Прессиньяк, 21 июля 1954 года
Когда молодые обменивались кольцами, Мари не смогла сдержать слез. Она сама венчалась с Пьером в этой церкви… Воспоминания преследовали ее, несмотря на то что она решила не оглядываться назад. Камилла была такой красивой, что дух захватывало. Ее высокую прическу из золотисто-каштановых волос украшали белые шелковые цветы. Муслиновая фата спадала на плечи, а кружевное платье на атласном чехле делало ее похожей на принцессу из волшебной сказки.
В жемчужно-сером костюме и шляпе с высокой тульей, Гийом выглядел очень элегантно. Кроме всех членов семейства Меснье, Амели и Жаннетт, в церкви были и другие люди — на задних скамьях расселись несколько любопытствующих. Лора играла на фисгармонии, и ее пальцы, изнуренные тяжелой работой, без труда извлекали чарующие звуки.
Стайка нарядных детишек представляла собой очаровательное зрелище: у каждого в руках был маленький букет роз, срезанных Лизон. Девочки, Бертий и Люси, стояли позади невесты вместе с Мелиной, одетой в платье из органди. Жан, Пьер, Жоэль и Луизон вели себя смирно, пока священник произносил речь.
Адриан сидел очень прямо, исполненный достоинства. Как и полагается отцу, который гордится выдаваемой замуж дочерью, он не сводил с Камиллы глаз. Его недоверие по отношению к Гийому за тот год, пока молодые люди были обручены, исчезло без следа. Будущий зять сумел продемонстрировать свои лучшие качества и доказать глубину своих чувств к Камилле.
Новобрачные скромно соприкоснулись губами и обменялись сияющими улыбками — и церемония закончилась. Колокол зазвонил что было сил, и Гийом с Камиллой стали принимать поздравления близких.
— Слышишь, как поет Мария-Антуанетта? — спросила Мари у маленькой Люси.
— Нет! А где она?
— Там, на колокольне! Да-да, моя крошка, Марией-Антуанеттой зовут наш прессиньякский колокол!
Мари рассмеялась, видя удивление на лице внучки. Девочка, которая робела от всей этой суеты, не осмелилась что-либо на это сказать. Решительно, эта шутка Нанетт переживет еще не одно поколение! Мари поторопилась угостить девочку конфетами.
Поль, подмигнув новобрачным, выбежал из церкви. Он поручил Венсану оставить свой обожаемый трактор у памятника павшим воинам на площади. Повозка нежно-голубого цвета стояла там же, вся украшенная яркими бумажными цветами. Мальчишки, тараща от удивления глазенки, рассматривали McCormick. Это было настоящее счастье — вблизи увидеть чудо техники, о котором нередко упоминали дома родители!
Сначала Поль замер в нерешительности, но потом гордо выпятил грудь и подошел к своей машине.
— Ничего не трогайте!
Стоя чуть в стороне, три уважаемых патриарха тоже любовались трактором и обменивались мнениями по этому поводу. Поль поздоровался с ними, забрался на сиденье и крикнул:
— Внимание! Я завожу мотор! Отойдите в сторону!
Мотор заурчал, и из выхлопной трубы вырвалось облачко серого дыма. Любопытствующие отошли, улыбаясь. Для них это было незабываемое зрелище!
Спрятавшись за стволом липы, Элоди поджидала, когда молодые выйдут из церкви. Гийом и Камилла заняли свои места в повозке, их тотчас же окружили дети. Под аплодисменты Жаннетт и Амели Мелина и Лизон осыпали их зернами риса. Адриан и Мари, держась за руки, помахали этой веселой компании.
— Некоторым все сходит с рук в этой жизни! — пробормотала Элоди. — Все у них есть, а другим Боженька и глаза-то дал только для слез…
И чтобы придать веса словам, она сплюнула на землю, повернулась и пошла прочь.
***
Праздничные блюда были простыми и очень вкусными. В качестве закуски Мари и Лизон предложили нарезанные овощи — редис, помидоры, посыпанные петрушкой, а на нежно-зеленые листочки салата латука разложили кусочки фуа-гра. Лора достала из своих запасов тушеную утятину, к которой подали зеленый горошек и жареную картошку.
Адриан сам выбирал вино — местное белое, шарантское, сухое и прохладное, и бордо великолепного темно-красного оттенка. Шампанское поставили охлаждаться в ведрах с водой у колодца.
— Все просто чудесно! Именно о такой свадьбе я и мечтала! — каждые пять минут повторяла Камилла.
Амели и Жаннетт имели возможность убедиться, что Мари позаботилась обо всем, — стол покрывала огромная белая скатерть, всюду в вазах, старинных бокалах и глиняных горшочках стояли букетики полевых цветов.
Гийом взирал на все глазами очарованного ребенка, чем еще больше расположил к себе всех членов семейства своей молодой супруги.
— Я даже не мечтал о таком восхитительном свадебном пире! — сказал он, поднимая свой бокал.
День выдался прекрасный, легкий ветерок смягчал июльскую жару. По лазурному небу плыли белые пушистые облака. Детский смех и гул разговоров смешивался с блеянием коз в находившейся неподалеку овчарне. Временами мычала корова на лугу, подзывая теленка. Сельский пейзаж дополняло множество летних запахов, но основным оставался аромат сена, которым было забито гумно.
Камилла часто поглядывала на Мелину, удивляясь сдержанности сестры. Улучив момент, она сказала ей, волнуясь:
— Сестричка, только представь, завтра утром я уезжаю в Италию! Это будет мое первое путешествие и мой медовый месяц! Мы будем присылать вам почтовые открытки, и Гийом сфотографирует меня в гондоле! Как мне не терпится скорее оказаться в Венеции!
— Я понимаю тебя, Камилла! И рада за тебя, — с улыбкой отозвалась Мелина.
Лизон принесла фигурный торт, изготовленный матерью Лоры, которая, помимо выпечки хлеба и булок, мастерски готовила сладости. Пока Адриан открывал шампанское, Амели запела «Гимн любви» из репертуара Эдит Пиаф, который часто напевала себе под нос.
Поль подхватил припев, следом за ним и Лизон. Луиза, поддавшись на уговоры своего сына Венсана, исполнила «Золотые хлеба» — к огромному удовольствию Мари, которая обожала эту песню.
Когда солнце утратило свою обжигающую силу и тени в радующем глаз зеленью саду смягчились, Поль предложил поводить хоровод, и дети подхватили эту идею, заливисто хохоча.
— Какой прекрасный день! — сказала Мари Адриану. — Посмотри на Поля, как он счастлив! В тридцать пять он выглядит совсем юным! Ты был прав, работа на земле и сельский простор подходят ему как нельзя лучше!
— Конечно, — отозвался ее супруг. — И ты тоже сияешь счастьем! И выглядишь, как девушка! Этот день мы никогда не забудем, дорогая! Признаю, наша Камилла выбрала достойного супруга. Погоди-ка… Я слышу звук мотора. Это Леон!
Вскоре появился Леон, он был в своей униформе. Важный вид военного впечатлил Луизона, и он побежал к бабушке прятаться. Гийом вышел навстречу гостю и предложил ему бокал шампанского. Жаннетт стала подавать кофе.
Вскоре наступил момент расставания. Гости уезжали в Лимож. Были и слезы, и смех, и поцелуи, и пожелания счастья молодым. Жаннетт с детьми устроилась на заднем сиденье автомобиля Леона и Амели. Вскоре машина скрылась за поворотом дороги, ведущей в город.
Отъезд гостей ненадолго омрачил радостную атмосферу праздника. Мужчины отошли в сторонку выкурить по сигаре. Женщины стали убирать со стола, весело переговариваясь.
Лора занялась своими делами, которых на ферме было предостаточно. Она объявила, зная, что ее предложение заинтересует самых маленьких:
— Праздник кончился! Я иду кормить кур и гусей! Кто хочет мне помочь?
Бертий и Жан сразу вызвались идти с ней. Камилла воспользовалась моментом и повела Мелину на огород. Какое-то время они любовались ровными грядками с овощами, над которыми возвышались колышки с подвязанными к ним помидорами.
Камилла не знала, с чего начать разговор на интересующую ее тему. Она чувствовала себя глупой и неловкой и стеснялась младшей сестры. Наконец она решилась:
— Мелина, ты сегодня такая задумчивая… Что-то тебя огорчает?
— Ну уж нет, уверяю тебя! А вот ты, похоже, очень нервничала. В такой день это понятно! Ну, признай, я не ошиблась?
