Ознакомительная версия.
– Знаю-знаю. Но все-таки мне надо войти.
Отец все в той же позе, старое пляжное полотенце болталось у него между ног. Опустившись на колени и не замечая запаха кала и мочи, Дениз притронулась к вздрагивающему плечу отца.
– Прости, – повторила она.
Лицо Альфреда было усеяно капельками пота, глаза блестели безумным блеском.
– Найди телефон, – распорядился он. – Позвони окружному диспетчеру.
Откровение низошло на Чипа примерно в шесть утра во вторник, когда он в почти непроглядной тьме шел по дороге, усыпанной пресловутым литовским гравием, между городишками Неравай и Мишкиняй, в нескольких километрах от польской границы.
Пятнадцать часов назад он выскочил из здания аэропорта и едва не угодил под колеса автомобиля Ионаса, Айдариса и Гитанаса. Эти трое уже выезжали из Вильнюса, но услышали сообщение, что аэропорт закрыт. Развернувшись на Игналинском шоссе, они помчались выручать бедолагу американца. Грузовой отсек «форда» был до отказа забит багажом, компьютерами и телефонным оборудованием, однако для Чипа и его сумки высвободили место, закрепив два чемодана на крыше.
– Отвезем тебя на небольшой пограничный пункт, – сказал Гитанас. – На больших дорогах выставлены блокпосты. У них при виде «форда» слюнки потекут.
Ионас на опасной скорости гнал машину по разбитым, почти непроезжим, зато безлюдным дорогам к западу от Вильнюса, объезжая города Езнас и Алитус. В темноте и тесноте мелькали часы. Ни одного горящего фонаря, ни одного полицейского автомобиля. На переднем сиденье Ионас и Айдарис слушали «Металлику», а Гитанас нажимал кнопки сотового телефона в тщетной надежде, что «Трансболтик вайерлесс» (он все еще официально владел контрольным пакетом акций компании), несмотря на отключение электроэнергии и всеобщую мобилизацию, каким-то образом возобновила работу центральной станции.
– С Виткунасом покончено, – сказал Гитанас. – Объявив мобилизацию, он уподобился Советам. Войска на улице, свет отключен – литовцы не проникнутся любовью к такому правительству.
– Они стреляли в народ? – спросил Чип.
– Нет, все сводится к демонстрации силы. Трагедия превращается в фарс.
Около полуночи «форд» описал круглую дугу вокруг Лаздияя, последнего значительного города перед польской границей, и разминулся с тремя джипами, мчавшимися в противоположном направлении. Ионас прибавил скорость на бревенчатой дороге, переговариваясь с Гитанасом по-литовски. Морена древнего ледника сделала здешний пейзаж холмистым и безлесным. Оглянувшись, Чип увидел, что два джипа развернулись и начали преследовать «форд». Но и пассажиры джипа видели, как Ионас резко рванул налево, на гравийную дорожку, и помчался вдоль берега белого замерзшего озера.
– Мы уйдем от них, – заверил Гитанас Чипа примерно за две секунды до того, как Ионас не вписался в поворот и «форд» слетел с дороги.
«Авария», – успел подумать Чип, пока машина летела по воздуху. Задним числом он ощутил горячую любовь к надежной тяге, низкому центру тяжести, невертикальной форме движения. Хватило времени и на спокойное раздумье, и на скрежет зубовный, а потом времени не стало, только удар за ударом, грохот и шум. «Форд» испробовал различные варианты падения – под углом в девяносто, двести семьдесят, триста шестьдесят, сто восемьдесят градусов – и наконец рухнул на левый бок. Мотор заглох, но фары горели.
Ремень безопасности больно врезался в бедра и грудь, но в остальном Чип был цел-невредим, как и Айдарис с Ионасом.
Гитанаса бросало в машине, незакрепленный багаж бил его по лицу. Кровь текла из ран на подбородке и лбу. Он что-то поспешно сказал Ионасу, наверное, велел погасить фары, но было поздно: шины уже шуршали на дороге у них за спиной. Джипы преследователей вывернули из-за поворота, из них посыпались мужчины в лыжных масках и униформах.
– Полиция в лыжных масках! – пробормотал Чип. – Постараюсь отнестись к этому позитивно.
«Форд» врезался в замерзшее болото. Лучи фар двух джипов, скрестившись, поймали его в прицел. Восемь, не то десять «полицейских» в масках окружили машину и велели всем выходить. Чип толкнул дверцу у себя над головой – «чертик из табакерки», припомнилось ему.
У Ионаса и Айдариса отобрали оружие. Весь багаж аккуратно разложили на хрустящем снегу и сломанных прибрежных камышах. Один «полицейский» ткнул Чипа дулом винтовки в щеку и произнес односложный приказ. Гитанас перевел:
– Он предлагает тебе снять одежду.
Смерть, заморский изгнанник с вонючим дыханием, живущий на подачки родных, внезапно явилась прямо перед ним. Оружие напугало Чипа. Руки онемели и тряслись, лишь огромным усилием воли удалось заставить их выполнить нехитрую работу, расстегнуть пуговицы и молнии. Очевидно, такое унижение постигло его из-за кожаного прикида. Ни красная мотоциклетная куртка Гитанаса, ни джинсовый костюм Ионаса не привлекли внимание «полицейских», они столпились вокруг Чипа, щупали хорошо выделанный материал его куртки и брюк. Выдувая холодные облачка из округлившихся от восхищения ртов (губы вне контекста лица казались зловещими), «полицейские» проверили на прочность подошву левого ботинка Чипа.
Раздался дружный вопль: из ботинка выпала пачка долларов. В щеку Чипу снова уткнулось дуло винтовки. Холодные пальцы забрались под футболку, отыскали плотно набитый наличными конверт. «Полицейские» заглянули и в бумажник, но не тронули ни литы, ни кредитные карточки. Их интересовала только валюта.
Гитанас, словно забыв о запекшейся на лице крови, вступил в спор с капитаном «полиции». Разговор, в котором обе стороны, указывая руками на Чипа, то и дело повторяли «доллары» и «американец», завершился тем, что капитан приставил пистолет к окровавленному лбу Гитанаса, и Гитанас поднял руки, как бы признавая правоту противника.
Тем временем сфинктер Чипа расширился почти до степени полной капитуляции. Важнее всего в этот миг было удержаться. Стоя в носках и нижнем белье, Чип дрожащими руками крепко сжимал ягодицы. Сжимал изо всех сил, с помощью рук подавляя спазм. Пусть со стороны это выглядит смешно, плевать!
«Полицейские» многим поживились из багажа. Пожитки Чипа вытряхнули на промерзшую землю, все его добро перебрали. Они с Гитанасом смотрели, как «полицейские» сдирают обшивку с сидений «форда», поднимают коврики, находят спрятанные Гитанасом деньги и сигареты.
– Под каким предлогом нас задержали? – спросил Чип. Его сильно трясло, но главное сражение он выиграл.
– Нас обвиняют в контрабанде валюты и табачных изделий, – ответил Гитанас.
– Кто обвиняет?
– Боюсь, эти люди – именно те, за кого себя выдают, – сказал Гитанас. – Государственная полиция в лыжных масках. В стране нынче карнавал. Настроение типа «все можно».
В час ночи «полиция» наконец укатила на своих джипах. Чип, Гитанас, Ионас и Айдарис остались стоять в промокшей одежде и с озябшими ногами возле разбитого «форда» и разоренной поклажи.
«Есть и положительная сторона, – подумал Чип. – По крайней мере, я не обделался».
Паспорт уцелел, а также 2000 долларов в кармане футболки, которые ускользнули от внимания «полиции». Ему оставили кроссовки, великоватые джинсы, хорошую спортивную куртку из твида и любимый свитер. Чип поспешно напялил все это.
– Кончена моя карьера мафиозного дона, – прокомментировал Гитанас. – Я больше не претендую на эту роль.
Щелкая зажигалками, Ионас и Айдарис осматривали шасси «форда». Айдарис вынес приговор по-английски, чтобы и Чип понял:
– Машина накрылась.
Гитанас предложил проводить Чипа до погранзаставы на дороге в Сейны, в пятнадцати километрах к западу, но Чип слишком хорошо понимал, что, если б его друзья не сделали крюк, возвращаясь за ним в аэропорт, они бы, вполне вероятно, были сейчас в безопасности у родственников в Игналине, сохранили машину и деньги.
– Э! – пожал плечами Гитанас. – Нас могли пристрелить по пути в Игналину. Может, ты нам жизнь спас.
– Машина накрылась, – со злым восторгом повторил Айдарис.
– Увидимся в Нью-Йорке, – сказал Чип.
Гитанас присел на семнадцатидюймовый компьютерный монитор, осторожно ощупал окровавленный лоб.
– Ага, точно. В Нью-Йорке.
– Поживешь у меня.
– Я подумаю насчет этого.
– Не думай, делай! – взмолился Чип.
– Я литовец, – сказал Гитанас.
Прилив обиды, непомерное разочарование: снова Чипа бросили, отвергли. Но он и на этот раз сумел проявить сдержанность и пустился в путь в темноте, прихватив с собой карту, зажигалку, яблоко и наилучшие пожелания литовцев.
В одиночестве ему полегчало. Чем дольше он шагал, тем выше ценил кроссовки и джинсы, куда более удобное снаряжение для ходьбы, нежели кожаные штаны и модные туфли. Походка сделалась легче, шаг – размашистее, он чуть ли не скользил по дороге. Как приятно идти себе и идти в этих кроссовках!
Ознакомительная версия.
