– Выпить хочешь? – спросил я.
– Нет.
Я пожал плечами, сел на диван и включил телевизор.
Какое-то время мы безразлично следили за картинками на экране. Во всяком случае, я не мог вникнуть в происходящее. Не знаю, как Вик. Вряд ли ее занимали новости. По-моему, ее вообще не интересует ничего, кроме собственных идей. Ограниченность или цельность? Две стороны одной монеты. Как повернуть.
– Может, все-таки объяснишь, куда ты пропал на два дня? – спросила Вик.
Металл в голосе. Острота. Можно нарезать сасими.
– Никуда я не пропадал. Просто не хотелось ни с кем разговаривать.
– Мне нужна была твоя помощь.
– Я все равно не смог бы тебе ничем помочь. Был не в форме.
– Что там за шутки про обезьяну?
– Долго рассказывать.
– Как хочешь… Выключи телевизор, – она взъерошила волосы.
– Пожалуйста?
– Придурок. Пожалуйста.
Вот так, понемногу, мне удастся научить ее вежливости.
– «Придурок» – явно лишнее в этой связке, – сказал я.
И нажал кнопку на пульте. Экран мигнул и погас. За стенкой опять послышались голоса соседей. О чем можно столько болтать? Боязнь молчания, страх тишины. У современных людей свои фобии. Тишину нужно обязательно заполнить какими-нибудь звуками. Радио, магнитофон, телевизор, болтовня. Все это нужно не для получения информации. Все это нужно, чтобы убить тишину. Мы шумоголики. Без инъекции звука у нас начинается ломка. Когда-то деды могли в полной тишине созерцать цветущую сливу. Теперь мы запятнали честь древнего самурайского рода. Предки из дома Тайра заклеймили бы нас позором. Они были ближе к смерти. Они были ближе к истинному пониманию жизни. Мы не хотим этой близости. Она нам неприятна, как мысль о сексе со старухой. Мы просто болтаем или включаем на полную громкость радио. Это приносит нам успокоение.
– Мне нужна твоя помощь, – произнесла Вик. Я уловил в ее тоне напряжение.
– Ты сказала «была нужна помощь». Мне показалось, что ты справилась без меня.
– Тебе очень, очень, о-о-очень много чего кажется, – скривила она губы. – Сделай мне кофе.
– Пожалуйста?
– Ох, как же ты меня достал… Пожалуйста.
Я сходил на кухню и сварил кофе. В этом деле главное помол. Чтобы не слишком крупный и не слишком мелкий. Если смолоть правильно, можно больше ни о чем не заботиться. Кофе получится что надо.
С двумя чашками в руках я вернулся в комнату. Вик опять не было в этом мире. Лицо начало превращаться в маску. Не дожидаясь, пока произойдет то же, что в ресторане, я протянул ей чашку.
– Пей. И перестань уходить в себя, когда я рядом. У тебя лицо напоминает маску в такие моменты. Жуть.
– Что? – очнулась Вик.
– Какая помощь тебе нужна?
Она глотнула кофе и посмотрела на будильник на моем столе. Я тоже посмотрел. Девять вечера. Хорошо бы разделаться с ее делами до полуночи.
– Хороший кофе, – сказала она.
– Стараюсь.
– Хорошая квартира. Чисто, уютно, все продумано…
– Спасибо.
– Ты всегда все делаешь хорошо?
– Во всяком случае, стремлюсь к этому. Иначе и затевать ничего не стоит. Какой смысл делать что-нибудь кое-как? Но главное здесь не сделать хорошо, а стремиться к этому. Пусть даже получится из рук вон плохо. Но если по-настоящему пытался – время не потрачено впустую. Вот так. Но это моя философия. У других все может быть иначе.
Вик прихлебывала кофе. На лице у нее скука. Я показался себе занудным стариком. Очень правильным, скучным стариком.
На сколько лет я ее старше? Судя по виду, ей не больше двадцати пяти. Значит, разница пять-шесть лет. Ерунда, в сущности. Но порой мне кажется, что мы принадлежим к разным поколениям. Либо мое время прошло, либо ее время еще не наступило.
– А вот у меня всегда все шло наперекосяк, – вдруг сказала Вик.
Я был уверен, что она уже думает о другом.
– С самого начала… При рождении пуповина обвилась вокруг шеи. Меня еле спасли. Наверное, это и была моя судьба – умереть, толком и не родившись. Врачи обманули ее. И теперь мне кажется, что я занимаю чужое место. Меня не должно быть в этом мире. Но я есть. Быть может, из-за этого пострадал кто-то другой. Ему пришлось уйти… Конечно, сумасшедшая мысль. Но она не оставляет меня со школы. Очень тяжело жить, зная, что занимаешь чужое место, Котаро. Мне кажется, что потому-то у меня так хорошо получается быть невидимой. Меня не замечает сам мир, в планах которого не было девушки по имени Вик. Случилась ошибка. Я осталась, но план не изменился. Я – ошибка в системе. Лишняя деталь. Для меня не было предусмотрено подруг, любимого, зверька какого-нибудь. Ведь чтобы в твоей жизни кто-то появился, линии судеб должны пересечься. А моя линия ни с чем пересечься не может. Просто потому, что ее нет. Она оборвалась еще там, в родильной палате. Линия судьбы оборвалась, а я осталась. Без всякой судьбы.
Я промолчал, хотя так и подмывало выдать какую-нибудь банальность вроде «Все не так грустно… Ты еще молода, у тебя все впереди». Но вовремя прикусил язык. А ничего более толкового на ум не пришло.
Вик встала и со стуком поставила чашку на стол. Потом посмотрела на меня.
– Это здесь у тебя сидела обезьяна?
– Ну да.
– И сколько ты выпил перед тем, как ее увидел?
– Две бутылки пива, – сухо ответил я.
– Хорошее, видно, было пиво. Хотя, знаешь, в какой-то момент я тебе поверила. У тебя был такой голос… В общем, говорил ты очень натурально.
– Потому, что я действительно видел обезьяну. На этом самом столе.
– С бутылкой пива?
– Да.
– И она пила его?
– Угу.
– Странный глюк. Но веселый. Было бы куда хуже, если бы к тебе пришел крокодил…
Я вскинул голову.
– Что ты сказала?
– Я сказала, что крокодил куда страшнее.
– То же самое мне недавно сказал другой человек. Почти слово в слово.
Вик прошлась по комнате. В ее походке не было ничего женственного. Ни капли. Девочка-подросток. Акселерат. Если не видеть ее лица. Особенно глаз…
– Сделай еще кофе. У тебя вкусно получается.
– Пожалуйста?
– Утомил.
– Пожалуйста?
– Да, да! Пожалуйста, придурок, сделай мне кофе. Только побыстрее, нам скоро выходить, – она опять начала раздражаться.
– Нам?
– Да, нам.
– А куда мы должны идти? У меня были другие планы.
– Мне нужна помощь, ты забыл? Свари кофе, а потом я тебе все расскажу.
По ее тону я понял, что расспрашивать бесполезно. Встал, взял чашки и пошел на кухню. Сегодня я не был крутым сукиным сыном.
Но и после того, как я принес нам еще кофе, Вик ничего толкового не сказала. Увидишь, узнаешь, поймешь. Вот и все ответы.
Я уже порядочно устал и собирался вежливо выставить ее за дверь, когда она кинула взгляд на часы и сказала:
– Вот теперь можно… У тебя есть машина?
– Конечно.
– Отлично. Знаешь, как проехать в Итабаси?
– Да.
– В случае чего, покажу. Надень что-нибудь темное.
– Собираешься грабить банк?
– Ха-ха-ха, – деревянно сказала Вик.
– Послушай, я не обязан никуда с тобой ехать. Если ты не скажешь мне, что ты собираешься делать, я просто лягу спать. Прямо сейчас. А ты можешь делать все, что придет в голову. С места не сдвинусь, пока не узнаю, в чем дело.
Я сказал это спокойно, но внутри все кипело.
– Мне нужно заехать в одно место и взять одну вещь. Очень нужную мне. Там наверняка будет человек, который может доставить мне неприятности. Поэтому мне нужен помощник. Вот и все. Это ненадолго, не волнуйся.
– «Заехать в одно место и взять одну вещь»… Не очень-то подробная информация.
– Подробности потом. Действительно, нужно заехать и забрать. Через пару часов будешь дома. Мне не к кому обратиться, кроме тебя. А я одна… Могу не справиться. Помоги мне… Пожалуйста.
Она знала, что, как и когда нужно сказать. Эти ее «помоги мне» и «пожалуйста» решили дело.
Когда мы отъехали от дома, часы показывали двенадцать минут первого. Выехав из Хигати-Накано, мы долго плутали по кривым улочкам Камитагада и наконец, выехали на Накано-дори. Вскоре мне пришлось начать поглядывать на карту GPS.[18]
До Итабаси мы добрались через час. Там Вик взяла на себя обязанности штурмана. «На следующем перекрестке налево, теперь направо, здесь чуть помедленнее, чтобы не пропустить поворот». Я уже начал подумывать, что так мы доедем до Маэбаси.[19] Но неожиданно Вик сказала «приехали».
Я даже не знал, что это за квартал. Обыкновенная улица. Без названия. Автоматы, автоматы, автоматы. Закрытые мисэ. Тускло светящиеся вывески идзакий. Мусор. Вот и все. Людей почти нет. Лишь стайка тинэйджеров с орущим магнитофоном и скейтбордами. Дождь им не помеха. Унылое местечко. Не трущобы, но что-то очень похожее.
– Останови здесь.
Не очень-то хотелось бросать свою «тойоту» рядом с этой молодежной шайкой, но в других местах припарковаться было невозможно.
– Пошли, – Вик вылезла из машины, прихватив свой рюкзак.