипломата и бизнесмена, единственного наследника известной в дипломатических кругах фамилии. Да уж, с такой поддержкой, как у него, он точно не засидится в младших клерках при МИДе! У него наверняка будет не просто приличная, а даже выдающаяся карьера.
У девушки дух захватывало от замечательных, неожиданно развернувшихся перед ней жизненных перспектив. Мысленно она уже видела себя хозяйкой красивого и богатого дома, великолепной женой незаурядного мужа, пожинающей лавры светских успехов и мужских комплиментов. Приемы, рауты, танцы — боже мой! Тут-то и пригодится ее красота, хорошее воспитание, знание языков… А главное, уже сейчас ей не нужно будет думать ни о каких дурацких законодательствах, ходить на лекции, устраиваться на работу, участвовать в склоках судей и юристов, получать мизерную зарплату… К тому же Сережка ей всегда нравился гораздо больше всех других парней. Дура, она и не догадывалась, что он тоже ее любит — и еще как! Его страсть в постели доказала это лучше любых слов. Возвращаясь к этим воспоминаниям в своих сладких думах, Светлана немножко краснела. Ну что ж, они ведь совсем уже взрослые люди. Да, он стал ее первым мужчиной, и она нисколько об этом не жалеет!
Клавдия Афанасьевна быстро поняла — ох, материнское сердце догадливо! — что дочь вступила во взрослую жизнь со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поплакала тихонько, чтобы девочка не видела и не обвинила в консерватизме и отсталости, робко предупредила о контрацептивах, ненавязчиво поинтересовалась, будет ли свадьба. И чтобы не мешать дочери, стала чаще уезжать шить к заказчикам, гостить у подруг, обшивая всех, кто мог ей заплатить. Мать помнила, как ей в молодости все и всегда мешали заниматься любовью, как негде было приткнуться и побыть наедине с любимым даже тогда, когда она уже вышла замуж. Да и ее единственный брак, казалось ей теперь, получился таким безнадежно коротким именно потому, что в квартире, где они жили с родителями, постоянно кто-то крутился и молодым нельзя было вскрикнуть, ойкнуть или скрипнуть пружинами старенького дивана ни днем ни ночью… Пусть хоть у дочки все сложится как надо — по-современному, комфортно и красиво. Позже хоть ей будет что вспомнить о первой любви…
Антону новоиспеченные любовники решили временно ничего не сообщать. Временно — то есть до тех пор, пока он не вернется из армии. Не в письмах же, в самом деле, писать о кардинальных переменах в их жизни! Светлана, будучи девушкой трезвой, в глубине души все же опасалась, что любить-то ее Сергей любит, а вот жениться может на той, кого укажут ему родители. И потому, не форсируя события, но и не упуская из виду конечную цель их развивающихся отношений, она почти не заводила прямых разговоров о свадьбе, действуя осторожно и исподволь.
— Давай скажем о нас Антону, только когда поженимся, а? Вот он обрадуется! — например, говорила она Сергею, не ставя лобовых вопросов «когда» и делая вид, что сам по себе этот вопрос уже давно между ними решенный.
— Разумеется, обрадуется! — подхватывал Сергей, тоже избегая конкретных дат и договоренностей и словно бы пропуская слова о свадьбе мимо ушей. — А как же еще должен отреагировать наш лучший друг?…
Уж Сергей-то лучше всех знал, что Антон неравнодушен к их подруге, и вряд ли новость об их романе сильно его обрадует. Но что же делать, тут юный дипломат философски пожимал плечами, удача достается сильнейшим! И Света, в свою очередь, тоже прекрасно знала о давней влюбленности Антона, интуиция у нее была на приличном уровне. Да и девчонки ей все уши прожужжали про его безответную любовь. Однако ей сейчас не хотелось об этом даже вспоминать, а кроме того, в душе подымалась какая-то странная гордость и пренебрежение к Антону: зачем молчал, почему не признавался, дурак? Сам упустил свою золотую рыбку, прохлопал удачу красивыми ресницами. А ведь мог бы уже давно застолбить ее! Застолбить! — именно так девушка и выражалась в своих потаенных мыслях, расценивая себя как золотое месторождение или ценный приз в бесконечной жизненной гонке за счастьем.
С того памятного вечера, «с чайной церемонии», как любила повторять сентиментальная Светлана, они готовы были видеться каждую свободную минуту. Их роман с самого начала начался бурно и со временем только набирал обороты. Они ведь так давно и хорошо знали друг друга — характеры, привычки, нравственные ценности, семейные уклады, — что им не надо было тратить время на познание всех этих житейских обстоятельств, как прочим молодым парам. Теперь они познавали только потаенные закоулки собственных тел, легкомысленно полагая, что уж душу-то друг друга давно изучили вдоль и поперек. И это взаимное открытие телесной привлекательности, это пиршество плотских радостей было настолько увлекательным и трепетным, что молодая пара напрочь забыла обо всем, что не имело прямого отношения к их любви.
Однако будничная жизнь вскоре довольно настойчиво напомнила о себе: к концу второго курса и у Сергея, и у Светы возникли нешуточные проблемы с учебой. У Светланы они были и раньше, правда об отчислении, как теперь, разговоры еще не шли, а вот для Пономарева его положение в институте стало неожиданностью. Вероятно, Сергей невольно связал бы эти проблемы со слишком сильным увлечением девушкой и начал бы понемногу «отодвигаться» от нее, однако Света не дала возлюбленному такой возможности. Именно в этот момент она и начала массированную атаку на потенциального жениха.
Пора выходить замуж — так она решила и начала действовать. Наконец-то у нее будет дело, которому она сможет искренне посвятить свою жизнь. На законном теперь основании бросит всю эту дурь (иначе свое студенчество она уже и не называла) и начнет создавать мужу условия для учебы и карьеры. Они будут жить вместе. Не надо будет тратить время на свидания. Она мечтала по утрам готовить Сереже вкусный завтрак, провожать его на занятия, потом убирать квартиру, готовить обед, стирать и гладить… Да, это и есть ее призвание!
На самом деле Светлана понятия не имела обо всех этих женских занятиях, которые домохозяйки со стажем не зря именуют домашней каторгой. Однако считала, что так ей будет проще, веселее и интереснее, чем напрягаться с учебой. А главное — она будет свободна, куда захочет, туда и пойдет, когда захочет, тогда и поедет отдыхать.
— Но на что мы с тобой будем жить? — пытался урезонить ее Сергей. Он сопротивлялся пока вяло, потому что ее привлекательность в его глазах все еще была необычайно высока. Однако здравый смысл все же призывал его к осторожности. — Я же учусь, а родители вряд ли станут всерьез нам помогать, они не приветствуют ранних браков.
