В поверхностной части «Полуподполья» было очень светло. Сквозь французские окна открывались подсвеченные церкви Зарядья. Толпа шумно стояла вокруг столов, заряженных отменными закусками. Протянув в сторону руку, можно было получить любой дринк с пробегающих мимо подносов. Быстро научились неплохо жить наши черти.
АЯ уже мутило от тусовок, и в то же время не было недели, чтобы он не отдавался в руки мошенницы-Москвы, и она «тусовала» его в своей слипшейся колоде. Эта колода почти целиком, очевидно, присутствовала здесь; ярмарка всех четырех мастей. Среди фанфаронов мелькают и славные рожи, «свои», попадается и «шестидесятничество», вступившее уже в пору окончательных разъездов. «Давайте говорить друг другу комплименты», вспомнил он старую песню. Актуальный призыв певца: опоздаешь с комплиментом, можешь уже никогда не успеть.
Он увидел актерскую компанию. Старые ребята с молодыми подружками. Старые девчонки сами по себе. Вековая несправедливость, от одного этого запишешься в феминисты.
Хотел было протолкаться к ним, но тут же был перехвачен возгласом «Девочки, да это же Саша Корбах!» и окружен табунком неправдоподобно красивых созданий. Ну, знаете ли, если это поколение рождает таких девиц, то я «за»! Целиком и полностью на его стороне! Что за рост, что за гибкость, какие изысканные платья! Ей-ей, сам Парис мудрил, должно быть, над их прическами! Сам Адонис, видать, тренировал их в играх! Вот вам два варианта будущего, мой народ: зюгановский мрачный булыжник или любой из этих девиц музами освещенный медальончик. Я выбираю вас, юные жены! Ведите меня в свои хороводные рощи! Готов даже вместе с вами вечно нестись по барельефу античной вазы. Я ваш всецело, и вот вам пять моих визитных карточек, любая из вас получит стипендию на поддержание красоты. Бегите от маленьких волосатых «новоруссов», ищите гордого росса из европейской семьи народов, не чурайтесь и храброго иудея!
Девушки хохотали, и, как ни странно, даже без намека на вульгарность. Неизвестно из каких семей произрастая, они все казались плодами высокоразвитых цивилизаций. Страннейшая фантомность, едва ли не мутантство. Кажется, я опять наговорил лишнего, и опять под телекамерами. Зреет очередной скандал, опять жди атак неофашистов: Корбахи прицениваются к нашим девицам!
Быстро тут прошел молодой человек довольно шакальей внешности и в отличном костюме. Он что-то говорил кому-то в бесхвостый телефон. Не прерывая разговора, скомандовал «музам освященным»: «Девушки, рассредотачивайтесь!» Прелестные великанши, оказывается, были наняты «Подпольем» для сегодняшней презентации, но не на блядские роли, как какой-нибудь замшелый похабник подумает, а чтобы, равномерно рассредотачиваясь по всему залу, создавать эстетическую картину.
Не успел АЯ утихомирить свой восторг, как драматургия вечера швырнула его в противоположное состояние: из-за голых плечиков он увидел физиономию Завхозова. Этому гаду нельзя стареть, подумал он. Раньше гладкость кожи создавала общую невыразительность. С каждой морщиной, однако, вылезает внутренняя лепра. Скоро народ начнет блевать при виде этой ряшки, если не выберет ее в президенты; тогда привыкнет.
Совершенно неожиданно генерал гэбэ Завхозов стал возникать в контексте московской группы Фонда Корбахов. А ведь этого человека следовало бы повесить в ту памятную августовскую ночь. При всем отсутствии насилия та ночь все-таки должна была завершиться повешеньем Завхозова. Пусть не до смерти, но он должен был поболтаться сапогами кверху. Эта мера, может быть, все-таки отбила бы у него охоту протыриваться в президенты. Не получилось. Революция в общем-то не состоялась. Завхозов растворился среди мирного населения. И вот четыре года спустя выплыл в роли солидного бизнесмена, претендующего на участие в делах американской благотворительной организации.
По порядку. В девяносто втором возник доморощенный фонд «Русские скауты». Обратились за помощью к корбаховцам. В отсутствие АЯ восторженные филантропы отвалили им круглую сумму и учредили план ежемесячных вливаний. АЯ, однако, уж на что лопух в филантропии, увидел, что дело нечисто: за «скаутами» укрылась бюрократия Всесоюзной Ленинской пионерской организации. Хотел было уже в прессе начать скандал, но тут увидел в списке попечителей несколько почтенных либеральных имен.
Либералы прибыли к «Корбахам» на совещание. Да, мы знаем, что там коммуняги и гэбуха, сказали они, но мы считаем, что пока нам надо сохранять прежние структуры. Все-таки дети, Саша, тут не до чистоплюйства, надо вытягивать сотни тысяч из отчаянной ситуации. Вот посмотри: дети-туберкулезники, дети-беженцы, жертвы межнациональных столкновений, дети по программе алкогольной реабилитации, оздоровительные лагеря на юге, конкурсы талантливых, группы отсталых. Кто этим всем будет заниматься, если разогнать прежнюю шоблу? Нужен постепенный, трезво сбалансированный процесс. Такие разговоры типичны на пространстве захезанной родины. Многомиллионная масса все-таки была хоть и липовыми, но коммунистами, Теофил.
Прошло время. АЯ и думать забыл о «Русских скаутах» среди своих прочих дел, как вдруг произошло чепе. Явился некий Борис Раздрызгальников, раскаявшийся пионероорганизатор. Он потрясал красненькой папочкой производства куйбышевской фабрики «Волжский коммунист» с золотым тиснением «Участнику Всесоюзного слета Ленинской пионерии. Будь готов! Всегда готов!». Саша Корбах, не могу молчать! Я обвиняю, Саша Корбах! Жулики, негодяи, осквернители чистых идей! Ничего не боюсь! Разоблачу до конца!
Ну, разумеется, оказалось, что корбаховские доллары не очень-то доходили по прямому адресу, то есть к деткам. Нет-нет, прямого воровства не было, Боже упаси! Иные из руководства так и говорили: «Боже упаси!» – и осеняли верхние половины тел православным крестом. Другие клялись мужской честью, а один даже проорал, забывшись: «Да я партбилет положу!» Деньги в значительной степени доходили, но только после проведения некоторых процедур в системе свободного предпринимательства, как она понималась активом. Корбаховские суммы просто прокручивались в течение полугода, а то и года в новоявленных банках, давая активу навар сам-десять или даже сам-двадцать. По завершении же этих операций американская филантропия – ну или, скажем, значительная ее часть – достигала «скаутов», больных и здоровых, а также их вожатых, пионерских специалистов из распущенной ВЛПО, из которых большинство не подпускалось к навару и на ракетный залп. К этому числу относился и правдоискатель Раздрызгальников.
«А в чем дело, господин Корбах? – удивились руководители РС. – Ваши деньги целы. Вот документация. „Скауты“ все получили. А доходы, сэр (в слове „сэр“ всегда у нас слышится что-то вроде „картами-по-носу“), шли на расширение нашего движения. Вот, пжалста, ремонт в Туапсе, реставрация в Павлово-Посаде, пжалста, пжалста».
Попытки АЯ донести до клиентов, что благотворительные субсидии не могут участвовать в наваривании прибылей, пропадали втуне. Вы, Саша Корбах, оторвались от нашей жизни. У нас такой снобизм не проходит. У нас теперь своя есть «ноу-хау». Даже голос повышали, постукивали кулаками, ну, еще не по столу, но по ручке кресла уже. Увы, подобное отношение к чужеземной помощи нельзя назвать нетипичным. Помощь у нас воспринимается с высокомерным и мрачным выражением лиц. Что же касается «ноу-хау», то словечко это, прижившееся в среде бывших комсомольцев, приобрело какие-то мутантные очертания. «Ноу-хау» у нас прижилось, с одной стороны, как что-то пушистое, годное на дорогую шубу, а с другой стороны, как нечто освежающее, вроде плода фейхоа, что когда-то актив поглощал в санаториях Абхазии для улучшения стояка. «Снобизм» же, который сейчас суют в любую дырку речи, выглядит каким-то едва ли не производным от гоголевского «носа»: дескать, нечего нос задирать!
Пользуясь опять же гоголевской стилистикой, скажем, что запутавшийся АЯ «зафаксовал себе двух ревизоров», а именно Сола Лейбница и Лестера Сквэйра. Вот вам и непрактичный артист! Нельзя было принять более правильного решения. Под стальными взглядами североатлантических джентльменов комсомолия стала разваливаться на куски, в обонятельном смысле напоминающие семью копошащихся скунсов. Оказалось, что и номинальных сумм «Русские скауты» не могли показать, поскольку похоронены были эти суммы под развалинами рухнувших «пирамид» вроде «Чары», «Властилины», унесены были на лапках новоявленной саранчи, сиречь возлюбленных бабочек господина Мавроди. Похоже было также, что РС стали за это время одной из многочисленных подставных фирм огромного финансового треста «Виадук», что по иронии судьбы располагался в том же самом небоскребе, построенном в период «зрелого социализма» в виде раскрытой книги, двумя этажами выше «Корбахов». Позволим себе тут заметить, что никакой судьбы в этих ирониях нет, как нет и ироний в этих судьбах, один лишь, как обычно, присутствует в таких делах бардак.
