От подобного открытия Дмитрий чуть не подскочил, дернулся и тут же застонал от боли. Этот шум разбудил Полину, она вздрогнула, открыла глаза и испуганно посмотрела на него.
— Дима? Что? Тебе хуже?
— Полина… Я вспомнил… — прохрипел он. — Я ехал в отпуск… Мы ехали… Произошла авария, да? Так вот почему я в больнице…
И тут же с тревогой поглядел на свою добровольную сиделку:
— Полина, а почему здесь со мной ты, а не Надя? С ней все в порядке? А с Кристинкой? Они не пострадали?
Полина похлопала его по здоровой руке ободряющим и в то же время каким-то отвлекающим жестом.
— Успокойся, Дима, нет никаких причин для волнений. С ними все хорошо. Мы с тобой поговорим завтра. А сейчас ночь, надо спать…
С усилием Дмитрий повернул руку и сжал ее пальцы. Мысленно отметил, что это оказалось не так уж сложно и не так больно. В другой момент он наверняка порадовался бы тому, что к нему возвращается способность владеть своим телом, но сейчас его гораздо больше занимали другие вещи, которые представлялись куда более важными.
— Полина, не обманывай меня! Если бы все было в порядке, Надюшка обязательно пришла бы навестить меня. И сейчас сидела бы на твоем месте. Надя, а не ты!.. Так что не надо мне врать, скажи, что с ней?
— Ну, хорошо… — Полина потянулась, разминая мышцы, затекшие от долгого сидения в неудобной позе. — Я не хотела тебе говорить, пока ты еще слаб, но раз уж ты так настаиваешь… Надя тоже пострадала, но несильно. Ее состояние легче твоего, всего лишь пара несложных переломов — нижнее правое ребро и голеностоп. Неприятно, конечно, но тревожиться не о чем. И, как ты понимаешь, навещать тебя она пока не может.
— А Кристинка? — волнуясь, выдохнул Дмитрий.
Полина отвернулась:
— Ей еще больше повезло. Отделалась царапинами.
Дмитрий некоторое время молчал, пытаясь осмыслить услышанное.
— Надя здесь, в этой же больнице? Кстати, где мы вообще?
— В Саратовской области. Вы попали в аварию около… — Полина упомянула название какого-то городка, которое Дмитрию ни о чем не говорило. — И Надя не в этой больнице, в другой. У нее, как я уже сказала, нет ничего страшного, так что ее доставили в ближайшую больницу. А тебя пришлось везти в областную. Твое состояние не в пример тяжелее, ты столько времени был в коме…
— Ну да, Саратовская область… — Дмитрий осторожно дотронулся до лба. — Мы же собирались заночевать в Саратове, в гостинице… Подожди, а где же тогда Кристинка? — запоздало обеспокоился он. — С Надей?
— За дочку не волнуйся, — Полина снова прикоснулась к его руке. — Ей дали позвонить, она сама с кем-то связалась, и за ней приехала то ли ваша знакомая, то ли родственница, такая пожилая женщина…
— Надина мама, наверное… — предположил Дмитрий, ощущая, что говорить ему становится все тяжелее. — Она в деревне живет…
— Очень может быть. Дима, ты устал. Тебе нужно поспать.
— Нет, подожди… — Он чувствовал, что должен выяснить еще одну, очень важную, вещь. — Эта авария… Что конкретно произошло? Кто в ней виноват? Я? Я ничего, вообще ничего не помню…
— И не надо, и не думай сейчас об этом, — твердо проговорила Полина. Но Дмитрий не мог так просто успокоиться. Он машинально попытался покачать головой и тут же застонал от боли.
— Полина, пожалуйста… — сдавленно попросил он. — Скажи… Я должен знать.
Полина долго смотрела на него, словно обдумывая что-то. Потом встала со стула и прошлась по небольшой палате.
— Дело в том, — проговорила она после затянувшейся паузы, — что у ДТП был свидетель. Следом за тобой ехала еще одна машина, ее водитель все видел, дал показания и подтвердил твою полную невиновность. Так что не наговаривай на себя. Ты ни в чем не виноват, запомни! Ты всего лишь не справился с управлением, поскольку шел сильный дождь, а дорога на этом участке просто ужасная.
— Да, дорога там была та еще… — с этим Дима не мог не согласиться. — И дождь лил сплошной стеной…
— Ну, вот видишь… — Полина остановилась, подошла к стулу, сняла висевшую на его спинке сумку, вытащила какие-то таблетки и протянула две из них Дмитрию на раскрытой ладони. — На вот, выпей.
— Что это? — машинально спросил он.
— Феназепам. Тебе нужно поспать, ты устал. — Она подала ему стакан воды и приподняла его голову, чтобы ему легче было принять таблетки.
— Да, я устал… — согласился Дмитрий, закрывая глаза. Он и впрямь чувствовал себя совершенно измотанным. Но на душе было легко. К счастью, жена и дочка живы… Кристинка вообще в полном порядке. И Надя, даст Бог, скоро поправится… И в аварии он совершенно не виноват…
— Полина… — пробормотал он. — Спасибо тебе за… За все…
В голове мелькнула мысль: надо бы спросить у Полины, откуда она все это узнала. Что он попал в аварию, что был свидетель, что Надю увезли в другую больницу, а Кристинку забрала теща… Но задать эти вопросы Дима уже не успел, поскольку почти сразу уснул.
— Идите, идите, прилягте, я за ним присмотрю. — После того как Полина ей заплатила, молодая медсестра с румяным деревенским лицом и выбившейся из-под шапочки прядью тусклых русых волос была сама любезность.
— Спасибо, Аня, — кивнула Полина. — Пожалуй, я воспользуюсь твоим предложением, а то и впрямь уже с ног валюсь. Но обещай, что разбудишь меня, как только он проснется. — Она протянула девушке еще одну купюру.
— Конечно, не сомневайтесь! — заверила Аня, ловко пряча купюру в карман халата, которому не мешало бы быть и посвежее. У себя в клинике Полина ни за что бы такого не допустила. Но здесь она не дома, и чистота униформы младшего персонала — не ее забота.
Пристроившись на жесткой кушетке, Полина с наслаждением закрыла глаза, воспаленные и даже опухшие от вынужденного длительного бодрствования. Однако сон упорно не шел к ней, видимо, сказывалась накопившаяся усталость. Вроде бы ничего не мешало: в коридоре тишина, горят только редкие тусклые лампы, свет которых еле-еле пробивается через матовое стекло — а вот поди ж ты, не уснуть никак, и все… Сколько она ни ворочалась, сколько ни пыталась принять более или менее удобную позу, тело упорно не желало расслабляться, а мозг — отключаться от тревожных мыслей. Ее мучали сомнения. Получится ли у нее то, что она задумала, не случится ли так, что все усилия окажутся напрасными? Все ли она учла, все ли предусмотрела? Как и когда лучше открыть Дмитрию правду? Как сказать об этом, какие слова подобрать? Это будет очень непростой задачей, можно не сомневаться, что новости станут страшным ударом для него… Ему, да не только ему, им обоим, понадобится много времени и много мужества: Диме — чтобы прийти в себя от потрясения, а ей — чтобы поддержать его. Полина и сама была совершенно выбита из колеи, ей и в голову прийти не могло, что события повернутся таким вот жутким образом… Но раз случилось именно так, как случилось, то ей остается воспринять это как знак свыше. Значит, она делает все именно так, как надо. Значит, все идет своим чередом, и надо действовать дальше. И если раньше — иногда, в минуту слабости — она нет-нет да задавалась вопросом, правильно ли поступает, следуя своему плану в отношении Димы, то теперь в ее душе не было и тени сомнений на этот счет. Пусть долгим, пусть тернистым путем — но она движется навстречу своему счастью. А это счастье она заслужила, как никто. В этом Полина была твердо убеждена.
Как-то раз в институте, на лекции по психологии, им рассказывали о теории так называемого жизненного сценария, который формируется, как ни странно это звучит, на основе самой любимой в детстве сказки. Один западный ученый, крупнейший специалист в области психоанализа, утверждал, что каждый человек подсознательно строит всю свою жизнь по определенной схеме, и схема эта чаще всего во многом перекликается с тем или иным сказочным сюжетом. То есть девочки, которым нравится история о Золушке (а таких большинство), став взрослыми, продолжают мечтать о том, что если они будут послушными и прилежными, то однажды к ним явится фея, которая взмахнет волшебной палочкой и подарит счастье, богатство и прекрасного принца — все разом и в одном флаконе. А те, кто, будучи маленьким, любил сказки о каких-нибудь ловкачах и хитрецах, вроде Кота в сапогах, те привыкли сами добиваться своей цели, но не столько трудом, сколько умом и изобретательностью. Полинина подруга Наташка была в восторге от этой теории. Сама же Полина, слушая лектора, скептически усмехалась. Как многие молодые люди, она в те годы была склонна к нигилизму, старалась ничего не принимать на веру, сомневалась во всем и норовила найти во всем вновь услышанном или прочитанном слабые места и противоречия. Однако, поразмыслив, она пришла к выводу, что в отношении ее теория жизненного сценария работает на все сто. В своих литературных пристрастиях она была оригинальна, любимой сказкой считала мало кому знакомую «Марью Моревну». И ей, Полине, как и главному герою сказки Ивану Царевичу, с которым она себя отождествляла (идентифицировала, как это называется в психологии), тоже вечно приходилось пробиваться через тернии и преодолевать кучу препятствий на пути даже к самым простым вещам.
